Как верно сказала Анна Баркова незадолго до смерти:
Над собой злобный хохот гиений Я услышу вместо рыданья...
Да, характер у Барковой был резкий, язык – острый, и врагов наживать она умела. На Анну Баркову много раз в ее жизни писали доносы. Ваш донос не застал ее в живых.
Посмертный донос. Он не делает Вам чести, Ольга Всеволодовна.
Благодаря Борису Пастернаку, у Вас есть имя, есть ореол вокруг этого имени, книгу Вашу будут читать по всему свету.
Только ведь деготь, которым Вы вымазали Анну Баркову и других заключенных, чем-то Вам не потрафивших, – этот деготь испачкал Вашу книгу».
А что же пастернаковский роман? В 1967 году издательство Мичиганского университета, распродав запасы первых двух тиражей «Доктора Живаго» (декабрь 1958 – 10 тысяч, февраль 1959 – еще 15 тысяч), согласилось выпустить издание с исправлениями Жаклин де Пруайяр. Книга впервые предлагала читателям достоверный авторский текст. Получив свежий экземпляр, Фельтринелли наконец-то согласился и свое издание подогнать под текстологическую норму. Он отпечатал свой тираж по мичиганскому образцу, сохранив при этом лицо: ему не пришлось идти на переговоры с Жаклин и выслушивать ее рекомендации. Вместо этого он взял за основу свой старый экземпляр, вклеил туда пропущенные строчки (для этого пришлось слегка нарастить книгу по высоте) и отдал макет в типографию. С 1967 года, таким образом, и на европейском рынке появляется корректный «Живаго».
В Советском же Союзе с пастернаковскими книгами опять беда: в сентябре 1965 года, через три месяца после выхода тиража толстого тома в Большой серии «Библиотеки поэта», арестовывают автора предисловия литературоведа Андрея Синявского, выпускавшего свои книги на Западе под псевдонимом Абрам Терц и переправлявшего их, как мы помним, с той же Элен Пельтье, что и Пастернак. И сидеть Синявского отправляют почти туда же, откуда полутора годами раньше вернулась Ольга Ивинская.
Но вот осенью 1988 года наступает, казалось бы, справедливость: в октябре и ноябре постановлениями Верховного Суда РСФСР приговоры Ивинской и ее дочери отменяются за отсутствием состава преступления. Ольга Всеволодовна поднимает вопрос о возвращении изъятых у нее бумаг. Но вместо ответа по существу КГБ срочно передает все материалы в РГАЛИ (тогда еще ЦГАЛИ).
Руководительница архива Наталья Волкова рассказала в одном из интервью 2002 года:
«Я стала разбираться в создавшемся положении. Никакого завещания в пользу О. В. Ивинской Б. Л. Пастернак не оставил, она хранила многие материалы в силу своей работы с ними и после смерти Пастернака оставила их у себя.
Ольга Всеволодовна обратилась в суд с иском о признании за ней прав на эти материалы в связи с ее реабилитацией. А по уголовному законодательству существует положение, что если человек реабилитируется, то ему возвращается то, что у него конфисковано. И вот 10 июля 1992 года Мосгорсуд вынес решение о возвращении О. В. Ивинской «материалов, относящихся к творчеству Пастернака».
Мы ничего не знали о решении суда, нас никто не вызывал, ни о чем не спрашивал, и однажды, без всякого предупреждения, в архив явился господин В. М. Козовой, муж дочери Ивинской, И. И. Емельяновой, вместе с двумя судебными исполнителями, которые предъявили постановление суда о возвращении всех материалов Пастернака О. В. Ивинской в связи с ее реабилитацией.
Я отказала им в выдаче материалов, предложив обратиться в вышестоящую организацию. Росархив, со своей стороны, обратился в Генеральную Прокуратуру, которая опротестовала решение Мосгорсуда в связи с неопределенностью принадлежности спорных материалов, и оно было отменено постановлением судебной коллегии Верховного суда РФ.
Однако Президиум Верховного суда РФ по ходатайству г-на Козового оставил в силе решение Мосгорсуда. Но, вынося свое постановление, Президиум Верховного суда (а это было уже в конце 1992 года) указал, что, «рассматривая обращение Ивинской О. В. о передаче ей изъятых в ходе следствия материалов, судья не анализировал и не выяснял, является ли Ивинская законным владельцем всех указанных материалов или только их части». Поэтому: «Если наследники Б. Л. Пастернака претендуют на возвращение им части этих материалов, они должны обратиться в суд для решения спора в порядке гражданского судопроизводства».
В феврале 1994 года наследники и хранители семейного архива Б. Л. Пастернака в лице вдовы его умершего сына Леонида Борисовича Н. А. Пастернак и внучки поэта Е. Л. Пастернак обратились в Савеловский народный суд г. Москвы с просьбой признать за ними право собственности на материалы Б. Л. Пастернака, находящиеся в РГАЛИ. Но, подавая свое заявление, они оговорили, что просят оставить эти материалы в архиве на дальнейшее хранение.
В целях обеспечения иска от 10 февраля 1994 года суд наложил арест на эти материалы, а судебная коллегия по гражданским делам Мосгорсуда 6 апреля 1994 года отклонила частную жалобу О. В. Ивинской по этому поводу. В 1995 году в связи с кончиной О. В. Ивинской в судебное дело вступили ее правопреемники и наследники: дочь И. И. Емельянова и сын Д. А. Виноградов» (Волкова).
Интервьюер спросил Волкову: «Что собой представляют спорные материалы, переданные в ЦГАЛИ из КГБ СССР в феврале 1961-го и в мае 1991 года?»
Н. Б. Волкова умело включила в свой ответ и характеристику Ольги Всеволодовны.
«Наиболее значительную часть переданных материалов составляют рукописи художественных произведений. Это рукопись части романа „Доктор Живаго“ в пяти тетрадях, машинопись с авторской правкой всего романа, черновики и беловые автографы цикла стихотворений из него. Имеется также беловая рукопись неоконченной пьесы „Слепая красавица“; автографы и машинопись стихотворений „После вьюги“, „Хлеб“, „Перемена“, „Душа“, „Нобелевская премия“ и другие. Ни одно из названных произведений не содержит дарственных надписей или других свидетельств их дарения или передачи Ивинской. Судя по всему, автографы Пастернака оставались у нее после перепечатки. Об этом она пишет в своих воспоминаниях: „Б. Л. не хотел больше ездить в Москву и он все свои литературные дела передал в мои руки. Верстка, правка, переписка и, наконец, вся эпопея с „Доктором Живаго“ – всем этим вершила я“ (...). О перепечатке рукописей Пастернака Ивинской, как об „установленном порядке“ пишет в своих воспоминаниях и И. И. Емельянова (...).
Эпистолярная часть архива состоит из подлинных писем Б. Л. Пастернака разным лицам и писем к нему. Среди адресатов его сын Е. Б. Пастернак, сестра Л. Элиот-Слей-тер, писатель Б. Зайцев, издатели Фельтринелли, Галимар, Коллинз, русские и зарубежные читатели, всего 28 писем. Письма эти не черновики, не отпуски, а приготовленные к отправке подлинники, к части из них приложены конверты с надписанными Пастернаком адресами и наклеенными марками. Эти письма не были отправлены по назначению и остались у О. Ивинской. Судя по высказываниям самого Пастернака, он считал, что письма были отправлены, и винил в их пропаже органы госбезопасности. Так, он писал в Париж Н. Сологуб, дочери писателя Б. Зайцева: «Папа Ваш спрашивает, дошли ли до меня его строки о письмах Петрарки. Я не только получил их, но ответил ему восхищением по их поводу. Раз он об этом спрашивает, значит мои восторги пропали по дороге» (Наше наследие. 1990. №1 (13). С. 48). Лишь недавно удалось установить причину нахождения этих писем у Ивинской. В письме к Хрущеву от 10 марта 1961 года из заключения Ивинская, перечисляя свои «заслуги» в ограждении Пастернака от связей с иностранцами, указывает: «В архивах, которые я прошу следствие сохранить, есть доказательства, что я задерживала те письма Пастернака заграницу (а они шли через меня), которые вне его воли могли разжигать там нездоровые страсти» (ГАРФ. Р-8131. Оп. 31. Д. 89398). Однако многие письма Ивинская, видимо, задерживала, вне воли Пастернака, в силу каких-то других причин. Не отправленными, например, оказались три письма Пастернака его сестре Лидии Слейтер.
Кстати, задерживались письма не только за границу. Среди неотправленных лежат письма, адресованные Е. Б. Пастернаку, Э. Р. Кучеровой, А. Н. Клибанову, З. М. Пекарской. Вместе с письмами от друзей, издателей, читателей они составляют довольно обширную переписку Пастернака тех лет. Среди корреспондентов также Н. А. Табидзе, Л. Бернстайн, Дж. Фельтринелли, Н. М. Любимов.
Как я узнала позже, кроме материалов, переданных в РГАЛИ, значительная часть архива Пастернака уже в 1962 году была КГБ возвращена семейству Ивинской, а в 1979—1980 годах продана за огромную сумму в Грузию. Сейчас в Тбилиси напечатано описание этих материалов, ныне находящихся в Государственном музее грузинской литературы им. Г. Леонидзе. Кроме рукописей стихотворений, прозы и переводов Пастернака там же стихи, присылавшиеся ему П. Антокольским, А. Ахматовой, А. Тарковским, письма к нему А. Вознесенского, А. Цветаевой, В. Шаламова, М. Юдиной и многих, в том числе и зарубежных корреспондентов. Больно думать, что теперь это навсегда ушло из России.
