причем это не какая-то разовая популистская акция. Мы создаем социально ответственное государство. В частности, заморожены все коммунальные тарифы, в то время как киевские власти уже подняли их более чем вдвое, а до конца года повышение будет почти четырехкратным. Но в условиях развязанной Киевом войны против населения Донбасса, против наших народных республик, гарантировать, что все выплаты будут осуществляться полностью и своевременно всем гражданам, мы пока не можем. Тем более, что военная обстановка будет еще не раз меняться.
Но мы активно создаем собственную финансовую систему. Источники финансирования пока не унифицированы. Это и налоговые поступления от ряда предприятий, расположенных и действующих на территории Новороссии, и пожертвования граждан, общественных организаций и международная помощь. В ближайшей перспективе надеемся сформировать полноценную и самодостаточную систему налоговых поступлений. Все условия для этого есть.
Мы считаем важным политическим достижением те консультации с представителями киевской власти, которые проходили в Донецке во время объявленного Петром Порошенко перемирия, поскольку сам факт проведения подобных консультаций является важным шагом на пути признания нашей независимости. Не менее важным, чем, например, решение Южной Осетии установить с нами дипломатические отношения - решение, за которое мы искренне признательны правительству и народу этой независимой республики. Что же касается наших отношений с киевскими властями, которые необоснованно выступают от имени всей Украины, думается, они будут, в конце концов, решены на международном уровне.
Андрей СОРОКИН, заместитель главного редактора журнала "Однако".
Прежде чем говорить о будущем Украины, неплохо было бы определиться с самим понятием "Украина". На мой взгляд, Украины, как полноценного государства, как самодостаточного субъекта, никогда не было, нет и, надеюсь, никогда не будет.
Украина как государство является фантомом, придуманным в сугубо прикладных целях, и то, что сейчас там происходит, - доказательство опасности безответственных политологических фантазий. Например, я вырос на территории, где русский, украинский и белорусский языки существуют в спутанном виде, и кто на каком языке говорит - разобраться трудно. Всегда подозревал, что это и есть русский язык, в котором существует ряд забавных и интересных диалектизмов.
Украина существует как территория, населенная на самом деле нашим народом. В той парадигме, в которой существует современное государство, Украина является исторической частью не Российской Федерации, а Большой России. Имеет смысл рассматривать ее будущее именно в этом качестве, как части единого геополитического пространства, и в этом плане будущее Украины такое же, как будущее России: просто потому, что на самом деле это одно и то же.
Напомню, что когда Путин шел на свой нынешний президентский срок, он выдвинул ряд взаимосвязанных инициатив, - и после первой же из них, провозгласившей интеграцию постсоветского пространства как ближайший приоритет, был организован "болотный процесс".
Проект Евразийской интеграции сейчас существует, по сути дела, в формате Таможенного союза трех постсоветских образований - Российской Федерации, Казахстана и Белоруссии, к которому собираются в ближайшее время подключать Армению и Киргизию. Сейчас евразийская интеграция развивается в прагматичном русле - как большая купеческая гильдия, своего рода евразийская Ганза, созданная исключительно для упрощения торгово-купеческих процедур. Все это очень эффективно и правильно политически для старта интеграционных процессов, но вот Украина в этот процесс уже не вписывается никак. Она требует вывода евразийской интеграции на новый политический и экономический уровень: должен быть создан качественно иной, единый экономический проект.
Совершенно непонятно, с чем сейчас Российская Федерация приходит в Крым, Новороссию или в целом на Украину. Развивать экономику можно лишь в рамках какого-то проекта, но его нет пока и в самой Российской Федерации. Без формирования этого проекта, без понимания его экономических, оборонных и гуманитарных аспектов мы не сможем определиться ни с будущим России, ни с будущим Украины, что в принципе одно и то же.
Владимир ВИННИКОВ, культуролог.
Должен полностью согласиться с Андреем Сорокиным в том, что триединство субъекта, объекта и проекта, определяющее "поле возможностей" для каких-то действий, в случае современной Украины, да и современной России, выглядит весьма своеобразно. Надо определяться и с субъектом, и с объектом, и с проектом. Причем и в сфере финансово-экономической, и в сфере военно-политической, и в сфере культурно-идеологической.
Когда мы говорим про Украину, мы имеем в виду совершенно определенный объект - государство в границах 1991 года. В котором действовало и действует сегодня сразу несколько субъектов. У каждого из которых есть свой проект.
Проект Новороссии - один из таких проектов. Который очень жестко, уже в военно-политической сфере, конкурирует с проектом "Великой Украины для украинцев". И с проектом "новой Хазарии".
Объект этого проекта также понятен - русскоязычные и русскокультурные области Украины как часть проекта "Большой России", разрушенной под видом Советского Союза в 1991 году. Что с субъектом?
Там тоже существует троическая логика: почва, кровь, дух. Проект Новороссии тесно связан с фактором почвы, тесно связан с фактором духа и совсем не связан с фактором крови. Это не проект "нациестроительства", "нацибилдинга" или, по-украински, "державной розбудовы", вариации которого отрабатывались и в Европе, и в Америке, и по всему миру с конца XVIII века. Нацибилдинг - очень технологичная вещь, и "Великая Украина", "украинство" строятся по лекалам "нацибилдинга" с середины XIX века. Еще один "национальный" Мак-Дональдс: тут всё просто и понятно. Да, очень большой, но не рекордных размеров - тут американский пример остается недостижимым.
Новороссия - качественно иной проект, проект, можно сказать, условно имперский, цивилизационный, технологии строительства которого частью утрачены, а частью их необходимо создавать заново. Воплощением такого проекта, проекта "Большой России", к сожалению, не является сегодня и Российская Федерация. Поэтому мы и видим сейчас такое странное отношение России к тому, что делается в Донбассе: вроде бы да, но как-то и нет, потому что совершенно разные, несовместимые между собой проекты. Тот проект, который реализуется сейчас в Российской Федерации, очень плохо уживается с проектом Новороссии, но еще хуже уживается с проектом "майданной" Украины. И он великолепно уживался с тем проектом Украины, который существовал до февраля 2014 года. Поэтому я очень надеюсь на то, что проект Новороссии станет авангардным, венчурным проектом для русского мира в целом, для "Большой России", для русской цивилизации.
Мы видим, что за последние двадцать пять лет единственное, чего добилась Россия сравнительно с другими постсоветскими республиками, имея больше ресурсов, имея больше традиций и не отказываясь от них окончательно, - она просто понесла наименьшие потери. Шага вперед за эту четверть века мы так и не сделали, этот шаг надо сделать. Возможно, этот шаг будет сделан в Крыму. Возможно, этот шаг будет сделан в Новороссии. Это зависит от нас, от наших действий, от нашего единства, нашей соборности.
Александр НАГОРНЫЙ.
От имени Изборского клуба позвольте поблагодарить участников нашего "круглого стола" за тот широкий и яркий спектр мнений, который был озвучен здесь в ходе обсуждения предложенной темы "Украине как несостоявшееся государство". Думаю, что многое из сказанного будет услышано и в Донецке, и в Киеве, и в Москве, и во всем мире.
На фото: 7 июля. Взорванный железнодорожный мост под Донецком
Владимир Карпец
10 июля 2014 1
Политика Общество
"Антиэкстремистское законодательство" в РФ ужесточается. Владимир Путин подписал закон, которым вводятся тюремные сроки - в том числе за призывы к экстремизму в Интернете. Документ был принят Государственной думой 20 июня и одобрен Советом Федерации 25 июня. Понятно, что "разные башни Кремля" готовы понимать под экстремизмом не совсем одно и то же, а если быть точным, то совсем не одно и то же. Для одних - убежденных или "ситуативных" патриотов - важно, особенно после "киевского майдана" и взятия Западом курса на уничтожение государственности России, не допустить этого, для вторых - карьерных (или клановых) "западников" - все с точностью до наоборот: они пытаются уничтожить любое себе сопротивление. Такая двойственность породила определенный "консенсус" в отношении "экстремизма": обе "партии" считают, что "закручивать гайки" надо, и в этом "соревновании" тактически поддерживают друг друга. Точно так же в 70-е 80-е годы прошлого века как "русская партия внутри КПСС", так и ей противоположная (без уточнений), считали, что надо бороться с диссидентами, хотя подразумевали противоположные фигуры и группы "подполья". В том числе в этом заключалось то, что Л.И.Брежнев в узком кругу называл "политикой двуглавого орла".
