Ознакомительная версия.
Судебное заседание по делу о покушении на Чубайса, прошедшее накануне, подтвердило истину о превратностях судьбы. Сегодня ты — потерпевший и свидетель, и все сочувствуют перенесенным тобой страданиям, а назавтра тебя объявляют преступником и расследуют уже твои показания, оказавшиеся наглой ложью. Адвокат Алексей Першин выступил с заявлением, которое сделало очень щекотливым положение одного из охранников Чубайса — потерпевшего Клочкова. Першин предъявил суду заявление о преступлении Ю. А. Клочкова, который пять лет спустя, на предыдущем судебном заседании, признался, что Квачков очень похож на мужчину, виденного им 10 марта 2005 года в полутора километрах от дачи Чубайса на железнодорожной станции Жаворонки. До этого ни на официальном опознании, ни на трех предыдущих судах Клочков не узнавал в Квачкове того подозрительного мужчину с железнодорожной станции. И вдруг потерпевший «прозрел»…
Адвокат Першин обвинил Клочкова, во-первых, в даче ложных показаний, в случае, если он солгал на опознании в 2005 году, когда не признал Квачкова, во-вторых, в фальсификации материалов уголовного дела, если потерпевший соврал здесь прямо в зале судебного заседания, через пять лет узнав в Квачкове человека со станции Жаворонки. При любом повороте событий внезапное просветление памяти потерпевшего Клочкова подпадает под соответствующую статью Уголовного кодекса, что требует обязательного разбирательства следственных органов.
Судья не стала возражать против прокурорского расследования, согласившись внести заявление защиты в протокол.
На нынешнем заседании показания давал водитель машины сопровождения Чубайса Дмитрий Хлебников. По сложившейся традиции прокурор попросил Хлебникова рассказать, что произошло на Митькинском шоссе 17 марта 2005 года. В отличие от офицеров ФСБ-ФСО профессиональных охранников Клочкова, Крыченко, Моргунова, которые свидетельствовали, что «пребывали в шоке» от случившегося, растерялись, испугались, спустя годы с содроганием вспоминали о пережитом, у Хлебников ничего подобного в рассказе не было.
«Мы встретились с ребятами рано утром в ЧОПе, — вспоминал Хлебников, — Моргунов получил табельное оружие, и мы выдвинулись в Жаворонки. Около девяти часов утра выехали из Жаворонков вместе с машиной Председателя. Движение было очень плотное. Через пятьсот-шестьсот метров после поворота на Митькинское шоссе машина Чубайса нас обогнала и встала перед нами метрах в четырех. В ней был водитель и больше никого… — Хлебников осекся, замер, с ужасом понимая, что проговорился, и спешно попытался спасти положение: — В общем, я не знаю, был там кто или нет, кроме водителя . БМВ попыталась пойти на обгон впереди идущей светлой девятки, и в этот момент я увидел, как БМВ слегка тряхнуло, но БМВ выровнялась и ушла вперед. Одновременно я увидел дым и подумал, что у меня взорвался мотор. Наша машина заглохла. Ударило волной по ушам, надавило на глаза. Мы остановились, и мои товарищи Клочков с Моргуновым вышли из машины, пошли посмотреть место взрыва. Я какое-то время сидел в машине, потом вышел вслед за ними. Сделал несколько шагов, раздались выстрелы, от асфальта полетели искры. Я присел за колесом, потом прибежал Моргунов, который тоже спрятался за колесом. А Юра Клочков заскочил в машину на пассажирское сиденье, я его потом за шиворот оттуда вытаскивал через водительскую дверь. Когда выстрелы кончились, мы с Клочковым побежали в лес, на противоположную сторону дороги. Там снегу по пояс. Моргунов в это время уехал на пост, где иногда бывают милиционеры. Он надеялся вызвать милицию. Когда он вернулся через несколько минут, за ним приехали патрульные. И мы вышли из леса. На нашей машине было много повреждений: растрескавшееся лобовое стекло, дыра в боковом стекле размером с куриное яйцо, пробитый бензобак, пробитое колесо, поролон на сиденьях весь изорванный. Ехать на ней вслед за БМВ было бы очень трудно».
Клочков замолчал, очевидно, прикидывая, убедительной ли показалась картина событий. Картина присутствовавших в зале суда впечатлила. Особенно проговорка о том, что в машине Чубайса никого не было. Сторона защиты стала уточнять подробности.
Михалкина: «Какие служебные функции были у экипажа вашей машины?»
Хлебников: «Мы осуществляем контроль трассы. Проверяем путь предполагаемого следования машины Председателя. Смотрим, нет ли поваленных деревьев, больших коробок на обочине, каких-либо предметов, разбросанных на дороге. Тем более после выходных граждане оставляют по сторонам дороги много мусора. Мы все проверяем».
По залу прокатился веселый шепоток. Все живо представили себе охранников Чубайса, изо дня в день трудолюбиво исследующих придорожный мусор.
Михалкина: «Вы осуществляете сопровождение автомашины Чубайса?»
Хлебников: «Мы не являемся машиной сопровождения. У нашей Мицубиси всего сто лошадиных сил, а у БМВ их шестьсот. Мы не можем за ней угнаться. Мы только контролируем трассу и провожаем БМВ на работу, а там ее встречает вторая машина».
Михалкина: «Вы осуществляете личную охрану Чубайса?»
Хлебников: «Нет, личную охрану Председателя мы не осуществляем. Согласно договору, мы охраняем имущество — машину и бумаги Председателя».
Михалкина: «Как же вы выполняете свои функции, то есть охраняете имущество и бумаги Чубайса, если эти имущество и бумаги от вас уехали, ведь, сами же говорите, что БМВ значительно мощнее вашей машины».
Хлебников: «Ну, уехали, так уехали».
Миронов: «Скажите, потерпевший, если Вы подумали, что у вас взорвался двигатель, если Вы почувствовали, что ваша машина заглохла, почему Вы направились не налево, по направлению к мотору, а двинулись направо за охранниками — посмотреть, как Вы говорите, место взрыва?»
Хлебников: «Я шел по кругу, хотел обойти машину и подойти к двигателю».
Миронов: «У Ваших товарищей было неустановленное оружие, которым они отстреливались?»
Хлебников с резким неожиданным вызовом: «Нет!»
Миронов: «Вы видели, как Моргунов уезжал с места происшествия?»
Хлебников: «Да, я видел из леса».
Миронов: «Он уезжал один?»
Хлебников: «Кроме нас там никого не было».
Миронов: «Как Вы видели, что он был один в машине?»
Хлебников: «Через открытую водительскую дверь».
Миронов: «Но ведь когда Моргунов сел в машину, он, очевидно, закрыл дверь или посадка могла осуществляться с другой стороны?»
Хлебников с нажимом: «Я видел через водительское окно, — никого не было!»
Миронов: «Стекла в вашей Мицубиси тонированные?»
Хлебников: «Да».
Миронов: «Через них можно что-то разглядеть?»
Хлебников через силу: «С трудом».
Зоркость водителя вызвала заслуженное удивление.
Яшин: «Скажите, пожалуйста, Вам известно, что Чубайс по выходным ездит на собственной машине, сам за рулем и без всякой охраны».
Хлебников: «Да, известно».
Яшин: «Какой марки его автомашина, она бронированная?»
Судья Пантелеева: «Я снимаю вопрос, как не относящийся к обстоятельствам уголовного дела. Вы, Яшин, еще номером поинтересуйтесь. Может быть, эта автомашина по-прежнему принадлежит Анатолию Борисовичу, потом жди чего угодно!»
Яшин: «Возражаю на Ваши действия, Ваша честь. Вы уже второй раз в этом процессе намекаете на то, что мы вытягиваем из подсудимых информацию для того, чтобы подготовить новый террористический акт. Меня не интересует, что там у Чубайса сегодня дома и на работе. Мы здесь расследуем происшествие 17 марта 2005 года, пытаемся понять, что там тогда в действительности произошло и ничего больше!»
Судья вызывает судебных приставов, приказывает им «очистить от Яшина зал до конца судебного заседания».
Возобновляется допрос Хлебникова.
Найденов: «Скажите, Хлебников, Вы видели место взрыва?»
Хлебников: «Да, видел. Воронка метров шесть диаметром, глубиной по шею. Вокруг разбросаны всякие предметы, болты, гайки, скобы, арматура ».
Найденов: «Опишите их подробнее».
Хлебников поясняет: «Ну, там, это, значит, круглое, такое, это гайка, а вот длинное, вот такое — это, значит, ну это значит — болт».
Найденов: «Как, по Вашему мнению, они оказались на месте происшествия? Их кто-нибудь там разбросал или они от машины отскакивали?»
Хлебников глубоко и надолго задумывается: «Не знаю».
Квачков: «Вы 10 марта видели группу мужчин на станции у поселка Жаворонки?»
Хлебников: «Видел. Но я в машине сидел, их от меня еще две тонированные иномарки закрывали, поэтому не разглядел. Там вообще на станции такой бардак в это время! Автобусы подходят, люди высаживаются, идут на станцию, в магазины».
Квачков: «Как Ваши показания соотносятся с показаниями Клочкова, который утверждал, что в это время у станции всегда безлюдно, и в тот момент тоже никого не было, и группа мужчин бросалась в глаза?»
Ознакомительная версия.
