Одна из влиятельных общественных организаций Красноярского края "Объединение многодетных матерей" считает, что приход к власти кандидата Усса может обострить криминальную обстановку в Красноярске. Некоторые многодетные матери являются мелкими предпринимателями, и тандем "Быков — Усс" их беспокоит, так как еще не стерлись из памяти события 1996 года, когда в крае и городе была очень напряженная криминогенная обстановка. Тогда именно Усс отвечал за правовые вопросы в администрации края.Если губернатором станет Усс, считают в объединении , то вновь следует ожидать разгула криминала на рынках Красноярска.
Беспрецедентная по размаху и цинизму война против кандидата в губернаторы А.Хлопонина, развязанная его противниками перед первым туров выборов, объясняется тем, что он выступает, в частности, за запрет толлинга для Красноярского алюминиевого завода (по этой схеме переработки сырья завод может практически не показывать прибыль на территории России, а полностью вывозить громадные доходы в оффшорную зону). Отмена толлинга принесет в бюджет края миллионы долларов, но, естественно, эти деньги потеряют нынешние хозяева КрАЗа. Кстати, то же самое требовал в своей предвыборной программе С.Глазьев. Этот общий пункт программ С.Глазьева и А.Хлопонина можно назвать "антиуссовским", поскольку поддержку господину Уссу на выборах (еще раз напомним) оказывает как раз концерн "Русский алюминий", которому принадлежит КрАЗ. О том, что краевой центр не обеспечивает нормальный сбор налогов и содержание социальной сферы, постоянно твердил и своих выступлениях и мэр Красноярска Петр Пимашков.
Поскольку Усс не собирается ничего менять в устоявшемся распределении финансовых потоков между криминалом и властью, то и программа его представляет собой несколько страничек красивых лозунгов, не имеющих под собой серьезных экономических обоснований. В то же время антикризисная программа кандидата в губернаторы А.Хлопонина содержит 400 с лишним страниц, с подробным описанием каждой отдельной отрасли, начинал с цветной металлургии, и заканчивая лесной отраслью, включая сельское хозяйство и лесное хозяйство, и ТЭК, и тяжелое машиностроение, и малый и средний бизнес, и социальные аспекты. Центр тяжести этой программы заключается в реформе административного управления, концентрации денежных и финансовых потоков на ключевых направлениях, ликвидации вокруг бюджета полукриминальных посреднических структур, в тендерной системе государственных заказов, в жестком контроле за расходованием бюджетных средств. В документ включены программы по каждой отдельно взятой отрасли красноярской экономики. Эта планы наведения порядка очевидно пугают многих представителей красноярского истэблишмента, уютно паразитирующих на царящих в крае финансовой анархии и чиновничьем произволе.
Красноярский край сегодня находится в не менее глубоком экономическом кризисе, чем Норильский комбинат шесть лет назад. Тогда А.Хлопонин смог вывести Норильский комбинат из кризиса. Теперь у него есть весомое преимущество — его уникальный опыт антикризисного управленца, который он применяет на Таймыре. У Хлопонина есть знания, есть обдуманная стратегия действий и, самое важное — есть команда профессионалов, способных помочь крупнейшему российскому региону выйти из кризиса.
Красноярцам решать, кому они доверят судьбу своего края на очередные четыре года. Но если они сделают правильный выбор, они помогут не только себе, но и всей стране, которая с тяжким трудом, в тяжелой борьбе между созидателями и "хищниками" выкарабкивается из кризиса, едва не стоившего ей самого существования.
Денис Тукмаков
16 сентября 2002 0
38(461)
Date: 17-09-2002
Author: Денис Тукмаков
МАРШ-МАРШ ЛЕВОЙ!
В воскресенье на Триумфальной площади в Москве были побоище, аресты и беспредел милиции. Но до митинговой крови был чеканный шаг субботнего Марша "Антикапитализм-2002". Сотни молодых красных впечатали свою злость и задор в мостовые подмосковных Щелкова и Королева. Об этом — наш репортаж.
Сбор всех партий был назначен на десять ноль-ноль у памятника Ленину на площади Ярославского вокзала. К этому часу там было уже приличное количество народа. Под разными флагами собирались разные партии, держась друг от друга хоть на метр, но в стороне. Зазывала исправно заполнял разъяснительными речами привокзальный эфир через матюгальник. Партийцы скандировали одну за другой речевки: "Путина мочить в сортире!", "Свободу политзаключенным!", "Капитализм — дерьмо!". Каждую минуту происходили всеобщие братания со вновь прибывшими товарищами. Бомжи сражались за опорожненные пивные бутылки; гости столицы удивленно и радостно глазели на красные флаги, предпочитая все же обходить их на значительном расстоянии.
Кто там был? Прежде всего НБП — самая многочисленная, горлопанная и при этом самая организованная команда на всем протяжении Марша. Все как один — с повязками на руках, большинство — бритые и в бомберах с гриндерсами; с кучей знамен и несколькими транспарантами-растяжками.
На втором месте по численности шел СКМ РФ — Союз Коммунистической молодежи России. Эти были самыми технически подготовленными: весь Марш они шли первыми за "Газелью" с динамиками, одолженной по такому случаю у "Трудовой России"; они же бесплатно раздавали в конце Марша всем участникам походную воду и еду. Конечно, там был Авангард Красной Молодежи, была кучка РКСМ(б) и совсем уж карликовые делегации анархистов и товарищей из Российской Рабочей партии. На мой субъективный, но трезвый взгляд, всего набралось максимум человек пятьсот. Из них добрую половину составляли нацболы, и еще человек 150 было у СКМ и АКМ. На Марше собрались вовсе не только москвичи: организаторы говорили о пятидесяти регионах России и СНГ, откуда были родом участники.
Сразу скажу: момент, когда милиция перекрыла людской поток Трех вокзалов, чтобы масса молодых революционеров пронеслась мимо сотен обалдевших пассажиров, спешащих на свои грядки, заполонила перрон и с развернутыми флагами, не переставая вопить "Революция!", двинулась вдоль составов до первых четырех вагонов нужной электрички, чтобы забрать их себе, оккупировать, объявить освобожденной территорией Империи Советского Союза, выставить флаги в окна — этот момент был самым лучшим за весь еще не начавшийся Марш. Когда шли по перрону, было обалденное чувство, будто мы не уезжаем, а, наоборот, только ворвались в Москву, и сейчас выплеснемся на ее площади и проспекты и пойдем туда, куда будет нужно, чтобы Революция свершилась.
Поезд тронулся, первые четыре вагона были нашими, и бедные пассажиры на остановках, подбадриваемые криками красных, мчались в хвост электрички, чтобы успеть вскочить в переполненный пятый вагон. А в наших вагонах царил жуткий кумар из речевок, сигаретного дыма, волнения, братания и свободы. Под возгласы "Слава советской милиции!" сопровождавшие нас блюстители порядка быстро передружились с народом и вволю фотографировались с желающими.
Доехали до Щелкова где-то в пол-первого, построились в более-менее стройную колонну и двинулись с "Газелью" во главе и в сопровождении мигалок по какой-то объездной дороге до центра города. Там шли все больше по дворам и узким улочкам (хотя, может, в Щелкове других и нет), пока не дошли до фонтанов и здания с облезлыми колоннами, в котором вроде как сидела местная власть. Само собой разумеется, слитной колонны на Марше не получилось: между партиями постоянно поддерживалась дистанция. Красивее всех шли лимоновцы: у них даже было что-то вроде маршевого шага, ритм которого честно старался отбивать барабанщик.
Нацболы же шли громче всех — не столько из-за своей численности, сколько из-за общего боевого настроя. Речевки их были слаженными, громкими, интересными и немного пугающими — то есть в них присутствовало все то, что от речевки и требуется. "Нацболам — винтовки, буржуям — веревки!", "Наше имя — Эдуард Лимонов!", "Наши МиГи сядут в Риге!", "Москва — русский город! Вильнюс — русский город! Рига (Киев, Варшава, Нью-Йорк…) — русский город!"
Относительно речевок, кстати, тоже есть над чем подумать. "Пытать и вешать! Вешать и пытать!"— звучит еще ничего, но, черт возьми, прославление Адольфа Гитлера в русских городах не катит, даже в начале XXI века! Так и кажется, что вот-вот из-за поворота покажутся "Тигры".
Непонятно также, чего хотели достичь нацболы, всю дорогу оравшие в адрес множества глазевших на них прохожих и домочадцев: "Обыватели — козлы!" Население, которое становится свидетелем Марша, должно чувствовать себя защищенным, должно знать, что "наши — в городе". Люди должны испытывать ощущение вовлеченности в Марш, а не отторжения от него — только тогда цель Марша будет достигнута.
