Относительно речевок, кстати, тоже есть над чем подумать. "Пытать и вешать! Вешать и пытать!"— звучит еще ничего, но, черт возьми, прославление Адольфа Гитлера в русских городах не катит, даже в начале XXI века! Так и кажется, что вот-вот из-за поворота покажутся "Тигры".
Непонятно также, чего хотели достичь нацболы, всю дорогу оравшие в адрес множества глазевших на них прохожих и домочадцев: "Обыватели — козлы!" Население, которое становится свидетелем Марша, должно чувствовать себя защищенным, должно знать, что "наши — в городе". Люди должны испытывать ощущение вовлеченности в Марш, а не отторжения от него — только тогда цель Марша будет достигнута.
Как же нас встречали местные? Нет, это не напоминало кадры из военных хроник: измученные фашистским гнетом горожане бросаются на шею своим освободителям. Скорее, мы для них были похожи на марсиан. Вот если бы марсиане высадились на Земле в русском городе Щелкове, и пошли вдоль улиц, вопя по-нацболовски в адрес кавказцев: "Чемодан — ишак — кишлак!" — тогда жители смотрели бы на них точно с такими же выражениями лиц.
В целом Марш обращал на себя внимание. Быстрый, стремительный ход. Виден и слышен был издалека; перекрывал движение, подчинял себе всю организацию жизни на участке пути — то есть устанавливал в каждой точке движения свою временную власть. "Мигалки" и прочее милицейское сопровождение только усиливали общее впечатление. Орущая колонна на виду у остолбеневших граждан и скапливающихся в пробки машин выглядела очень даже неплохо. В ней дышали не просто молодость и энергия, каких навалом у тех же футбольных фанатов или скинов. В ней присутствовала определенная цель, ради которой несколько сотен молодых людей шли именно в этот день именно по этому провинциальному городку. Почти так же выглядит колонна военной техники, которую не остановишь и которая всегда движется не просто так, а с явно определенными намерениями.
У дома с колоннами, больше напоминавшего ДК, состоялось нечто вроде митинга. Митинг — это худшее, чем может заниматься молодая, энергичная красная оппозиция. Он едва не убил сам дух Марша. Вечно дрянная аппаратура, из-за которой ни черта не слышно, почти полное отсутствие у оппозиции классных ораторов. К счастью, минут через сорок митинг счастливо завершился. Марш снова построился в колонну и двинулся на вокзал.
Поехали в Королев (в сторону Москвы) — на этот раз вагоны специально для нас никто не освобождал, и красные сидели вперемешку с обычными пассажирами. С точки зрения агитационной работы это было даже лучше. Народ, как и милиция до этого, довольно быстро сошелся с веселыми молодыми людьми, обладающими активной жизненной позицией, так что доехали без эксцессов, весело галдя и скандируя.
Эксцессы начались, когда мы, наконец, очутились в Королеве. Времени было где-то пол-четвертого. Оказывается, нас там не ждали. Довольно долго, минут тридцать, Марш простоял на привокзальной площади, пока организаторы Марша вели переговоры с милицейскими чинами о том, как и куда можно передвигаться в этом славном городе группе молодых людей с красными флагами. Переговоры были накалены несколькими взрывами, ну очень громких петард. Милиция настаивала на движении строго по тротуарам и со свернутыми знаменами. Последнее было, конечно, неприемлемо. Сошлись на тротуарах.
Королевский этап Марша закончился у какого-то здания с полным отсутствием местных жителей поблизости, где красные, порядком утомившиеся от длительного перехода, повально осели на травку. Часов в пять приехала еще одна "Газель" и привезла поесть. После еды всякая мысль о дальнейшем движении отпала как нелепая. Слава Богу, вместо митинга участники Марша, сменяя друг друга, играли на гитарах, пели и декламировали озорные стихи.
Где-то около шести всё закончилось. Первыми ушел РКСМ(б). СКМ в полном составе укатил на откуда-то взявшихся автобусах. Почти все акээмщики и все нацболы пошли до вокзала на своих двоих. Шли практически молча, какими-то задворками, со свернутыми знаменами. Лучшая аналогия — так же вынуждены уходить со стадиона футбольные фанаты: быстро, молча и со спрятанной атрибутикой. Надо тщательней продумывать завершение Марша. Никто не просит устраивать факельные шествия или гигантские рок-концерты. Главное — чтобы не расходились со свернутыми флагами и не устраивали митингов.
В семь двадцать были уже в Москве. Когда я ехал домой в метро, то в тоннельном шуме всю дорогу слышал эхо маршевых речевок: "Капитализм — параша! Победа будет наша!", "Наша Родина — СССР!", "Пока мы едины — мы непобедимы!" Ночью мне снился Марш: "Левой-левой! Не отставай!" Утром мне хотелось идти на работу с отмашкой и чеканя шаг. Если то же самое испытали жители Щелкова и Королева, значит, цель Марша была достигнута.
16 сентября 2002 0
38(461)
Date: 17-09-2002
Author: Александр Брежнев
БИТВА НА МАЯКОВКЕ
"Держать линию!"— рявкнули в толпе. "Держать цепь!"— откликнулся кто-то из офицеров милиции в оцеплении. "Не дай Бог, кто разомкнет цепь!" Нацболы довольно быстро выстроились в колонну по восемь человек в ряд. Сцепились за руки, в первой шеренге самые крепкие парни, стриженные почти наголо, многие с короткими бородками, в черных джинсовых штанах и куртках, жилетках и кепках. В крепко сбитой колонне — человек двести. Громко хором ритмично кричат "Бе-ло-рус-сия!" Братская страна стала боевым кличем, четыре слога повторяются все быстрее, в колонну с каждым выкрикнутым слогом закачивается энергия безудержной атаки. В какой-то момент шеренги милиции кажутся самонадеянными. Кто сможет остановить этот единый мощный кулак молодых и яростных людей с красными флагами, где в белом круге мечет молнии черный молот, перечеркнутый острым серпом! В милицейской шеренге спешно раздают бойцам дубинки и квадратные щиты. Не успевают.
Сплоченная, как кулак, колонна на узком, метров в десять, участке врубается в строй ментов, спрятавшийся за крашеными железками ограждения. "Месилово" быстро растеклось по всему ограждению со стороны Садового кольца.
Несколько раз создавалась угроза прорыва через милицейскую цепь на Ленинградский проспект. Но всякий раз майор в черной кожанке успевал подтянуть к месту возможного прорыва десяток новых бойцов ВВ в касках, брониках, со щитами и дубинками. Майор что-то покрикивал в рацию и на подчиненных, полководил и, похоже, побеждал. Одна из железяк ограждения отвалилась в сторону атакующей молодежи. Едва ли секунду опрокинутая железная решетка валялась на асфальте. Бритый под колобка парень проорал: "Щас!!!", подхватил поверженный кусок заграждения. Его мысль подхватили окружающие: с мощным рыком молодые бритые бородачи с алыми повязками на рукавах наперевес с железным заграждением рванулись вперед. Вот тут-то менты и разомкнули цепь. Правда, таран не удался, к месту поспели омоновцы. Усиленная во много раз шеренга серых и черных ментов в лакированных блестящих, как у Дарта Вейдера, шлемах перешла в наступление, быстро тесня потрепанные колонны нацболов и комсомольцев. Красные знамена по-прежнему гордо реяли над толпой, но…
Тут между сцепившимися в рукопашной ахнул взрыв. В окрестных домах зазвенели стекла, любопытствующие обыватели пугливой стайкой рванулись в разные стороны. Сотрудники милиции в единое мгновение отпрянули назад, очертив ровный полукруг радиусом метров в тридцать от места взрыва.
Собрались на Триумфальной площади еще до полудня воскресенья. Маяковский по-каменному благосклонно поглядывал на собирающуюся разношерстную молодую массу. Вокруг площади — высотка гостиницы "Пекин", несколько в сталинском стиле средней высоты домов, Садовое кольцо подныривает под запруженную площадь. На огороженной железными турникетами площадке в четыре асфальтные сотки — тысячи две молодых людей. Множество самых разных алых знамен. Лимоновцы — крепкие парни в черных джинсовых и кожаных куртках с повязками, в черных и зеленых шапочках-масках с узкими прорезями для глаз и рта, акээмовцы со своими знаменами. На их стягах — на красном фоне белая пятиконечная звезда, черные буквы АКМ и силуэт автомата Калашникова. эскаэмовцы в красных майках, с гербами СССР. Помимо всей этой относительно организованной революционной массы — куча обычных подростков, анархов, панков и хиппи. Сидят на асфальте, не щадя и без того драных джинсовых штанов парни и девчонки, с символикой "Арии" на черных майках. Курят кружком фанаты "Алисы", фасы и профили Кинчева то тут то там мелькают на майках из-под курток. Еще какие-то люди в армейских "комках" со значками-гербами Советского Союза.
Со стороны "Пекина" перед толпой в милицейском "огороде" строится импровизированная трибуна, "зилок" с большой грузовой платформой вместо сцены. В кабине "зилка" новой модели водила и флажок Советского ВМФ. Мурыжа кровь по венам, несется из мегафонов самая экстремистская песня на свете: "Снова Октябрь впереди!". Толпа подхватывает: "Ленин такой молодой!".
