Год последний – год первый
Новейшая история
Год последний – год первый
«ЛГ»-ДОСЬЕ
Первый апрельский номер «Литературной газеты» открывался тревожной шапкой: «2 апреля 1991 года – день, который, увы, запомнится всем».
Что же случилось? «Свершилась непопулярная акция – беспрецедентное повышение цен на товары и услуги. Вопреки недавним заверениям компенсация неполная, особенно для работающих. Официально повышение цен преследует благие цели: ближнюю – стабилизация потребительского рынка и дальнюю – переход к рыночной экономике».
И тут же газета предупреждает: «Никуда не денешься, придётся привыкать к страшным сегодня словам. Инфляция, например, не просто неизбежна, она необходима, чтобы разогреть окоченевшее хозяйство. Или – безработица. Чем плохо, что в стране появится множество людей, вынужденных переучиваться, переезжать, вообще напрягать все силы, чтобы найти себе новое место в жизни? Для каждого из них, конечно, стресс, а для страны в целом, для выправления уродливой структуры её экономики будет очень даже полезно. Или – капитал, который напрямую зависит от уровня цен и темпов продажи товаров. Только капитал, буде он образуется во всех секторах экономики, безошибочно покажет – мы на пороге нормального рынка».
Как воспринимать эти мысли сегодня? Конечно, вряд ли кто нынче вспомнит, что произошло 2 апреля 1991 года, потому что помнит, что случилось в январе 1992 года, когда цены в результате гайдаровской реформы понеслись вскачь так, как никто себе и представить не мог. Что же до инфляции, то она была все прошедшие годы, но окоченевшее хозяйство не разогрела, а просто большей частью умертвила. Да и безработица вовсе не стала панацеей. Стрессом – да, причём для миллионов. Ну а что касается нормального рынка… Сегодня у нас по-прежнему полыхают споры – какой же рынок построен? Называют его по-разному, но вот нормальным назвать мало кто решается.
В апреле газета публикует огромное интервью с подавшим в отставку министром иностранных дел Эдуардом Шеварднадзе. Заголовок трагический – «Отставка больше, чем жизнь…». Общий смысл – «Такой шаг одного человека переплетается с судьбой всей демократии». Что по нынешним временам представляется не просто преувеличением, но преувеличением даже несуразным. А ведь тогда так казалось многим.
Но уже надвигается новый и самый главный этап процесса, названного перестройкой. «Предполагали ли отцы перестройки, что дело зайдёт так далеко? Что речь пойдёт о смене господствующей формы собственности?» – задаёт вопрос газета. Ибо уже опубликован проект «Основ законодательства Союза ССР и республик о разгосударствлении собственности и приватизации предприятий». Как, ёрничая, пишет обозреватель «ЛГ», «речь идёт о разделе наследства очень богатого дядюшки, монопольно владевшего фирмой «Народное хозяйство России». Тем, кто готовится делить такую собственность, согласитесь, не до химер демократии и политических хитростей Шеварднадзе. Тут магнит попритягательнее.
Закроем глаза на неуместную весёлость обозревателя. Он вряд ли представлял себе, чем обернётся этот самый делёж наследства. Зато верно отмечает, что неизбежно вторжение «теневого» бизнеса в процесс приватизации. И то, что приватизация неизбежно будет «аппаратной», когда разными способами огромные куски административно-хозяйственной системы вместе с подведомственными им государственными предприятиями превращаются в коммерческие объединения, ассоциации, союзы. «Вызывают опасения и многие случаи участия депутатов и работников исполкомов в правлениях, наблюдательных советах и других органах коммерческих организаций. Если не изменить течение этих процессов, ещё очень долгое время к руководству нашей хозяйственной жизнью не смогут подключиться новые предпринимательские таланты».
Как мы можем засвидетельствовать теперь, ни одной из опасностей избежать не удалось. Делёж и грабёж собственности продолжаются и поныне, чиновничьи структуры срослись с бизнесом, а «теневой», он же криминальный, бизнес сумел навязать в 90-е годы свои правила игры и способы решать вопросы всему обществу.
Последний апрельский номер газеты полон предчувствий, предсказаний, угроз.
Что решит Пленум ЦК КПСС?
Будет ли введено чрезвычайное положение?
Состоится ли внеочередной съезд народных депутатов СССР?
Вопрос о Горбачёве на Пленуме ЦК может возникнуть… Кто поставит его?
Совокупность многих нынешних факторов создаёт редкую в истории предпосылку для мирной смены власти. Было бы непростительной безответственностью не использовать этот шанс…
Тут же цитаты из зарубежной прессы. «Горбачёв нравится Западу, но всё менее популярен в своей стране. Ельцин же популярен в России, но мало понятен Западу. Одно очевидно: Борис Ельцин, возвратившись из Европы домой, вернётся и к своим амбициям».
«ЛГ» мягко поправляет «непонятливых» европейцев: «Видимо, корреспонденты не обратили внимания на то, что председатель российского парламента неоднократно подчёркивал во время своего визита во Францию: не надо перекладывать лично на Горбачёва ответственность за плачевное положение советской экономики. Ни о каком соперничестве с президентом СССР нет и речи. Только общими усилиями можно вытянуть страну из кризиса».
Сегодня нам хорошо известна цена и уверениям об отсутствии соперничества, и об общих усилиях, и о выходе из кризиса.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии: 20.04.2011 17:05:40 - Alexander V Lavrov пишет:
Ельцин ГРОБИЛ СССР с того момента, как его избрали на съезд депутатов СССР. А уж когда Ельцина избрали президентом РСФСР! На следующий же день он начал накачивать Мин Фин РСФСР несуществующими деньгами. И начал открытую конфронтацию с Горби. И Горби хорош! упустил Великую страну! В общем: хороша парочка: баран да ярочка!
Слово для дела или дело для слова?
Литература
Слово для дела или дело для слова?
Главный роман Георгия Маркова, «Строговы», я дома не нашёл, поэтому отправился в библиотеку. Я книгу читал, по-моему, году в 1976-м, когда по советскому ТВ шёл популярнейший сериал с одноимённым названием. Сериал меня тогда тронул мало, не мальчишеский формат, а книга понравилась. Кстати, по технике письма сейчас таких авторов нет. Чтобы написать эпопею с десятками героев, которые живут, любят, умирают на протяжении почти пятидесяти лет, надо владеть ремеслом. У нынешних кишка тонка. Сейчас повесть на 8–10 листов уже называется романом. Но это, скорее, вина издателей, которые переключились на американские стандарты, где всё, что больше рассказа, – роман.
Так вот настоящий роман «Строговы» Георгий Мокеевич Марков написал в 28 лет. Фантастика! В 1939 году вышла первая книга. Вторая – уже после войны, в 1946-м. Удивительное дело – самый значительный роман Маркова был опубликован и разошёлся огромным тиражом, когда автор был практически «врагом народа»! У него арестован брат, его выкидывают из бюро обкома Омского ВЛКСМ и из главных редакторов местной комсомольской газеты. Дальше происходят ещё более суровые выверты судьбы – Маркова исключают из партии! Для сибиряка из Чулымского края, с детства батрачившего на зажиточных крестьян, вступившего в комсомол в 13 лет (публиковаться он начал с 11!), в партию по убеждениям – в 20 лет, с юности связавшего свою жизнь с идеями коммунизма и успешно продвигавшегося по карьерной лестнице, – это был крах. Конец не только духовных устремлений (а в том, что Георгий Марков был идейным коммунистом, я не сомневаюсь) – это был крах чисто житейский. И что дальше? Его сгнобили, расстреляли, сослали? Нет. Он спокойно уезжает в деревню и пишет свой роман. Который «кровожадная» советская власть публикует сначала в журнале, а потом и отдельным изданием.
Ещё со времён баек Войновича про то, как ему не дали то шапку, то писательскую квартиру, руководители СП выставляются тупыми бездарными монстрами. Но Марков – талантливый писатель. Были ли у него свои заморочки? Без сомнения. Но при этом, уверен, он был честным человеком. Другое дело, что такие большие люди, как Георгий Марков, уходили в писательские функционеры. Отодвигая от себя литературу – это да. Я думаю, это была трагедия личная для него. Сильный писатель вдруг начинает заниматься абсолютно бредовым для нормального человека делом. Заседания, коллегии, отчёты, конференции, бухгалтерия! Да какая бухгалтерия! Назовём всё своими именами: Союз писателей СССР был министерством литературы. Или министерством книги, так поэтичнее. А Марков соответственно – министром. Ему подчинялась огромная индустрия. Десятки журналов, газет, издательства, типографии, дома творчества, поликлиники, детские сады, санатории, квартиры, кооперативы, дачи. Причём это всё дублировалось на уровне союзных республик. Империя целая.
