невозможно было править и мне пришлось его полностью переписать. Здесь полная аналогия.
Как ты мог, после многих лет совместной работы и доскональных с тобой обсуждений рассматриваемой проблемы, вообразить, что я спутал упругий с упруго-пластическим изгибом? Зная отлично мою хватку, житейскую мудрость и хитрость, допустить, что я при своих скромных, несравнимых с тобой, познаниях в «дифференциальной геометрии», брошусь критиковать твои концептуальные теоретические положения? Мои замечания в этой части, повторяюсь, касались только явных упущений чисто редакторского плана: что надо бы написать было этот раздел в части упруго-пластического изгиба проката так же красиво и корректно, как то сделали Ландау и Лившиц по упругому изгибу стержня. И безусловно, оговорюсь, в меру твоих авторских возможностей и разных, всегда имеющих место, временных и прочих ограничений.
Мне трудно дать законченную редакцию данного раздела одному, поскольку у меня есть десятки всяких сомнений и уточняющих вопросов. А вот если бы мы с тобой собрались в неофициальной обстановке, гарантирую, что сочинили бы безупречную его редакцию. Во всяком случае, такую, которая вполне и к взаимному удовольствию устроила бы нас обоих.
Из всего тобою написанного в «Размышлениях» мне было приятно остановить свой взгляд, пожалуй, лишь на преамбуле, конкретно на твоем упоминании о возможности «начать интересную переписку»… но только, упаси бог, без всякого для того якобы моего намерения тебя «завести». Всякий завод делу не способствует, а часто выплескивается в то, о чем речь шла выше. С уважением. В. Быков».
После этого моего послания он занялся какими-то непонятными мне разъяснениями, которые ничем не кончились, и обещанного им ответа я так от него и не получил. Не упоминал он о своем «уходе» и при наших последующих с ним встречах. Я ему тоже не напоминал.
21.09
Недавно с Юрой Макаровым отправились за грибами на электричке по пермской дороге. За Хрустальной вылезли на полустанке и сразу же оказались в глухом, но в меру вздобренном человеком, безлюдном месте. Смешанный лес: сосны, березы, осины, отдельные вкрапления ели. Холмистая местность, местами пешеходные тропки, кое-где поэтичные поляны, и на 10 – 15 километров во все три стороны от полустанка никаких строений. Нет и болот, и потому можно перемещаться по лесу в любом избранном направлении (по солнцу или компасу) без опасения попасть в какую-нибудь неудобицу. Часов десять мы с ним пробродили по этому «парку», наговорились, намечтались, навосхищались сей благостью. И грибов насобирали самых отборных, даже нашли по десятку белых. На следующей неделе я не вытерпел и потащил туда своего внука. Опять такое же удовольствие. А еще через неделю пригласил на то место дочку и внучку своего покойного приятеля.
Правда, кончились мои лесные похождения не совсем благополучно. С Макаровым я потянул ногу, с молодым внуком ее еще более подорвал, а затем и закрепил потянутое и подорванное третьим своим походом. Так что нынче пришлось пойти к врачу и ставить даже уколы. Думаю, что это просто еще один сигнал об ограничении защитных свойств организма. Придется и в этой части, видимо, соразмерять свои желания с возрастными возможностями. Несколько лет назад я ограничил себя, из-за участившихся приступов радикулита, в части купаний в холодной весенней и осенней воде, позднее – от непосильных нагрузок на сердце, которое вдруг почувствовал явно не так, как прежде, а теперь вот и заболели суставы. Так вот ее последствия не только в чистом виде от травмы, а в очень большой степени, полагаю, и от возраста.
А теперь о более злободневном и печальном, чем наши руки и ноги. То, что произошло за последний месяц, не поддается воображению. Уже по первым словам первого сообщения о взорвавшихся двух самолетах было не просто очевидно, что это «отлично» подготовленный для пущей впечатлительности и воздействия на общество теракт, но мною был тут же представлен даже его однозначный сценарий. Как два террориста (и, скорее всего, две бабы-смертницы), подыскав два подходящих рейса, покупают на них билеты и договариваются подорвать себя одновременно с точностью до секунды. Как им «благоприятствуют» для сего внешние обстоятельства: не без взяток достают билеты, проходят по тем же нормам «успешно» досмотр, самолеты вылетают вовремя так, что оба оказываются в воздухе в обговоренное ими заранее время. И как затем, при всей, по теории вероятности, очевидности выше представленного, наши горе-специалисты при активном содействии такого же уровня журналистов и прочей пишущей и говорящей братии в течение нескольких дней изрекают на весь белый свет разные глупости об этой трагедии.
А разве Путинское заявление о «безусловном» неприменении нами силовых методов и подчинении операции по блокированию школы в Северной Осетии только одному главному – спасению детей – не на таком же уровне? Как спасать без применения силы? А если случится так, что нужно, и немедля нужно, применить силу? И сколько может случиться этих «если»? Произошло то, что и должно было произойти при подобной постановке задачи. Фактически стихийное развитие событий и массовый расстрел, и уничтожение детей. Не говорю уже о всем остальном: о проникновении на территорию Осетии большущей группы вооруженных с головы до ног бандитов, их пропуск через все кордоны. Разве трудно представить, как все делалось и на каком «уровне» там организована продажа всего и вся?
Это в плане конкретности. В общем же виде все ясно и понятно. Демократия не меньшее отнюдь зло, чем тоталитаризм. Современное общество до безобразия разделено на богатых и бедных в масштабе уже целых государств и континентов. Оно проникнуто колоссальной озлобленностью бедных к богатым. Террор есть начальный этап борьбы обездоленных в силу именно их безысходности, а масштабность сегодняшнего терроризма прямо вытекает из масштабности противостояния. Этот сегодняшний террор по своей дикости качественно ничем не отличается от всех предшествующих стихийных проявлений человеческой озлобленности и жажды мести. Вспомним хотя бы из нашей истории про покушение на Столыпина в его доме на Аптекарском, когда террористами была брошена бомба фактически в толпу ни чем не повинных людей, пришедших к Столыпину на прием, и когда погибло, говорили, 35 человек. Изменились только масштабы, но ведь и сегодняшние технические возможности не те и вся инфраструктура не та. Террор же сам по себе как был, так и остается предвестником большого организованного бунта, революции или войны.
Надо заниматься исходными причинами террора, а не его следствиями. Общество может устойчиво существовать и эволюционировать только в режиме равновесного состояния его составляющих частей, иначе возмущения тем больше, чем дальше оно от этого равновесия. К сожалению, в силу неких природных законов, власть это плохо понимает и начинает готовить очередное
