На войне мужают и матереют быстро. Примером тому — лейтенант Максим Синица. И полугода не прошло, как он, выпускник Тюменского инженерного училища, распределенный "для дальнейшего прохождения" в Северо-Кавказский военный округ, оказался в Дагестане. Воевал на Ботлихском и Новолакском направлениях, в числе первых входил в Чечню, работал сначала "по востоку", на равнинной части ЧР, затем "на югах", в Аргунском ущелье, ныне представленный к боевому ордену 22-летний командир роты разграждения еще не числит себя в "стариках", но уже по праву замахивается на это звание.
Точно так же, как и его друг и однокашник по училищу лейтенант Александр Титов. Он, командир инженерно-саперного взвода, в Чечне с ноября 99-го. Работал "по Аргуну и его окрестностям", далее — в Грозном. На личном боевому счету Саши — свыше тысячи взрывоопасных предметов, в том числе около сотни чеченских "сюрпризов”, установленных на неизвлекаемость. Но ведь снял-таки их! Где — "кошкой", где — когда не было возможности воспользоваться "саперной тяпкой" — руками. Снимал даже в нарушение всех существующих саперных инструкций — установленные в неуправляемом варианте "озээмки" ("выпрыгивающие" осколочные мины ОЗМ-72). Не всякий многоопытный "профи" инженерного дела отважился бы на такое.
Ладно, бывшие курсанты-"господа юнкера", известное дело, парни рисковые. Им порой, как говорится, "что спирт, что пуля — лишь бы с ног валило". Но какого дьявола, пардон, лезет на рожон, снимая чеченские мины и фугасы, откровенный "пиджак" лейтенант Сергей Букреев? Выпускник сельхозинститута, "едва имеющего" военную кафедру, он спустя месяц после призыва, пройдя доподготовку, напросился "по саперному делу" под Самашки. Нынешняя командировка в Чечню — уже вторая в его двухгодичной армейской практике. Не перебор ли, товарищ лейтенант?
— Да нет, все в норме, товарищ полковник! — смеется Букреев, — я еще до конца не решил, но, возможно, после окончания действительной срочной останусь-таки "на контракт". Но только здесь, в Чечне. По совести сказать, не могу, уже не могу, — Сергей сделал акцент на слове "уже", — покинуть своих ребят. Сроднился с ними. Надеюсь, вы понимаете меня?
Зная отношения, сложившиеся в боевых условиях между людьми в погонах, его трудно не понять.
ПРОВЕРЕНО. МИНЫ ЕСТЬ
Кто из нас, просматривая старую фронтовую кинохронику, не цеплял взглядом надписи, оставленные нашими саперами на стенах зданий зачищенных от фашистской мерзости европейских городов и селений: "Проверено. Мин нет. Капитан Петров (лейтенант Иванов, сержант Сидоров...)" — фразы эти, начертанные второпях мелом или углем, обязательно венчал автограф человека, производившего разминирование данной местности. И эта его "визитка" выступала лучшей гарантией хорошо выполненной работы, именным поручительством конкретного сапера Иванова — Петрова — Сидорова: здесь можно передвигаться, не рискуя взлететь на воздух, разбрасывая по сторонам оторванные конечности.
В Грозном-2000 хватает надписей на стенах уцелевших и полуразрушенных домов. От нейтрально-информативных типа "Куплю козу. Спросить Ваху" и "Здесь живут люди" до кричаще-воинственных: "Добро пожаловать в ад-2!" и "Над нами Аллах, под нами русские козлы! Убьем их!". Однако вот "визиток" российских саперов я, сколько ни пытался, не смог обнаружить.
— Что, не хотите делать себе рекламу, — спросил у подполковников Вохменцева и Набиева, — или же попросту не рискуете письменно поручиться за качество работы, выполненной вами и вашими подчиненными?
— Самореклама людям нашей профессии вообще-то не свойственна, — нахмурился Вохменцев, — чай, не звезды кино или эстрады. А что касается "письменного поручительства"... По мне, вполне достаточно той письменной информации по разминированию, что я подаю ежевечерне в штаб инженерных войск Оперативной группировки. К чему еще "работать на публику?”
Набиев же так ответствовал на мой вопрос: за качество работы поручиться готов, но — до завершения светлого времени суток. А вот гарантировать то, что ночью на зачищенную от мин территорию не заявится какой-нибудь "черный Абдулла", установив там очередную порцию растяжек или фугасов, увы, не могу.
— И часто заявляются?
— Да практически каждую ночь!
Было дело, еще при штурме Грозного: в пятиэтажке, где на следующий день расположился КП генерала Владимира Булгакова, саперы Набиева "едва ли не языками все вылизали", очищая здание от взрывоопасных железяк. А спустя пару дней Бахтияр, следуя на доклад к генералу, увидел — нет, скорее ощутил "шестым чувством" — фугас, мастерски установленный за батареей отопления на первом этаже. Откуда и когда он появился? А Бог его знает! Во всяком случае, еще сутки назад Набиев лично проверял это и другие помещения. И в здание после этого, по словам охраны, вроде бы никто из посторонних не входил...
В желании круто поиграть в партизанскую войну "черный Абдулла" не щадит ни чужих, ни своих. В том числе и будущее Чечни — ее детей. Своих детей. Иначе как объяснить, что в разминируемых нашими саперами школах Грозного уже через день-другой после начала занятий выявляются вдруг многочисленные гранатные растяжки, ребятишки приносят на уроки смертельно опасное барахло вроде ручек-"стрелялок", пеналов со взрывчаткой и прочих "сюрпризов", любезно подаренных "добрыми бородатыми дядями".
По данным российских спецслужб на Ханкале, к середине марта в "полностью зачищенном от ваххабитов" Грозном обретались от 400 до полутысячи "лиц, состоявших либо состоящих в незаконных вооруженных формированиях". Тех, о которых один мой знакомый сапер бросил запоминающуюся фразу: "Днем они — мирные абрикосы, а ночью — боевые урюки!"
Лучше, пожалуй, и не скажешь. В точку!
ЗАВТРА БУДЕТ ЗАВТРА
За неполный месяц работы "по Грозному и его окрестностям" уральская рота подполковника Вохменцева обезвредила свыше 10 тысяч различных взрывоопасных предметов. Северокавказский батальон подполковника Набиева снял и уничтожил за декаду "горячей командировки" до 60 тысяч боевых "сюрпризов". Неплохие показатели в этом плане, судя по сводной ведомости, предоставленной нам в штабе инженерных войск Опергруппировки и у московских, и у ленинградских саперов.
В целом "на круг", выходит, что со времени начала разминирования чеченской столицы парни с инженерными эмблемами, отработав к апрелю до 80 процентов территории Грозного, ликвидировали около 90 тысяч мин, снарядов, гранат, фугасов и прочих боезарядов. Если учитывать, что численность тамошнего "замиренного" населения в марте едва превышала 20 тысяч человек, получается, что армейские саперы спасли жизнь каждого из них минимум четыре раза. Такая вот нехитрая арифметика...
— Ладно, через пару-тройку недель вы полностью очистите от "зараз" оставшиеся 20 процентов грозненской территории, — предположил я (время показало, что верно), беседуя с саперными командирами, — какие дальнейшие планы? "По домам"?
— Нет, это вряд ли, — усмехнулся один, — нашему брату здесь, в Чечне, работы хватит не на один месяц и скорее всего даже не на год. По моим прикидкам, чтобы полностью разминировать все города и сельские районы республики, нынешнему инженерному составу группировки потребуется не менее двух лет. Слишком много взрывчатки приняла в себя эта земля — и в первую, и во вторую боевые кампании.
— Завтра будет завтра, — философски заметил другой, — люди нашей профессии не привыкли загадывать наперед. Дурная примета. Когда выходишь на разминирование — живешь одним днем, своей конкретной задачей, не позволяющей отвлекаться на дальнейшие планы. И все-таки, отступая от давней традиции, скажу так: Грозный не первый, но наиболее крупный, масштабный участок приложения наших усилий. За ним непременно последуют новые — близ Шатоя и Ведено, других селений, где медленно, но верно умирает эта война. И коль пришло время сбора ее взрывоопасных "камней", мы непременно соберем их. Все до единого! Лишь бы только нам не мешали...
Пришло время собирать камни.
Чечня — Москва
На днях Дума совершила беспрецедентный акт — внесла поправки в собственное постановление об амнистии. Одним из тех, кто активно ратовал за эти изменения, был депутат Виктор Илюхин. Можно, конечно, отнести это на счет принципиальности бывшего председателя Комитета по безопасности, но есть здесь один нюанс. Почти два с половиной года назад тоже Илюхин писал письмо в прокуратуру, в котором от имени комитета просил прокуратуру освободить из-под стражи бывшего начальника разведки ВДВ Павла Поповских, арестованного по подозрению в организации убийства Дмитрия Холодова. Время и факты доказали полную несостоятельность этих обвинений. Но по-прежнему Павла Поповских и четверых его товарищей держат за решеткой — в нарушение всех законодательных норм, в нарушение Конституции. И только постановление об амнистии должно было дать им долгожданную свободу. Десантники не собирались признавать себя виновными и собирались бороться за полное свое оправдание. Но амнистия хотя бы открывала им двери тюремных застенков. И вот теперь изменения в постановлении лишили их этой надежды. Офицеры-десантники будут по-прежнему томиться в тюрьме.
