него нет четкого мнения по этому вопросу, и призвал участников обсудить его. Если Дэн и нуждался в каких-либо дополнительных доказательствах неповиновения Ху, то это было именно так. Он решил, что дальнейшее пребывание Ху Яобана на посту генсека нанесет ущерб долгосрочным политическим интересам партии. В своих секретных мемуарах Чжао указывает, что Дэн пытался убедить Ху Яобана добровольно отказаться от должности. Ху, очевидно, снова проигнорировал Дэн.
Обычно Денг предпочитал оставаться в стороне от происходящего, а в случае необходимости выступать в качестве окончательного арбитра. Но в данном случае он решил, что должен вмешаться. Дэн призвал к десяти-двадцатилетней борьбе с теми, кто стремится внедрить капитализм "по кругу" с помощью буржуазной либерализации. Рядовые члены партии поняли, что Ху потерял поддержку Дэна. Дэн, хотя и временно, пошел на сотрудничество с консерваторами, поскольку теперь считал Ху опасным для политической стабильности и коммунистической партии. Много месяцев спустя, 8 марта 1987 года, Дэн должен был сказать президенту Танзании Мвиньи, что в партии есть группа, которая хочет демократии западного образца, потому что "на самом деле товарищ Ху Яобан разделяет их взгляды..."
Сцена была подготовлена к началу драмы, известной как инцидент на площади Тяньаньмэнь.
Глава 4. Сильный ветер
В КИТАЙСКОЙ ИСТОРИИ ИНТЕЛЛЕКТУАЛ ВСЕГДА был более уважаем и более страшен, чем носитель оружия, и это было верно для Коммунистической партии Китая с самых ранних времен. Еще до прихода к власти, в начале 1940-х годов, находясь в Яньане, зарождающаяся партия под руководством Мао провела чистку против интеллектуалов, которые не подчинялись директивам Мао. На них навесили ярлык "правых", и кампания против них была жестокой, включала физическую жестокость и психические пытки. Некоторые покончили жизнь самоубийством. Мао еще не раз использовал подобные кампании, чтобы удержать власть - в 1957, 1962 и 1966 годах. Когда его сменил Дэн, это оружие осталось в арсенале лидера. И закрытие "Стены демократии" в 1980 году, и кампания по борьбе с духовным загрязнением в 1983-84 годах были направлены против интеллектуальных слоев как предупреждение о необходимости воздерживаться от рождения идей, которые каким-либо образом оспаривали верховенство партии.
Это, похоже, не остановило немногих решительных людей. В 1980-е годы трое из них выделились тем, что отважились на неблагоприятное течение диктатуры Дэнга после того, как Вэй Цзиншэн попал в тюрьму в 1979 году.
Самым старшим из троих был Ван Руован. Ван вступил в партию еще до "Долгого марша", после того как в шестнадцатилетнем возрасте был посажен в тюрьму режимом Чан Кай-ши. После вступления в партию он пережил несколько циклов "борьбы", за которыми последовало исключение из партии. Сначала в 1942 году в Яньане, затем в 1957 году, когда за кампанией "Пусть расцветают сто цветов и спорят сто школ мысли" последовала антиправая кампания, и, наконец, в 1966 году, когда красногвардейцы заточили его в сарай для быков на четыре года. Его дух остался несломленным. Во время короткой политической "весны" 1979 года он поддержал Вэй Цзиншэна. В 1986 году он опубликовал эссе под названием "Диктатура одной партии может привести только к тирании", в котором утверждал необходимость публичных дискуссий между гражданами и их лидерами. Эссе привлекло внимание Дэнга. Ван Руован снова стал интересной персоной.
Лю Биньян был вторым из трех, кто стал лицом, представляющим интерес для органов государственной безопасности. Как и Ван Руован, он был очищен как "правый" в 1957 году и, как и большинство интеллектуалов, сослан в трудовой лагерь во время Культурной революции. В 1979 году он вновь стал писателем газеты "People's Daily". В 1985 году он опубликовал статью "Второй вид лояльности", в которой Лю говорил, что кадры должны полагаться на собственную совесть, а не на диктат партии. Неизбежно Лю Биньян стал заметным человеком.
Триумвират завершил Фан Личжи. Астрофизик по профессии, Фан, как и Ван и Лю, был исключен из партии как "правый" в 1957 году и отправлен на ручную работу в угольную шахту во время Культурной революции. После реабилитации Фан Личжи начал преподавать в Китайском университете науки и технологии в Хэфэе, провинция Аньхой, где также начал делиться своими политическими идеями. 1980-е годы стали для Китая периодом расцвета. Наступила политическая стабильность, экономика росла, ситуация возвращалась в нормальное русло, настолько, что интеллектуальные вопросы стали возможны. Молодежь начала ощущать силу образования и знаний и пользоваться свободами, которых лишилась с начала 1960-х годов. Те, кто учился в университетах в середине 1980-х годов, были избавлены от худших эксцессов Культурной революции, поскольку в то время они были детьми, а партия набросила на все это завесу секретности. Сага о Демократической стене в 1978-79 годах была слишком короткой и быстро забылась в государстве, которое не давало свободы прессе. Незнание прошлого и интеллектуальное любопытство послужили плодородной почвой для новой политической мысли, и в Университете науки и технологии в Хэфэе катализатором стал профессор Фан Личжи.
В 1986 году Фан Личжи выступил со своими политическими идеями в ряде университетов. Вероятно, он пользовался покровительством Ху Яобана, и его речи становились все смелее. В ноябре 1986 года он попытался опробовать почву для политических дискуссий, предложив вместе с Лю Биньяном организовать научную конференцию, чтобы записать подлинную историю чистки интеллигенции, проведенной Мао в 1957 году. Поскольку история этого периода не была записана, а многие "жертвы" погибли во время Культурной революции, цель состояла в том, чтобы сохранить оставшиеся воспоминания как подлинную историю. Поскольку все три академика уже находились под прицелом аппарата общественной безопасности, их план быстро стал известен партии. Власти оказали массированное давление на Лю Биньяна. Конференция была отменена.
По совпадению, именно в это время в Китайском университете науки и технологий в Хэфэе также набирала силу идея выборности студенческих органов, но власти решили отказаться от ее реализации. Это жесткое решение послужило толчком к студенческим протестам 1986 года. Вопрос о том, имел ли Фанг отношение к началу протестов, является спорным. Он отрицал это до самого конца. Но государство видело в нем "черную руку". Протесты в считанные дни распространились из Хэфэя в Ухань, Куньмин, Шэньчжэнь и, в конце концов, в Шанхай к середине декабря 1986 года. Плакаты с крупными символами, призывающими к "свободе" и "демократии", появились в шанхайских университетах Цзяо Тун и Фу Дань. Это были элитные университеты в финансовой и торговой столице Китая. Движение транспорта было перекрыто на основных автобусных маршрутах. 19 декабря студенты ворвались в офис Шанхайского городского комитета партии и потребовали встречи с партийным секретарем Шанхая Цзян Цзэминем. Согласно рассекреченным телеграммам из посольства
