2 мая я снова выехал в Плен. Дениц разделял точку зрения ОКВ о необходимости скорейшего прекращения военных действий на всех фронтах».
Тут же под ногами путался Гиммлер, вымаливал себе должности и полномочия в несуществующих «кабинетах министров» Геббельса, Бормана и Деница. Всесильный глава СС еще не понял, что больше он никто. 23 мая он принял яд после того, как в Люнебурге (северо-запад Германии) его арестовал британский патруль.
«Все проверить»
Генерал С. М. Штеменко был начальником Оперативного управления Генштаба. Он вспоминал[375], что первое известие о смерти Гитлера было получено 1 мая 1945 г., но останков фюрера найдено не было. Не имелось данных и о судьбе Геббельса, оставшегося после фюрера главным в бункере имперской канцелярии…
«Шли дни. Пал Берлин, началась капитуляция немецко-фашистских войск, но ничего нового относительно главарей гитлеровского государства в Генштаб не поступало. По телефону на наши вопросы отвечали одно: ищем… Правда, утром 3 мая ответ был несколько иным: нашли, мол, что-то похожее на Гитлера», — пишет Штеменко.
«2 мая 1945 г. в г. Берлин на территории имперской канцелярии Рейхстага на Вильгельмштрассе, где в последнее время была ставка Гитлера, обнаружены обгоревшие трупы, в которых опознаны имперский министр пропаганды Германии доктор Геббельс и его жена…» (телеграмма Жукова — Сталину 3 мая 1945 г.).
Сообщений о живом или мертвом Гитлере по-прежнему не было. Сталин прокомментировал: «Товарищ Жуков тоже сомневается в смерти Гитлера. Фашистским подлецам никогда верить нельзя. Нужно разобраться… Все проверить…»
Штеменко: «Вскоре подоспела необходимость во вскрытии других трупов — мужчины, женщины и двух собак, найденных в одной из воронок в саду имперской канцелярии… Помогли стоматологи, протезировавшие зубы Гитлера и его любовницы: они опознали особенности протезов, присущие только их работе, указали на некоторые анатомические особенности полости рта их давних пациентов… После этого сомнений уже не было: два обгоревших до неузнаваемости трупа были тем, что осталось от Гитлера и разделившей его участь Евы Браун. Анализ подтвердил ту же самую причину смерти, что и у семьи Геббельса: отравление сильнодействующими цианистыми соединениями».
Те, кто служил в имперской канцелярии, признали и любимых собак Гитлера. Их отравил любящий хозяин, проверяя действие яда.
Это уже не пустая бумажка. Это — действительная капитуляция вооруженных сил Германии.
Из обращения Сталина к народу 9 мая
Как у нас попытались «одолжить» победу…
6 мая главнокомандующий силами союзников Дуайт Эйзенхауэр пригласил главу нашей военной миссии в штабе ВС США генерала Суслопарова И. А. в свою резиденцию в Реймсе (северо-восток Франции). Будущий президент США рассказал, что к нему прибыл гитлеровский генерал Йодль с предложением капитулировать перед англо-американскими войсками. После чего — вместе воевать против СССР[376]. Эйзенхауэр тут же с улыбкой успокоил, что он, конечно, потребовал от Йодля полной капитуляции Германии и не примет никакой иной, и тот — согласился.
А теперь вот, — надо эту капитуляцию подписать. Время уже назначено — на следующий день, в 2 часа 30 минут 7 мая. Суслопарова попросили получить одобрение текста в Москве и подписать его от имени Советского Союза.
Полетела телеграмма в Кремль. Время пошло.
Суслопаров оказался в сложном положении. С одной стороны, он мог своей подписью закончить войну и, наверное, остановить этим бои, ежеминутно уносящие жизни наших солдат. Более того, американцы ведь могли и передумать — и просто подписать капитуляцию без советского представителя. Но с другой стороны, подписав эту капитуляцию, Германия признавала себя побежденной на американской территории… Получается, разгромили ее американцы?
Ответа из Москвы все не было.
В 2 часа 41 минуту 7 мая в зале, где работали операторы главнокомандующего англо-американскими войсками, был подписан протокол о капитуляции Германии. Советский генерал аккуратно добавил в него пункт о том, что в дальнейшем возможно подписание иного, более совершенного акта о капитуляции Германии, «если о том заявит какое-либо союзное правительство». Такой он нашел выход.
А из Москвы летела телеграмма: ничего не подписывать.
Эйзенхауэр Дуайт (1890–1969)
Главнокомандующий силами союзников на Западном фронте, президент США (1953–1961)
Предок победителя Германии на Западном фронте приехал в Америку в середине XVIII века. Его фамилия была Айзенгауэр, имя — Ганс, он был немцем. Интересно, как отзывались гены в праправнуке, когда армады американских бомбардировщиков стирали немецкие города с лица земли? Впрочем, Дуайт уже был стопроцентным американцем, родился в Техасе, вырос в Канзасе, учился в Вест-Пойнте. И чисто по-американски, когда в мае 1945-го немцы предложили ему принять капитуляцию одному, решил перехватить Победу. А чего теряться, коли само идет в руки? Просто бизнес, ничего личного. Правда, потом все же согласился считать акт, подписанный в Реймсе, только предварительным протоколом. Ореол победителя Германии помог ему стать президентом США. До своего президентства Эйзенхауэр успел побывать и первым командующим силами НАТО. Интересно, как он, в этой должности, смотрелся с усыпанным бриллиантами орденом Победы с изображением Кремля и гордой надписью «СССР» на груди? Эйзенхауэр — единственный из американских президентов, и вообще — единственный американец, который был этой чести удостоен
Тем временем немцы торговались с союзниками, следуя своей стратегии последних дней. Они хотели вывести как можно больше солдат вермахта из советской зоны. Понимали, что все они — каждый! — могут считаться военными преступниками.
Напомню директиву Кейтеля для войны на востоке:
«Возбуждение преследования за воинское преступление, совершенные военнослужащими и обслуживающим персоналом по отношению к враждебным гражданским лицам, не является обязательным»[377].
Перевожу с военно-канцелярского языка на понятный: все солдаты вермахта и даже обслуживающий персонал имеют полное право совершенно безнаказанно убивать, сжигать, насиловать советских мирных жителей. Отныне — впервые в истории войн на Земле — это официально не будет считаться воинским преступлением.
Из материалов Нюрнбергского процесса:
«В деревне Белый Раст Краснополянского района группа пьяных немецких солдат поставила на крыльцо дома в качестве мишени 12-летнего Володю Ткачева и открыла по нему огонь из автоматов».
Платить за зверства очень не хотелось.
Американцы параллельно вели свою партию — «позаимствовать» нашу победу в глазах мирового общественного мнения. Началась бомбардировка Москвы запросами из Вашингтона. Как маршал Сталин посмотрит на то, что президент Трумэн сам объявит миру о капитуляции Германии в 19.00 по московскому времени 7 мая? Нет? Ладно. Президент обещает подождать, не объявлять до 8 мая — если маршал Сталин не выразит свое согласие на более ранний час… Тут же предлагалось другое время.
Брать чужое нехорошо. К тому же для американцев Победа значила совсем не то, что для нас…
Обер-ефрейтор элитной добровольческой дивизии «Великая Германия» француз из Эльзаса Ги Сайер, будучи переведенным из ада Восточного фронта — на Запад, сразу, при первой же встрече, сдался союзникам. Он вспоминал, что вообще как-то не заметил у этих солдат радости по поводу приближающейся победы: «Они были высокие, розовощекие, пухлые. Вели себя как хорошо воспитанные хулиганы. Их форма была изготовлена из мягкой ткани, вроде спортивного костюма, и они непрерывно двигали челюстями… они не выражали радости от победы… им было все равно. Они просто выполняли изрядно поднадоевшие им обязанности»[378].
Свои пять пенсов, как обычно, вставил Черчилль. 7 мая в 16.26 он послал Сталину текст немецкого сообщения о капитуляции, переданного по радио, и подытожил: «Так как теперь весь мир знает о капитуляции, я считаю, что должен сам сделать объявление об этом. В противном случае будет похоже, что только Правительства — единственные, кто об этом не знает».
Каждый торопился первым нацепить на голову лавровый венок Победителя Германии.
Из воспоминаний Штеменко: «(Сталин)… как обычно, медленно прохаживался вдоль ковровой дорожки. Весь вид его выражал крайнее неудовольствие. Обсуждалась капитуляция в Реймсе. Он заметил, что союзники организовали одностороннее соглашение с правительством Деница. Такое соглашение больше похоже на нехороший сговор. Кроме генерала И. А. Суслопарова, никто из государственных лиц СССР в Реймсе не присутствовал. Выходит, что перед нашей страной капитуляции не происходит, и это тогда, когда именно мы больше всего потерпели от гитлеровского нашествия и вложили наибольший вклад в дело победы… От такой „капитуляции“ можно ожидать плохих последствий.
