Честно говоря, сейчас я уже не вспомню, в какой момент музыка Монка потеряла для меня свой блеск, перестав быть «загадкой». Из его поздних вещей мне очень нравился альбом «Underground». Странное дело: что было до и после него, я уже не помню. По мере того как тускнел образ Монка, теряли таинственность и целостность связанные с ним образы. И наступили 70-е — пустая и бесславная пора.
«5 by Monk by 5» — альбом с «симметричным названием», я приобрел в магазине «Маруми Рекордз» недалеко от храма Ханадзоно в Синдзюку. То был экспортный вариант, стоивший по тем временам немалые деньги. А вообще сначала я собирался купить «престижевскую» пластинку Реда Гарланда, но владелец магазина отговорил меня: «Молодой, а слушаешь всякую муть. Лучше послушай вот это». Ничего не поделаешь — пришлось купить. Странный был мужик.
Впрочем, он не обманул. Сколько бы я ни слушал этот альбом, он мне не надоедал. В его звучании и словах таился неиссякаемый источник энергии. Пользуясь молодостью, я впитал его весь, до последней ноты. Помню, когда я бродил по улицам, в голове не переставал крутиться Монк. Впрочем, если бы я даже и захотел, мне бы вряд ли удалось описать словами великолепие музыки Монка.
Тогда мне казалось, что это одна из острых форм одиночества. Неплохая. Грустная, но неплохая. Кажется, что в те годы я только и делал, что собирал различные формы одиночества, прикуривая одну сигарету от другой.
5 BY MONK BY 5 (Riverside RLP-1150)
Телониус Монк (1920–1982)
Родился в штате Северная Каролина. В 1940-м играл в гарлемском джаз-клубе «Milton's Playhouse», зарекомендовав себя первоклассным пианистом. В 1947-м выпустил первую запись. Композитор, создавший «Round About Midnight», «Blue Monk», «Epistrophy» и другие известные синглы. Обладал особым чувством ритма, рождавшим гармонию из дисгармонии. Создал свое, ни на что не похожее, обособленное пространство в мире джазовой музыки.
Думаю, вряд ли кто-то будет спорить с тем, что Лестер Янг, Коулмен Хоукинс и Бен Уэбстер — три величайших тенора до-бибоповой эпохи. «Остро перпендикулярная» честолюбивая фразировка Хоукинса. Сбалансированная, прямая, свинговая игра Уэбстера. Нежная, стремительная, жаждущая свободного душевного полета лиричность Янга. Все это совсем не кажется устаревшим.
Из этой троицы мне больше всего нравится Лестер Янг. Впервые я открыл его для себя, послушав запись Билли Холидей конца 30-х годов, вышедшую под лейблом «Коламбиа». Вступительное соло Янга бесподобно. В него влюбляешься. Там играл весь оркестр Каунта Бейси (практически в полном составе) с Лестером Янгом на тенор-саксе.
Услышав раз Лестера Янга, вы вряд ли спутаете его с кем-либо другим. В эпоху биг-бэндов, когда тенор-саксофонисты тянули одеяло лидерства на себя, Лестер играл мягко, с жалостью. У него это получалось естественно — так, словно он обращался к самому себе. Расширив звуковой диапазон, Янг внес новое веяние в современную джазовую музыку. Нечто похожее, только с вокалом, пыталась сделать Билли Холидей. Однако подобная неординарность оказалась для них обоих непосильной ношей. К сожалению, ни один так и не смог найти в себе достаточно душевных сил, чтобы противостоять давлению реальности.
Именно поэтому, говоря о Лестере Янге, мне сначала хотелось написать о его красивом и теплом творческом союзе с Билли Холидей. Однако в главе о Билли Холидей я уже упоминал об этом. Поэтому здесь я лучше расскажу о своей любимой пластинке «Pres and Teddy» («Вёрв»), относящейся к позднему творчеству Лестера. Этот альбом был записан при участии Тедди Уилсона, который по случайному совпадению тоже достаточно долго работал вместе с Билли Холидей. К сожалению, период сотрудничества с «Вёрв» был не самым удачным для Лестера с точки зрения качества исполнения, однако два сейшна («Pres and Teddy» и «Jazz Giants'56»), проведенных совместно с Тедди Уилсоном в январе 1956 года, представляют собой бесспорные шедевры. Особенно трогает теплота, с которой Лестер Янг исполняет балладу «Louise». Кажется, что музыка, пройдя сквозь Лестера и сохранив тепло его тела, заполняет пространство вокруг нас.
Один человек так вспоминал о Лестере: «У него был такой дешевенький инструмент! Но склеенный резиной, клеем и жвачкой, он рождал на свет поистине прекрасную музыку». Из всего сказанного о Лестере Янге эти слова мне нравятся больше всего. Ведь по сути все так и есть.
PRES AND TEDDY (Verve MV-2507)
Лестер Янг (1909–1959)
Родился в штате Миссисипи. В 1933-м играл в оркестре Бенни Мотена. С 1936-го главным образом выступал тенор-саксофонистом в оркестре Каунта Бейси. Оставил после себя большое количество лирических, сентиментальных композиций. Часто выступал вместе с Билли Холидей и даже дал ей прозвище «Леди Дэй». В свою очередь вокалистка называла его «През» (от слова «президент»). Служба в армии отрицательно сказалась на психике Янга. Увлечение наркотиками и частые запои подорвали его здоровье, что привело к преждевременной смерти.
С тех пор как однажды я увлекся джазом, я не мыслю без него своей жизни. Музыка для меня всегда много значила, и джазу, можно сказать, в этом увлечении отведено особое место. На какое-то время джаз даже стал моей работой.
Однако — в том числе из-за этого — я всегда испытываю определенное замешательство, если о джазе надо что-то написать. Каждый раз, увлекшись, начинаю думать, с чего начать да чем кончить, и желание писать постепенно сходит на нет.
Но когда Макото Вада мне показал несколько портретов джазовых музыкантов, я сразу подумал: «Ага, напишу, коли такое дело». Смотрел на его работы, и в голове быстро возникали музыкальные образы, подходящие к тому или иному музыканту. Оставалось только обратить их в слова. Так что мне работалось очень естественно и приятно. Порядок, когда сначала были написаны картины, а только потом текст, оказался как нельзя более удачным.
Меня особенно восхищает то, как Вада выбирал этих 26 джазменов. Так мог сделать только человек, который по-настоящему любит джаз. В этом мы с ним быстро нашли общий язык. В эту книгу не вошли Сонни Роллинз и Джон Колтрейн, зато вместо них в ней оказались Бикс и Тигарден. Считайте, что в этом ее особенность, прелесть и красота.
Харуки Мураками
Как следует из названия «Джазовые портреты II», эта книга — продолжение вышедших ранее «Джазовых портретов», над которыми мы работали с Макото Вада. По структуре и исполнению она полностью идентична первой книге. Сначала Вада выбрал 26 джазовых музыкантов и нарисовал их, а я потом написал текст
Честно говоря, такая работа не составляла для меня никакого труда. Подумав, к примеру: «А не написать ли мне сегодня о Клиффорде Брауне?», я доставал с полки несколько залежавшихся без моего внимания альбомов «Брауни», заводил проигрыватель (да-да! конечно же, это пластинки), погружался в любимое кресло, какое-то время слушал, потом садился за стол и записывал, что пришло в голову. Так получалось соответствующего размера эссе. Мой кабинет — это еще и домашняя фонотека, для таких случаев — самое подходящее место.
В этой комнате стоят здоровые колонки «JBL» — порядочное старье. Если задуматься, выходит, что я уже четверть века слушаю джаз в их звучании. Плохое оно или хорошее, но другого для меня не существует. Организм воспринимает этот звук как нечто привычное, само собой разумеющееся. Не спорю, в мире есть места, где джаз звучит куда лучше, но я, как старый крот, упорно не желаю вылезать из своей теплой и уютной норы.
В целом мое восприятие джаза чем-то очень похоже на этот звук. Оно очень субъективно, личностно и абсолютно несовременно. К тому же по прошествии времени разные воспоминания мешаются, наслаиваются друг на друга, поэтому иногда меня заносит не в ту сторону.
Так что если у кого-то взгляд на музыкантов, о которых говорится в этой книге, не совпадает с моим, ничего страшного. Я просто с удовольствием слушал музыку и с удовольствием писал о ней. А если все пройдет гладко и кто-то, как и я, почувствует себя в теплом гнездышке, — это будет для меня самая большая радость.
В связи с выходом нового издания «Джазовых портретов» я дополнительно включил в книгу эссе об Арте Пеппере, Фрэнке Синатре и Гиле Эвансе. Думаю, читатели останутся довольны таким бонусом.
Харуки Мураками
Буду краток. Не знаю, как сейчас, а одно время джаз считался чуть ли не самой стильной музыкой. На общем фоне больше всех выделялись тенор-саксофонисты. Почему именно они? Да потому что среди них были такие люди, как Сонни Роллинз и Джон Колтрейн. Конечно, и Майлз, и Арт Блэйки, и Кэннонбол тоже были очень популярны, но такой подспудной мощью звучания, как у Роллинза и Колтрейна, больше не обладал ни один другой инструмент.
