Марина Цветаева. Письма 1937-1941 - Марина Ивановна Цветаева

               Христос Воскресе, дорогие Богенгардты!

Простите, что заставили даром ждать, но освободиться никак не удалось — была бы страшная обида, а известить уже не было возможности [106].

Целую вас всех, Сережа просит передать привет и поздравления.

                                             МЦ.

Печ. впервые по копии с оригинала, хранящегося в архиве Дома-музея Марины Цветаевой в Москве.

Vanves (Seine) 65, Rue J<ean->B<aptiste> Potin

21-го мая 1937 г., пятница

               Дорогие Богенгардты,

Очень большая просьба: отберите у Анастасии Евгеньевны [107] мои два берета: один голубой — готовый (дала на фасон) и другой — коричневый — неизвестно в каком виде, но во всяком случае ей дано было два мотка (100 грамм) lin ^{30}. В Страстной четверг она показывала мне начало и обещала выслать оба на следующей неделе — и уже добрых три недели прошло — и в конце концов они пропадут. Что бы она ни говорила — отбирайте решительно, потому что это явное издевательство и она явно решила на меня наплевать.

Я ее предупредила, что если до понедельника (17-го) не получу, попрошу Вас отобрать. А нынче уже пятница, 21-ое — и ни беретов, ни ответов.

Если она, паче чаяния, кончила коричневый, заплатите ей, пожалуйста, 4 фр<анка> моего долгу, если же не кончила — не давайте ничего и отбирайте. (Чувствую, что это сделает Ольга Николаевна [108].) Она предупреждена. Если же будет сопротивляться, передайте ей, что тогда сама приду, и отберу, и отберу силой, с треском и звоном.

Я ее сейчас считаю способной на все.

Итак: у нее голубой берет (готовый) и коричневый (начатый), т. е. два коричневых мотка. Материал дорогой и я совсем не хочу его терять. Со мной она повела себя на редкость хамски.

Очень прошу, когда выручите, переслать мне все это посылочкой échantillon recommandé ^{31} (розовая почтовая бумажка), я мгновенно возмещу марками, либо — если Вам придется уплатить ей 4 фр<анка> — все вместе деньгами.

А<настасия> Евг<еньевна> — хамка потрясающая. Так обидно, что нечем ее наказать.

Обнимаю Вас всех и прошу прощения за неприятное поручение, но сейчас ехать самой мне очень трудно.

                                             МЦ.

<Приписка на полях:>

Она на мне заработала около 200 фр<анков>. А коричневый берет ею взят в вязку уже добрых шесть недель, а может быть и все 2 месяца. Она — хамка. Но Вы это знаете!

Печ. впервые по копии с оригинала, хранящегося в архиве Дома-музея Марины Цветаевой в Москве.

Vanves (Seine)

65, Rue J<ean->B<aptiste> Potin

26-го мая 1937 г., четверг [109]

               Дорогой Владимир Васильевич,

Очень тронута неизменностью Вашего участья [110]. — Ничего не получила, — они наверное думают, что на гонорары существует давность и что она — прошла. Но написала я им еще до давности — с месяц назад — и тоже ничего.

Если Вам не трудно, возьмите у них за меня и известите — мне гораздо приятнее получить от Вас и у Вас, чем не-получить в редакции, в которую я совсем не знаю как ехать. (А м<ожет> б<ыть> и редакции уже нет? Т. е. журнал давно кончился и «directeurs» ^{32} поделили между собой письменный стол, табурет, машинку и остающиеся экземпляры?)

Жду весточки, сердечно Вас благодарю, приношу извинения за заботу и приветствую.

                                             МЦ.

Впервые — ЛО. 1990. № 7. С. 104. СС-7. С. 638. Печ. по СС-7.

Vanves (Seine) 65, Rue J<ean->B<aptiste> Potin

29-го мая 1937 г., суббота

               Дорогие Антонина Константиновна и Ольга Николаевна!

Оба письма получила, большое спасибо, очень смущена обременением вашей, и без того трудной жизни. (Ан<астасия> Евг<еньевна негодяйка, повторяю без всякой для себя пользы, но с усладой.)

Но сама за беретами приехать никак не могла, п<отому> ч<то> села за переписку большой рукописи для новою (дальневосточного) журнала [111], — работа срочная, а времени для нее почти нет, весь день занят домом. А тут еще моль залетала — пора все нафталинить, и т. д.

Как только немного освобожусь — окликну и сговоримся о встрече. Радуюсь хотя маленькому, но все же нужному денежному притоку (тетя) и надеюсь, что она не слишком будет капризничать [112].

Да, очень важное! Не соберутся ли Ольга Николаевна и Всеволод на вечер пушкинского романса [113] 8-го, под патронажем Александра Бенуа [114]. Будет очень хорошее (русское и франц<узское>) пенье: и Глинка, и Бородин, и совр<еменные> композиторы, — голоса хорошие. Потом я почитаю свои франц<узские> переводы. Билет мне дадут даром, п<отому> ч<то> я гонорара за выступление не получаю для души — в чудной зале, где сидят не рядами, а вольно. Хотите? Только, тогда, ответьте сразу, чтобы я успела известить устроителей и добыть билеты.

Пенье, музыка, немножко стихов. Вечер — чтобы познакомить французов с Пушкиным.

_____

Жду ответа. Если да, адрес узнаю и сообщу, так же как и точный час, а м<ожет> б<ыть> и программу достану.

                                             МЦ.

Целую и благодарю

<Приписка вверху на полях на первой странице листа:>

P.S. Как только получу береты, вышлю марки.

<Приписка вверху на полях на обороте листа:>

P.S. Мы 65, Rue J<ean->B<aptiste> Potin, а не 33 (33 был раньше, но уже 2 года как сменили).

Печ. впервые по копии с оригинала, хранящегося в архиве Дома-музея Марины Цветаевой в Москве.

Vanves (Seine)

65, Rue J<ean->B<aptiste> Potin

14-го июня 1937 г., понедельник.

Дорогая Анна Антоновна! Смотрю на Ваш Мариенбад и вижу — гётевский. («Ваш — в кавычках: гётевский и есть — Ваш!)

_____

Этим он тогда утешал себя от нее, этим он сейчас утешает нас от них (всех: тайных советников, пролетариев, жирных тел, злобных толп, семиэтажных гостиниц… вместо тех домиков…)

Была на выставке. Эти фигуры — работа женская [117].