Но, быть может, это несоответствие между щедро обласканным солнцем и усеянным пальмами антуражем и тяжелой темой нашего разговора с жителем, но не уроженцем Калифорнии поможет объяснить, каким образом манншафт трансформировалась из всеобщего посмешища в уважаемую всеми команду представителей совершенно новой страны всего за два года. Оптимизм, бодрость духа и уверенность в том, что все возможно, нужно было откуда-то завести, откуда-то из далекого далека. С самой окраины мира.
Дальше по трассе ждет Голливуд, и там наверняка могли бы обыграть этот сценарий: Клинсманн, изгнанник, чужак, утративший доверие, приходит из теплых далеких краев, чтобы отстроить заново команду, которая уже еле стоит на ногах. Он встретит ожесточенное сопротивление, люди не будут верить в его реформистский генплан. Вставьте сюда нарезку с тренировок команды – нам нужна нарезка, – где Михаэль Баллак и остальные выполняют странные упражнения с эластичными бинтами под мелодию из заглавной темы «Отряда Америка». Клинсманна едва не увольняют с поста. Потом они побеждают и делают это красиво. Вся страна влюбляется в них за время Чемпионата мира-2006 – и в саму себя. Третье место, смешанные чувства и счастливый конец в Берлине. А в первых кадрах фильма можно показать Берти Фогтса, который гонит за рулем своего фургона по калифорнийской трассе № 1 в окрестностях Сан-Диего, а фоном по радио играет какой-нибудь популярный легкий рок.
Фогтс, бывший тренер национальной сборной, оказался там в середине июля 2004 года вместе с сыном, с которым отдыхал в Штатах и собирался посетить Лас-Вегас. «Он позвонил мне и сказал, что хотел бы поздороваться, – говорил Клинсманн. – И я сказал, давай все сделаем по-умному. Он приехал сюда, мы сделали барбекю и много часов проговорили, обсуждая футбол и национальную сборную. В какой-то момент он спросил у меня, могу ли я вообразить, что однажды возьмусь за эту задачу. Отто Рехагель и Оттмар Хитцфельд на тот момент уже исключили себя из списка кандидатов. Я сказал: «Да, могу, но только если мне позволят поступать так, как я считаю нужным». Это было сказано скорее в шутку. Но на следующий день мне позвонили».
Фогтс сообщил секретарю DFB Хорсту Р. Шмидту, члену рабочей группы, о готовности Клинсманна занять вакантное место. Шмидт передал сообщение президенту DFB Герхарду Майеру-Ворфельдеру. Через несколько дней трое мужчин встретились в ресторане в Нью-Йорке. Клинсманн говорит: «Я вместе с двумя своими американскими партнерами по бизнесу подготовил презентацию, на которой в подробностях рассказывалось о переменах, которые я хотел воплотить в жизнь, потому что старые методы уже перестали работать. Общественное давление на Немецкий футбольный союз было колоссальным. Я не думаю, что они могли позволить себе получить еще один отказ. Все было вверх дном. Потом проекту дали начало».
Клинсманн уехал на пенсию на Западное побережье летом 1998 года, завершив успешную клубную карьеру, на протяжении которой он выступал за «Штутгарт», миланский «Интер», «Тоттенхэм» и «Баварию», и карьеру в сборной, с которой выиграл Чемпионат мира-1990 и Евро-1996. «Солнечный мальчик» из Швабии, как его называли немецкие газеты за светлые волосы и неизменную улыбку, помог DFB на стыке веков выиграть голосование в ФИФА по определению страны – хозяйки Чемпионата мира-2006, а во время мундиаля 2002 года работал на немецком телевидении в качестве эксперта. Но к 2004 году о нем успели позабыть на родине. Он сконцентрировался на работе в специализировавшейся на спортивном маркетинге и рекламе компании Soccer Solutions, которую основали бывший полузащитник «Астон Виллы» Мик Хобан и уроженец Нью-Йорка Уоррен Мерсеро.
После отставки Фёллера DFB оказался в «бедственном положении», как говорит Клинсманн, и благодаря этому его имя вернулось на страницы газет. В день финала Евро-2004 он систематично разбирал проблемы и причины неудач национальной сборной в интервью с Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung.
У Германии не было игроков – за исключением Филиппа Лама, – которые могли бы поддерживать высочайший темп игры. Не было игроков, которые могли бы с мячом в ногах обыгрывать соперников. Другие сборные практиковали атакующий футбол, Германия – строго оборонительный. И где были все немецкие Роналду, Роббены и Руни? Почему DFB гонялся за тренерами с громкими именами (предлагая им стать преемниками Фёллера), когда не были даже обозначены требования, предъявляемые работой? Требовался «своего рода генеральный менеджер», который будет помогать и оберегать будущего тренера. И еще «ви́дение». «Где мы хотим оказаться через 6–8 следующих лет?» Германия, предупреждал он, имеет возможность заявить о себе на домашнем Чемпионате мира, шанс, который не выпадет следующие 30–40 лет. «Вот почему мы попросту не можем себе позволить допустить такой бардак».
Декларация независимости мышления, провозглашенная Клинсманном 4 июля, прошла едва замеченной. Только когда он повторил свою критику более решительным языком и более емкими терминами в Süddeutsche Zeitung 12 днями позже, люди из штаб-квартиры во Франкфурте начали его слушать. Клинсманн призывал к «революции» по аналогии с успешной работой Эме Жаке со сборной Франции, которой удалось выиграть Чемпионат мира-1998; «вся система тренировок нуждается в реформировании», говорил он SZ. «В каждой отдельной взятой сфере» нужно дать поработать «команде специалистов», среди которых будут и спортивные психологи. «Игроки переживают стрессовые ситуации, к которым их никто никогда не готовил. У меня такое ощущение, что вся структура, весь механизм в Германии пребывал в бездействии двадцать лет». Нужно разработать «десятилетний план»; все должно быть «отсканировано, как рентгеном, вплоть до юношеской команды». Кульминацией критической тирады Клинсманна стало требование «снести до основания всю конструкцию».
Кристиан Зашке, репортер SZ, который брал интервью, вспоминает, как сильно воодушевили его откровенность и прямота Клинсманна. Он опасался, что Клинсманн сбавит градус воинственной риторики во время процесса утверждения интервью. В Германии принято давать проинтервьюированным людям материал на проверку перед публикацией, чтобы сверить точность приведенных цитат; на практике же изрядное количество неоднозначных заявлений на этой стадии значительно смягчается или убирается вовсе. «Но к моему удивлению, Клинсманн изменил некоторые свои реплики, сделав их еще более акцентированными, более жесткими», – говорит Зашке.
Клинсманн «на какой-то момент» исключил себя из списка кандидатов на пост нового бундестренера. Но в статье, опубликованной в SZ, как бы невзначай упоминалось о наличии у него тренерской лицензии. «Приятно осознавать, что она лежит у меня в кармане».
«Совпадение», утверждает Клинсманн, сыграло большую роль в его назначении на пост. Интервью для SZ не играло роль кандидатского резюме, подчеркивает он, «это было лишь эмоциональное заявление, сделанное наблюдателем со стороны». Но бывшему нападающему удалось сделать то, что сделал бы любой сто́ящий форвард: он совершил ловкий маневр, выведший его на удобную позицию, с которой можно было бежать в атаку.
* * *
Тренерская лицензия в кармане Клинсманна тоже была делом рук Фогтса. «Терьер» очень хотел, чтобы успешные экс-игроки сборной выпусков 1990 и 1996 годов оставались работать в футболе, а потому устроил им в 2000 году возможность получить лицензию категории «Pro» посредством прохождения ускоренного, но все же подходящего под стандарты УЕФА курса подготовки, который продлился всего шесть недель вместо обычных шести месяцев. Клинсманн, Маттиас Заммер, Андреас Кёпке и Андреас Бреме были в числе 19 участников программы. «Было очень много дебатов, мы много разговаривали между собой, как всегда делают футболисты, – говорит Клинсманн. – Даже тогда можно было увидеть, что фундамент рушится. Эрих Риббек и Руди Фёллер делали все, что было в их силах, с тем составом, который у них был, но мы считали, что очень многие вещи развиваются совсем не в ту сторону».
В скромно меблированной спортшколе Хеннеф Клинсманн познакомился с человеком, который никаких титулов с Германией не выигрывал, но которому было дозволено принять участие в ускоренном курсе обучения, потому что на тот момент он уже успел потренировать на высшем уровне в «Штутгарте» и «Карлсруэ»: его звали Йоахим Лёв. «Я был профессиональным футболистом на протяжении восемнадцати лет. За эти восемнадцать лет ни один из тренеров не сумел мне объяснить, как четверка защитников должна перемещаться по полю, – вспоминал годы спустя Клинсманн. – Но мне потребовалась одна минута разговора с Йоги, чтобы понять, как это работает».
После того как Клинсманн 26 июля дал согласие подписать двухлетний контракт и стать главным тренером национальной сборной, Франц Беккенбауэр захотел выдвинуть своего бывшего ассистента Хольгера Осиека, который в то время работал главой технического департамента ФИФА, на роль его первого помощника. Газеты оповестили о том, что назначение Осиека – лишь вопрос нескольких формальностей. Клинсманн, однако, держал в уме другого кандидата.
