Марина Цветаева. Письма 1937-1941 - Марина Ивановна Цветаева

…близкое лицо… — Речь идет, по-видимому, о С.Я. Эфроне (Лубянникова Е.И., Ахмадеева С.А. С. 406).

Речь идет о первом письме Цветаевой в Следственную часть НКВД, которое, по-видимому, не сохранилось.

Имеется в виду Николай Андреевич Клепинин (1899–1941) — историк, журналист. Соратник С.Я. Эфрона по секретной работе во Франции, прибыл одновременно с ним в СССР, где жил под конспиративной фамилией Львов. Во время Гражданской войны воевал на стороне Добровольческой армии. С 1920 г. — в эмиграции. Участник евразийского движения. В 1933 г. вместе с женой Антониной (Ниной) Николаевной Клепининой (урожд. Насоновой, в первом браке Сеземан; 1894–1941) был завербован С.Я. Эфроном в советскую разведку. По возвращении на родину поселился на казенной даче НКВД на станции Болшево (в одном доме с семьей С.Я. Эфрона). Арестован в Болшеве в ночь на 7 ноября 1939 г.; в ту же ночь в Москве были арестованы А.Н. Клепинина и ее старший сын от первого брака Алексей Васильевич Сеземан (1916–1989). 6 июля 1941 г. супруги Львовы-Клепинины были осуждены и 28 июля расстреляны по обвинению в шпионаже и участии в контрреволюционной организации. Посмертно реабилитированы в 1956 г. (Там же. С. 406).

…начальника моего мужа. — Возможно, речь идет о начальнике внешней разведки (5-го Иностранного отдела) НКВД Павле Михайловиче Фитине (1907–1971).

…передала письмо… — Речь идет о втором письме Цветаевой в Следственную часть НКВД, от 31 октября 1939 г. (см.).

Вадим Филиппович Кондратьев (1903 1941?) — эмигрант, участник евразийского движения, член Союза возвращения на Родину. Работал в Париже разносчиком хлеба, водителем такси и помощником печатника. В середине 1930-х гг. был завербован в советскую разведку Н.А. Клепининым, с которым состоял в родстве. После событий, связанных с убийством И. Рейсса (см. письмо к А.Э. Берг от 26 октября 1937 г. и коммент. к нему), участником которых он был, ранее других выехал в СССР. Заведовал одним из южных санаториев. Умер от туберкулеза в Москве, избежав ареста. Цветаева познакомилась с Кондратьевым у супругов Клепининых в Исси-ле-Мулино; через два года в октябре 1937 г. она опознала его по фотографии на допросе в Парижской префектуре. Подробнее см.: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 342–351.

Как следует из ответного письма Фадеева от 17 января 1940 г., у Союза писателей не нашлось для Цветаевой ни одного метра московской жилплощади.

                          Тов<арищ> Цветаева!

В отношении Ваших архивов я постараюсь что-нибудь узнать, хотя это не так легко, принимая во внимание все обстоятельства дела. Во всяком случае, постараюсь что-нибудь сделать.

Но достать Вам в Москве комнату абсолютно невозможно. У нас большая группа очень хороших писателей и поэтов, нуждающихся в жилплощади. И мы годами не можем им достать ни одного метра ^{301}. Единственный выход для Вас: с помощью Директора Дома Отдыха в Голицыно (она член Местного Поселкового Совета) ^{302} снять комнату или две в Голицыно. Это будет стоить Вам 200–300 рублей ежемесячно. Дорого, конечно, но при Вашей квалификации Вы сможете много зарабатывать одними переводами — по линии издательств и журналов. В отношении работы Союз Писателей Вам поможет. В подыскании комнаты в Голицыно Вам поможет и Литфонд. Я уже говорил с тов<арищем> Оськиным (Директор Литфонда) ^{303}, к которому советую Вам обратиться.

                                     Ал<ександр> Фадеев

                                                 (А. ФАДЕЕВ)

(Лубянникова ЕМ., Ахмадеева С.А. С. 413).

О невозможности больше жить на даче и за городом Цветаева писала к Л.В. Веприцкой (5 февраля 1940 г.), П.А. Павленко (27 августа 1940 г.). А.С. Эфрон (29 мая 1941 г.).

Болшевский дом, построенный в начале 1930-х гг., служил дачей для сотрудников «Экспортлеса» Наркомвнешторга. Позднее дача перешла в распоряжение НКВД, куда и были поселены в 1938 г. семьи Н.А. Клепинина и С.Я. Эфрона. Согласно дневникам сына, Цветаева приезжала в Болшево 28 апреля и 3 мая 1940 г. После второй поездки Цветаевой Мур записал в дневнике: «Мать с Митькой (Д.В. Сеземан, сын А.Н. Клепининой. — Сост.) и представителем НКВД 3-го <мая> была в Болшеве, забрала оттуда много книг. В общем, нас ограбили. Ничего, кроме книг, нет: ни кастрюль, ни посуды, ничего. Есть только лампа и электрическая печь. <…> дача теперь принадлежит не НКВД, а Экспортлесу, который выиграл суд насчет нее» (Эфрон Г. Дневники, I. С. 48). См. также письмо Цветаевой к Павленко от 27 августа 1940 г.

…учился в Болшеве… — Г. Эфрон был учеником семилетней школы, размещавшейся в здании Учебного комбината Болшевской коммуны.

То есть у Е.Я. Эфрон, в Мерзляковском переулке. См. также письма к А.С. Эфрон от 18 и 22 марта 1941 г.

Голицынская средняя школа (№ 7) западной железной дороги находилась недалеко от Дома отдыха писателей. Г. Эфрон начал посещать школу с 24 января 1940 г., а перед тем, как следует из его дневника, индивидуально занимался с преподавателем математики (см.: письмо М. Цветаевой к Л.В. Веприцкой от 29 января 1940 г.; Эфрон Г. Дневники, I. С. 13). Из-за болезни и карантина был переведен в 8-й класс без экзаменов с получением справки об окончании неполной средней школы и предписанием сдачи экзамена по французскому языку в одной из московских школ (в Голицынской школе были занятия только по немецкому языку) для получения свидетельства о 7-летнем образовании (см.: Лубянникова Е.И., Ахмадеева С.А. С. 410; Эфрон Г. Дневники, I. С. 56, 58, 71 и др.).

Прав.: Кукрыниксы — псевдоним творческой группы графиков и живописцев: Михаила Васильевича Куприянова (1903–1991), Порфирия Никитича Крылова (1902-1990) и Николая Александровича Соколова (1903–2000), художников-карикатуристов, мастеров книжной иллюстрации. В дневниковой записи от 30 июня 1940 г., размышляя о своем дальнейшем «артистическом образовании», Г. Эфрон писал: «Вообще я очень люблю графику (перо, карандаш, тушь, гравюру и т<ому> п<одобное>) и не переношу живопись (масло, акварель), но если я буду учиться,