Бородин осторожно взял бутылку и осмотрел ее.
— Да, следы хорошо заметны.
— Здесь уже что-то да есть, хоть небольшой ключ к развязке, — вздохнув, произнес Никулин.
Бородин не ответил. Он внимательно приглядывался к лежавшему на земле убитому человеку.
— А знаете, — сказал он, будто бы между прочим, Никулину, — никак не могу определить, кто он был по профессии. Вот наколки на руке — череп и кости. А что это обозначает?
— Пытаетесь соединить вместе одно и второе преступление? — спросил Никулин.
— Нет, — неопределенно ответил Бородин.
— Убит тремя выстрелами, — проговорил судебномедицинский эксперт, склонившийся над трупом, и затем добавил: — С близкого расстояния.
Осмотр одежды ничего не дал: карманы оказались пустыми.
— Хорошенько проверьте, — подсказал Бородин.
Все поняли, почему он это сказал: отсутствие у убитого документов создает двойную трудность в раскрытии преступления.
— Карманы пусты, — вновь повторил судебномедицинский эксперт.
В эту ночь работники милиции и прокуратуры засиделись допоздна. Судя по всему, убитый был с какой-то компанией. Об этом говорили следы, оставленные преступниками: отпечатки пальцев, бутылки из-под водки и, наконец, папиросы. В компании было не менее четырех человек. Один курил «Казбек», второй — «Прибой», третий — сигареты «Прима» и четвертый — «Беломорканал». Все по нескольку раз рассматривали разложенные на столе окурки. Каждый сидел и думал о случившемся, думал, что можно предпринять для раскрытия преступления. Говорить о том, что пустые со следами пальцев бутылки и стакан направить на экспертизу, было излишним. Обнаруженные консервы и хлеб, нож, газета и окурки папирос ничего пока не давали для следствия.
— Прежде всего нужно установить, кто убит, — сказал в заключение прокурор Лысов, очень вдумчивый и серьезный человек. — С рассветом нужно также произвести повторный осмотр и найти гильзы.
Сотрудники уголовного розыска, кое-как передремав в рабочих кабинетах, с первыми лучами восходящего солнца пошли искать тех, кто бы мог сказать что-нибудь об убитом или убийцах. Взяв у директора парка список всех служащих и их адреса, работники уголовного розыска пошли на поиски. И каждому они задавали один и тот же вопрос: «Не видели ли они вечером в парке человека лет 30—35, в поношенной серенькой ситцевой рубашке с белыми волосами?»
И неожиданно счастье улыбнулось лейтенанту Никулину. На одной из тихих улиц, в домике с нахохлившейся черепичной крышей, он нашел официантку ресторана парка Валю Грибову. Девушка стирала в коридоре белье, была одета в ситцевый халатик и сразу смутилась, увидев знакомого лейтенанта.
— Здравствуйте, Валя! Вы должны нам помочь.
— Ой, простите, я пойду оденусь, — смущенно сказала она.
— Ничего, ничего, — успокоил ее лейтенант, — особых нарядов не надо. Помогите нам. Ночью вблизи парка убит человек. До сих пор труп не опознан. Может быть вы помните, кто к вам обращался вчера вечером. Нам известно, что перед закрытием ресторана за вашим столиком сидели трое…
— Стойте, стойте, припоминаю. Один из них был в поношенной ситцевой рубашке. Я его немного знаю. Зовут его Петр. Они взяли водку, закуску и ушли.
Никулин пригласил Грибову проехать с ним в морг и посмотреть, действительно ли убитый был тем самым Петром.
— Он! — еще издали увидя труп, воскликнула Валя. — Это он!
Она хотела спросить, кто убил, но так и не решилась, поняв, что работникам милиции это тоже неизвестно.
— За что же убили его? — не выдержав, очень волнуясь, спросила она.
— Пока не знаем, — ответил Никулин. — А где мог жить этот Петр, где работал? — спросил он Грибову.
— Этого я не знаю. Я только в ресторане его часто видела.
— А что вы о нем еще знаете? С кем он заходил в ресторан?
— Говорил, что живет на Гоголевской, холостяком себя называл, а правда это или нет — не знаю.
Улица Гоголя одна из самых больших в городе. Она протянулась из одного конца в другой на несколько километров. Но что делать? Нужно искать! Ведь это единственное, что пока известно об убитом.
Майор Бородин все сутки провел на работе. Лицо его осунулось, потемнела борода, глаза запали. Но держался он спокойно. Выслушав Никулина, он вызвал участкового уполномоченного.
— Нет, товарищ майор, никакого Петра не знаю, — разводя руками, отвечал участковый. — Территория-то у меня большая. Может, недавно переехал…
— Все это так. Территория большая, но и людей знать надо. Придется искать всем вместе.
Проверкой в паспортном столе было установлено, что на улице Гоголя проживает 52 Петра.
— Многовато, — произнес Бородин, просматривая список жителей улицы, носящих имя Петр. Но одно он хранил для своих подчиненных. Он осмотрел одежду, руки, тело и пришел к выводу, что человек этот занимался тяжелым физическим трудом.
— Ищите Петра-грузчика, — сказал он твердо, — Выясняйте, все ли они ночевали дома. Нужно обойти все дома, другого выхода у нас нет.
Разные ответы слышали работники милиции. «Есть у нас Петр, — отвечали они. — Но он уехал в Ялту на курорт».
— Петя еще спит, — сказала средних лет женщина в другом доме. — А что он, натворил что-нибудь?
Как назло — все не те и не те ответы. И вот возле зеленых широких ворот с узкой калиткой, окрашенной почему-то в другой цвет, прозвучал тонкий детский голосок:
— А я вас знаю, вы милиция.
— Наш дядя Петр тоже дома, а вот дядя галькин, он тоже Петр, что-то не ночевал, — прокричала девочка.
— А кто ты? — спросил удивленно Никулин.
— Я просто Галя. Я живу рядом, вот здесь, — она потянула Никулина за рукав, чтобы показать дом. — Я всех дядей, которых зовут Петр, на улице знаю…
Никулин вошел в маленький дворик, вымощенный гранитным булыжником, сквозь который выбивались сочные стебли лебеды. «Вот живут, — подумал Никулин, — никто и бурьян не косит — тишина».
Он постучал в маленькое полутемное окно. Никто не ответил. Решил постучать сильнее, и на этот раз никто не откликнулся.
— В другое, другое стучите, — сказала девочка. — Они, наверное, спят.
Из окна, отодвинув кружевную занавеску, выглянула заспанная женщина с матерчатыми папильотками на голове. Она еще не совсем проснулась и никак не могла понять, кто ее беспокоит. Однако, увидев на стучавшем погоны лейтенанта милиции, быстро задернула занавеску окна и через минуту стояла на улице, запахивая полы теплого мохнатого халата.
— Что случилось? — спросила она у Никулина. — Несчастье с Петром?..
— Нет, что вы, просто мы проверяем, нет ли у вас непрописанных жильцов.
— Ох, — вырвалось у женщины, — а я то думала, бог знает, что. Ведь он, злодей, третьи сутки не ночует дома.
— Муж?
— А кто же? Он, Скворцов Петр, законный, единственный, черт бы его побрал, — женщина засмеялась, а потом заплакала.
Никулин не знал, что делать.
— Вы успокойтесь, гражданка, все уладится. Ведь не сквозь землю же он провалился. Все уладится. А вы не помните, были у него наколки на руке?..
— Что б я-то не помнила! — воскликнула женщина. — Смерть там наколота — череп и кости.
— Он ведь не грузчик?
— Куда там ему грузить, когда он настолько хилый, что ящика с углем не поднимет.
«Вот это ситуация, — подумал Никулин, — уже два погибших есть на этом свете и об обоих ничего неизвестно».
Успокоив женщину, он не спеша вышел из узенькой калитки на улицу и закурил. Нужно зайти еще в один дом, где проживал тоже один Петр, предпоследний из шести, о которых он должен навести справки.
На стук в тонкую тесовую дверь вышла Галина.
«Та самая счастливая женщина, которую я видел у фонтана!»
— Мне нужно видеть грузчика Петра.
— А, соседа? Его нет дома.
— А где же он? — Никулин спрашивал с волнением: он каким-то особым чутьем определил, что это именно здесь.
— Не знаю, вчера куда-то ушел и больше не появлялся.
— А вы не помните, как он был одет, когда уходил из дому?
— Не знаю, я не видела. Вообще он бедновато одевается, хотя и живет один, — сказала Галина, недоумевая, почему именно об этом спрашивает лейтенант. — Весь его гардероб, по-моему, на нем. Кажется, выпивает лишнее. Мне такие известны, — добавила она, сдвинув брови.
— А вы не заметили у него примет каких-нибудь?
Галина помедлила с ответом, потом сказала:
— Кажется, на правой руке наколка черепа и костей.
«Он!» — мелькнуло у Никулина.
В домовой книге Никулин прочел: «Кирик Петр Дмитриевич, 1926 года рождения, уроженец гор. Липовска, грузчик». Грузчик базы? Той самой базы, где похитили контейнер?
— Я вас прошу, зайдите, пожалуйста, в милицию.
— Зачем? — удивилась Галина.
