Юная девушка, секретарь комитета комсомола на оборонном заводе. К ней приехал вдруг дальний родственник из-за границы, подарил кофточку. Кто-то из негласных помощников настучал, что она встречалась с иностранцем. А она допущена к секретам! И ее профилактировали, то есть вызвали и сказали: «Ты не заслуживаешь доверия, ты нарушила закон и лишаешься доступа к секретам». Исключили из комсомола, уволили с завода. Сергей Васильевич здорово отчитал руководство Ленинградского управления.
А еще был ленинградский социолог, которому чекисты вынесли официальное предостережение за правдивые социологические опросы. Мы заставили их извиниться и объявили выговоры тем, кто был инициатором этого официального предостережения. А подписывали документы начальник следственного отдела полковник Виктор Васильевич Черкесов и генерал Олег Данилович Калугин, первый заместитель начальника Ленинградского управления. Так что они получили по выговору с нашей подачи… Уже в девяностых годах я приехал в Ленинград. Зашел в управление. И Виктор Черкесов мне говорит: «Помню, как ты мне выговор, ха-ха, наработал».
– Когда приезжает проверка, на инспекторов волком смотрят?
– Нет, волком не смотрели. Но и подобострастия особого не наблюдалось. Самоуважение присутствовало у всех. Пожалуйста, смотрите, изучайте. Ну, когда одиозные факты встречаешь и начинаешь о них в лицо говорить… У меня из-за показухи случился конфликт с начальником Магаданского управления. Здание областного управления госбезопасности рядом с обкомом партии. Начальник вечером уходил из управления, а дежурного просил свет в кабинете оставлять включенным, чтобы в обкоме партии видели, что он бдит… Над этой показухой все сотрудники смеялись. Я его резко раскритиковал. Ему не понравилось.
В 1990 году появилось знаменитое письмо шестидесяти четырех чекистов из Свердловского областного управления. Они обратились в Верховный Совет РСФСР и в редакции газет. Писали о необходимости коренных перемен в системе государственной безопасности, о том, что комитет остался вне контроля Верховного Совета, предупреждали о «потенциальной опасности органов КГБ для проводимых в стране демократических преобразований». Письмо опубликовала «Российская газета».
Разбираться послали большую бригаду Инспекторского управления. В нее входил будущий генерал и один из руководителей российского КГБ Сергей Николаевич Алмазов. Он пришел к выводу:
– Свердловские чекисты были правы. Там была создана абсолютно нетерпимая обстановка.
Начальником областного управления был Юрий Иванович Корнилов. Прежде он работал в Свердловске первым секретарем Кировского райкома партии. В 1971 году его перевели в органы госбезопасности и сразу сделали заместителем начальника областного управления. А в 1975-м он занял кресло начальника. Получил четыре ордена и генеральские погоны.
Руководил инспекторской бригадой Иваненко:
– У Корнилова стиль был, прямо скажем, показушный. Ребята над ним смеялись. И я раскритиковал его и за этот стиль, и за номенклатурный подход. Отдалилось руководство управления от оперативного состава. Партнабор, он и есть партнабор. Корнилов на меня обиделся.
– Вот вы раскритиковали этого начальника. А если его через какое-то время в Москву переведут и сделают вашим начальником. Такая мысль вам не приходила?
– Нет, не приходила. Я точно знал, что его не сделают моим начальником. Переведут по горизонтали на какую-то второстепенную должность. Что потом и сделали. Его куда-то пересадили. Задвинули, как говорится.
В ноябре 1990 года генерала Корнилова забрали в Москву и утвердили старшим консультантом группы консультантов при председателе КГБ СССР. В новой России он стал заместителем председателя Комитета по драгоценным металлам, потом нашел себя в бизнесе.
– А если у кого-то связи наверху? Вы его раздраконите, а он обидится… Потом взлетит и припомнит?
– Случалось и такое, конечно. Но времена менялись. Свежие ветры дули. И руководство КГБ было вынуждено с ними считаться. В 1990 году я поехал снимать начальника Горьковского управления Данилова. Это была фигура!
Генерал-лейтенант Юрий Георгиевич Данилов служил в госбезопасности с 1943 года. Сначала в райотделе. В 1949-м его послали в Латвию. В 1952 году вернули. В 1963-м он стал заместителем начальника Горьковского управления. В 1974-м возглавил управление.
Служивший в инспекции КГБ полковник Иосиф Иосифович Леган рассказывал, как бригада Инспекторского управления приехала в Горьковскую область – проверить работу чекистов городка Дзержинский. И выяснилось, чем занимались местные чекисты, выполняя указание областного управления.
«Горотдел, – вспоминал Леган, – информировал горком партии, горисполком о сборе и вывозе на колхозные и совхозные поля куриного помета, ремонте тракторов и другой техники».
Бригада пришла к выводу, что горотдел занимается «вопросами, которые не относились к компетенции органов государственной безопасности». Но начальник областного управления генерал Данилов с мнением столичных проверяющих не согласился. Упрекнул их:
– Не понимаете политику партии в отношении развития сельского хозяйства. Невывоз куриного помета с птице фабрики приводит к тому, что куры отравляются и подыхают, скорлупа яиц становится тонкой, из-за этого случается большой процент их боя…
Генерал Данилов был очень близок к руководству КГБ СССР. Заработал себе много очков, когда в Горький сослали академика Андрея Дмитриевича Сахарова.
Великий ученый, один из создателей ракетно-ядерного оружия, человек, чьим наследством мы живем и по сей день, был зачислен во враги государства, стал жертвой преследований и оскорблений. Академика Сахарова сослали в закрытый для иностранцев Горький, подальше от чужих глаз. Многие были бы рады, если бы он вообще оттуда не вернулся. В Горьком над ним просто измывались. Целые подразделения КГБ отрядили сражаться с академиком. Они следили за каждым шагом, окружили осведомителями, записывали разговоры, тайно снимали его даже во время медицинского осмотра, что было верхом неприличия.
Виктор Иваненко:
– Очень критический доклад я сделал после проверки. Считал, что Данилова надо увольнять. Конечно, он обиделся. Сказал: «Ну хорошо, спасибо за подсказку, мы это учтем в работе, мы дальше будем еще лучше работать». Но его все-таки уволили. Михаил Сергеевич Горбачев принял решение вернуть академика Сахарова из Горького в Москву. Естественно, преследования Сахарова не могли пройти бесследно. Какие-то нужно было сделать оргвыводы. Сделали.
– А бывало так, что проверяющих старались так хорошо принять, чтобы критиковать вам в голову не пришло?
– Принимали всегда хорошо. В меру возможностей. До взяток никто не опускался. Ну, в субботу могли поехать в баню. Несмотря на сухой закон, выставить бутылочку, посидеть, хорошо поговорить. Это, кстати, тоже раскрывало собеседников, было полезно.
– А попробовать скомпрометировать проверяющего?
– Нет, нет. Я такого не помню. Это не так, как сегодня делается. Служили люди профессиональные, уважающие свою систему.
Служба рождала ощущение собственной исключительности, причастности к чему-то секретному, недоступному другим. Хотя низовых сотрудников ни о чем особом не информировали. Начальство и не хотело, чтобы подчиненные знали что-то выходящее за рамки их прямых обязанностей. Зато им платили неплохую зарплату, давали квартиры, продовольственные заказы, у КГБ были свои поликлиники, госпитали, ателье, дома отдыха и санатории.
– Продовольственные заказы вам полагались?
– Когда в 1988 году стал начальником отдела в Инспекторском управлении, вошел в номенклатуру. Номенклатура обеспечивалась дачей на летний период. Сначала без удобств. Когда выше поднялся, предоставляли уже с удобствами. Служебная машина полагалась. Сперва по вызову – звонишь, объясняешь, когда и куда едешь, – присылают дежурный автомобиль. Потом выделялась персональная машина, за тобой закрепленная.
И я получил доступ в закрытый промтоварный магазин, который существовал в Московском управлении. Там был начальник хозяйственной службы с предпринимательской жилкой. Мой подчиненный в Инспекторском управлении курировал Московское управление. И он мне по блату устроил поход в этот магазин. Под ручку провел через черный ход. Там можно было присмотреть куртку на зиму, пиджак, брюки, рубашки. В союзном комитете такого магазина не было. В союзном только продовольственный паек полагался. Стандартный: консервы, колбаса, икра. Хочешь – бери весь. Хочешь – что-то выбери. Положил в авоську, расплатился и пошел. Паек получали на улице Серова, напротив Политехнического музея.
Обедал Иваненко в столовой для руководящего состава комитета.
– Крючков там же обедал?
– У председателя и его замов свой зал. А у нас зал для генеральского состава. Руководители управлений, их заместители. Второй уровень. Столовая открывалась в половине двенадцатого утра и работала до вечера. Ходили, как правило, компаниями. Я – с Володей Поделякиным, который станет моим первым замом в КГБ России. Мы неразлучны были. Очень дружили. Старались ходить в одно и то же время. Привычка – вторая натура. Но иногда уедешь, отвлечешься, дела задержат. Попозже пообедаешь… В генеральском зале еду разносили официантки. Потом расплачивались в кассе. Кормили неплохо. Общее ухудшение продовольственной ситуации не ощущалось. Тем более тогда мы меньше думали о еде. Проглотишь, и не заметишь, что съел, – голова другим занята.
