Борьба с пережитками, изменение выработанных веками навыков и нравов, успешно начатые нашей революцией, — дело длительное. Ленин очень образно показал, как старое общество влияет на сознание трудящихся: «Да, рабочий класс китайской стеной не отделен от старого буржуазного общества. И когда наступает революция, дело не происходит так, как со смертью отдельного лица, когда умерший выносится вон. Когда гибнет старое общество, труп его нельзя заколотить в гроб и положить в могилу. Он разлагается в нашей среде, этот труп гниет и заражает нас самих»[3].
У нас еще есть люди, которых одолевают жадность, стяжательство, в которых основательно укоренились частнособственнические инстинкты. У них на первом плане личные, сугубо индивидуалистические интересы. Они на все смотрят только с точки зрения своей выгоды, забывая о долге перед обществом, перед Родиной. Они ставят личные интересы выше общественных, стремясь устроить свою жизнь за счет других, часто не останавливаясь перед совершением тяжких преступлений. Люди с психологией стяжателей подобны паразитам, ибо их цель не обременять себя трудом, а присваивать результаты труда других.
Именно против людей, ищущих легкие пути наживы за. счет общества, и направлено острие нашей судебной системы. Необходимо всеми мерами пресекать попытки отдельных индивидуумов вести паразитический образ жизни, вплоть до их уголовного преследования.
Вот случай на руднике Бестюбе. В сумерках из продовольственного магазина донесся женский крик. Люди встревожились, прибежали к месту происшествия, сбили с дверей замок и ахнули: на полу лежала связанная по рукам и ногам продавщица Фаина Полтавцева. Женщину развязали, кто-то подал ей воды…
Немного успокоившись, продавщица рассказала, что полчаса назад на нее напали грабители. Их было трое. Они забрали дневную выручку, кое-что из ценных вещей и, пригрозив, чтоб она молчала, сели в легковую машину и скрылись.
Сказав это, Полтавцева снова заголосила, посылая проклятия налетчикам. Ей, конечно, сочувствовали, просили успокоиться, дескать, молодчики не уйдут.
И правда, на другой день утром на руднике Бестюбе работники милиции задержали парней, по приметам похожих на грабителей. Ими оказались шахтеры Тютюнов, Вид и Геращенко. Задержанных допросили.
Да, вчера вечером, охотясь на озере, они действительно приезжали в село на своей машине, чтобы купить вина, но магазин оказался закрытым изнутри. Постучались. В окно выглянула женщина, по виду продавщица, и не очень вежливо отказалась обслужить их. Пришлось повернуть обратно. Поздно вечером ребята уехали на ферму и заночевали там у своих знакомых.
Следователи запросили мнение руководителей рудника. Отзывы о задержанных были весьма лестные. Все трое — ударники коммунистического труда, дружинники. Подозрения, возникшие поначалу, стали рассеиваться. Не верилось, что шахтеры, честные труженики, могли пойти на преступление.
Так и вышло. Осматривая место происшествия, начальник районной милиции майор Шонтыбаев обнаружил под прилавком перчатку, упавшую с руки пострадавшей, а в ней золотые наручные часы. А ведь Полтавцева образно рассказывала на допросе, как грабители снимали их, как крутили ей руки.
Улика против самой же «пострадавшей». Полтавцева грубо сработала, не сумев разыграть сцену ограбления, и выдала себя с головой.
Что же заставило продавщицу сделать столь рискованный шаг инсценировать ограбление магазина? Духовная опустошенность, преклонение перед золотым тельцом.
Приехав на целину, Полтавцева со своим мужем получили ссуду на строительство дома. Ей помогли транспортом, строительными материалами. Все, казалось бы, шло хорошо, но однако не давала покоя мысль: «Как и на что обставить свой особняк?» Вскоре в новом доме появляется спальный гарнитур, купленный на взятые из выручки деньги. А затем из той же выручки Полтавцевы рассчитались и со ссудой. Делалось все это совершенно свободно, так как никакого контроля за работой магазина не было. Полтавцевы распоряжались кооперативными деньгами, как личными.
Таким образом, образовался долг в полторы тысячи рублей. Надо погашать его. Но как? Возможность представилась в тот вечер, когда шахтеры приехали за вином. Как только они повернули от магазина, Полтавцева сразу же решила сыграть роль «пострадавшей». Не обошлось здесь и без пособников. Сторож магазина, предварительно «подогретый» водкой за счет щедрой продавщицы, связал симулянтке руки и на двери снаружи накинул замок.
Как видим, мошенники пытаются сыграть на доверии советских людей, стремятся использовать законы и различные обстоятельства для личного обогащения.
Для большинства советских людей уже стали нормой поведения благородные и бескорыстные поступки. Об этом свидетельствуют переполненные столы находок, многочисленные случаи бескорыстного возвращения денег, драгоценностей, документов. Такова психология советского человека, коллективиста, гуманиста и правдолюбца.
В Глубоковском районе Восточно-Казахстанской области по халатности продавщицы Власовой вместе с товаром была продана дневная выручка — около трехсот рублей. Продавщица положила деньги в пачку из-под соли и забыла предупредить об этом свою сменщицу. Та, не подозревая об отложенных деньгах, продала их… за семь копеек вместе с другими пачками соли.
В тот момент, когда женщины охали да ахали, в магазин пришел Федор Федорович Затлер. Улыбнувшись, он выложил на прилавок дневную выручку.
— Получайте, да будьте осмотрительнее!
В социалистическом обществе, которое служит интересам трудящихся, факты хищений тем более являются нетерпимыми. Обычно лица, совершающие преступления против социалистической собственности, прежде всего уклоняются от общественно полезного труда, ведут паразитический образ жизни. Народ метко окрестил их тунеядцами. Все они, используя различные лазейки, живут на нетрудовые доходы. И возмутительнее всего то, что тунеядцы пользуются теми же общественными благами, что и трудящиеся. Это противоречит самому характеру социалистического общества, находится в вопиющем противоречии с Конституцией СССР, с ее лозунгом: «Кто не работает, тот не ест».
Охрана народного добра всегда была одной из основных задач Советского государства. Еще декрет о земле, принятый в первый день установления Советской власти 8 ноября 1917 года, объявил тяжким преступлением какую бы то ни было порчу конфискуемого имущества, принадлежащего всему народу. Тогда же В. И. Ленин в обращении «К населению» писал: «Берегите, храните, как зеницу ока, землю, хлеб, фабрики, орудия, продукты, транспорт — все это отныне будет всецело вашим, общенародным достоянием»[4].
Когда встречаешься с продуманным, сознательным преступлением, то невольно задаешься вопросом: а на что рассчитывал человек, идя на сделку с совестью? Речь идет о преднамеренном преступлении, а не о каком-то другом, требующем психологического анализа.
Не так давно по протесту прокурора Верховный суд Казахской ССР пересмотрел дело в отношении осужденной Козляк, бывшего начальника Капитоновского отделения связи, и отменил приговор Макинского народного суда за мягкостью.
Вина Козляк заключалась в том, что на протяжении ряда лет она присваивала деньги пенсионеров: около 7000 рублей умерших пенсионеров. Козляк не порочила других, на работе была тихой и исполнительной, не перечила начальству, искусно прятала взгляды мещанки и стяжательницы.
Здесь одной из причин преступления явилась бесконтрольность со стороны финансовых органов, органов связи и социального обеспечения, бдительность которых Козляк сумела притупить. За пять с лишним лет никто по-настоящему не удосужился проверить ее работу!
К сожалению, есть еще немало людей, считающих государственную казну своей вотчиной. Характерен в этом отношении процесс над группой расхитителей, орудовавшей в Канайском откормочном совхозе и тресте столовых и ресторанов. Их преступления стали возможными потому, что большинство материально ответственных должностей здесь занимали люди, нечистые на руку, ранее судимые. Так, главным бухгалтером в совхозе работал освободившийся из мест заключения некто Капанов. Человеку доверили ответственный пост, не проверили его деловые и моральные качества. И ошиблись.
Оказавшись у народной казны, Капанов развил бурную «деятельность». Одним из способов хищения была заведенная им система выдачи денег из кассы «по бумажкам», или, как называли их здесь, по «специальным распоряжениям», которые выписывались на заготовителей треста столовых и ресторанов, ничего не ведавших об этом. Деньги же получал Капанов и его компания.
У мошенника нашлись покровители. Чтобы скрыть следы его махинаций, главный бухгалтер треста Ли выписывал «авизовки» на применение так называемых дополнительных торговых скидок. Это делалось вопреки положению о ведении денежных операций, которым запрещено расходование средств из выручки одного предприятия для нужд другого, хотя и входящего в одну и ту же систему.
