Когда мы отмечаем факт освобождения 11 млн. единокровных братьев – украинцев и белорусов, то невольно возникает вопрос: почему же Сталина как «марксиста-ленинца и пролетарского интернационалиста» не беспокоила судьба 23 млн. поляков, которые с его одобрения и поддержки оказались под жестокой гитлеровской оккупацией? Почему до июня 1941 г. мир ни разу не слышал протеста из Москвы по поводу настоящего геноцида, который устроили фашисты в отношении польского народа? Видимо, потому, что советские власти по указанию Сталина и Берии сами применяли к местному населению жестокие командные методы, проводили массовое «раскулачивание», депортацию целых слоев населения в Сибирь. Все эти меры мало чем отличались от фашистских в оккупированной части Польши[295].
Преступные и бесчеловечные меры, которые применялись органами и войсками НКВД при содействии местных и центральных органов власти против населения Западной Украины и Западной Белоруссии, встретили вполне понятное сопротивление с его стороны. Многие молодые люди разных национальностей уходили в леса, создавали вооруженные отряды и развертывали вооруженную борьбу против советской власти. Так, еще накануне Великой Отечественной войны в этих районах возникли социально-политические условия для массового народного движения, во главе которого стала Организация украинских националистов (ОУН) под руководством Ст. Бандеры. Братоубийственная война приобрела еще более массовый характер с 1944 г., после освобождения западных областей Украины, и завершилась в 1952 г. поражением ОУН и ее вооруженных сил – Украинской повстанческой армии (УПА).
Жестокая гражданская война на Западной Украине продолжалась долгие годы. Она связала в тугой узел политические, исторические и национальные проблемы, искусственно вызванные в этом регионе Украины.
«Нам понятны исторические причины, по которым справедливые национальные требования народа западных областей Украины приобрели форму крайнего радикализма и терроризма. Это – следствие исторического отчаяния и безнадежности… Вполне понятно, что бандеровская эпопея была жестокой братоубийственной войной на западных землях Украины, где каждая из сторон, какими бы мотивами она ни руководствовалась, проявляла беспощадность. Вот почему народ не хочет ни бандеровщины, ни бериевщины… за бандеровщиной, так же как и за бериевщиной, тянется кровавый след»[296]. Такая оценка ситуации на Западной Украине того времени была дана на XXVIII съезде КПУ в декабре 1990 г.
В свете приведенных фактов неизбежно напрашивается вывод о том, что акция Советского Союза в Польше в рассматриваемое время и последующая судьба народов западных районов Украины и Белоруссии имели неоднозначный характер. Была завершена многовековая борьба народов Западной Украины и Западной Белоруссии за объединение (соборность) со своими братьями соответственно в Надднепрянской Украине и Восточной Белоруссии в единую государственность. Этот акт объективно имеет историческое значение для судеб обоих славянских народов.
Но на какой основе он произошел и какими методами осуществлялся?
В данном конкретном случае он произошел на основе образования «социалистической» государственности. Но ведь если бы этот вопрос решился не «единодушным» голосованием депутатов народных собраний, а всенародным референдумом, то не исключено, что народ предпочел бы иную, демократическую основу построения своей государственности. На практике же «социалистический» строй был навязан народам этих областей извне.
Что же касается применявшихся при этом методов, то они были порождением того сталинского террористического режима, который существовал тогда в Советском Союзе. Насилие и террор скомпрометировали саму идею социалистического выбора.
Важно также обратить внимание и на те международные условия, в которых проходил процесс воссоединения. Эти условия определялись прежде всего империалистическим сговором Сталина и Гитлера с целью раздела Восточной Европы на «сферы интересов», проводившегося насильно, без учета свободного волеизъявления народов этого региона.
Нарушения международного права, на которых базировались советско-германские договоренности, легли также черным пятном и на исторический процесс воссоединения народов Украины и Белоруссии.
Прав советский специалист по международному праву Р. А. Мюллерсон, который при анализе влияния советско-германских договоренностей на судьбу Польши пришел к следующему выводу: «И хотя на территориях, переходящих к СССР, проживало в основном украинское и белорусское население, договор, ставший результатом применения силы против Польши со стороны не только Германии, но и Советского Союза, является как нарушающий императивную норму международного права недействительным с самого начала»[297].
Полтора года спустя после нападения гитлеровской Германии на Польшу очередной ее жертвой стал Советский Союз. Общая беда сделала народы СССР и Польши союзниками. Солдаты наших стран плечом к плечу сражались против общего врага. Но некоторые моменты прошлого, по выражению польского писателя В. Журховского, сидели в памяти, как осколок. Мы «прикрыли» его завесой молчания, вместо того чтобы «прооперировать» и «удалить».
С тех пор прошло уже более полувека. Но проблема политического характера советской акции в Польше в сентябре 1939 г., ее место в советско-польских отношениях и влияние на современные процессы, происходящие в западных районах Украины и Белоруссии, не потеряли своей актуальности и в настоящее время. Действительно, история еще крепко держит современность в своих железных объятиях.
Глава IV. Преступление в Катыни
13 апреля 1943 г. берлинское радио передало сообщение о том, что в районе Катыни (12 км западнее Смоленска) германские власти обнаружили захоронения 3 тыс. военнопленных польских офицеров, расстрелянных органами НКВД в 1940 г. Геббельс считал это сообщение сенсацией высшей категории важности, которая способна будет серьезно подорвать доверие к СССР со стороны его союзников по антигитлеровской коалиции.
Однако ожидания гитлеровской верхушки сбылись лишь частично. Отношения между СССР и польским эмигрантским правительством действительно были разорваны. Но ведущие страны антигитлеровской коалиции, будучи уверены, что это преступление совершил сталинский режим, все же не пошли на риск подорвать единство союзников в борьбе против общего врага.
Катынский вопрос снова всплыл после войны, когда антигитлеровская коалиция прекратила существование и начался новый период в послевоенных международных отношениях – «холодная война». А советско-польские отношения этот вопрос отравлял вплоть до 1990 г.
Что же произошло в ставшем ныне печально знаменитом катынском лесу? Чтобы понять и должным образом оценить преступление в Катыни, необходимо напомнить некоторые предшествовавшие ему события.
В ходе советской акции в Польше войска Красной Армии взяли в плен, по данным польского эмигрантского правительства, более 230 тыс. солдат и офицеров польской армии, среди них, как утверждает польский публицист и историк Ю. Мацкевич, было 10 генералов, 52 полковника, 72 подполковника, 5 131 другой офицер, 40 966 унтер-офицеров, не считая чинов полиции.
В рамках НКВД 19 сентября 1939 г. было учреждено совершенно секретное Управление по делам военнопленных и интернированных во главе с П. К. Сопруненко. Его заместителем стал И. Хохлов, комиссаром – С. В. Нехорошев. Курировал Управление зам. наркома внутренних дел комбриг В. В. Чернышев, подчинявшийся непосредственно Берии.
После прекращения боевых действий советские военные власти освободили только 42,4 тыс. военнопленных – уроженцев западных районов Украины и Белоруссии. Других военнопленных как «преступников» военные власти направили в находившиеся в ведении НКВД 138 «приемных» пунктов и спецлагерей. 42 492 человека были переданы немцам в октябре – ноябре 1939 г., и 562 человека переданы по запросам германского посольства в 1940–1941 гг. Некоторые из них, особенно евреи, категорически отказывались выезжать на оккупированную немцами родину. Что же касается германских властей, то с октября 1939 г. по весну 1941 г. они передали Советскому Союзу 13 757 бывших польских граждан[298].
9 457 офицеров, включая интернированных в Литве и Латвии, преимущественно сыновей состоятельных поляков и представителей интеллигенции, как наиболее «опасный» для Сталина социальный элемент, были сконцентрированы в основном в трех лагерях, находившихся в Осташкове, Старобельске и Козельске[299]. В этих трех спецлагерях, как свидетельствуют данные архива НКВД, обнаруженные Н. С. Лебедевой, были оформлены через 1-й спецотдел НКВД 8 348 офицеров, в том числе 12 генералов (из них 2 кадровых), 567 майоров (356 кадровых), 1 534 капитана (936 кадровых), 1 830 поручиков (480 кадровых), 4 182 других офицера (345 кадровых), 18 капелланов[300]. О трагической судьбе именно этой части большой группы польских офицеров и пойдет речь ниже. Оставшиеся с учетом привезенных из Литвы и Латвии в 1941 г. были сосредоточены в Грязовецком лагере в Вологодской области и оттуда переданы формировавшейся осенью 1941 г. польской армии.
