Раскопки начались 29 марта 1943 г. Одновременно, как доносил Фосс, был допрошен ряд местных жителей, которые показали, что в Катынском лесу находился дом отдыха работников НКВД еще со времени гражданской войны, что и тогда в лесу совершались убийства советских людей, а в течение апреля – мая 1940 г. железнодорожными эшелонами сюда доставлялись польские офицеры, которых здесь же уничтожали[311].
Одновременно фашистские оккупанты развернули широкую антисоветскую пропаганду среди населения Польши. Поляки вначале воспринимали эти сведения с известным недоверием, в связи с чем германский генерал-губернатор Польши Г. Франк решил использовать «тяжелую пропагандистскую артиллерию». Он потребовал, чтобы Польский Красный Крест для участия в расследовании послал в Катынь своих представителей.
На пресс-конференции в Берлине представитель германских властей официально известил о начале раскопок в Катыни, где захоронено, по его данным, 12 тыс. польских офицеров. 13 апреля 1943 г. начальник политико-культурного отдела МИД Ф. А. Сикс в специальном рапорте доложил своему шефу Риббентропу, что, по его данным, взятые русскими в плен 12 тыс. польских офицеров исчезли в России бесследно и что официальные польские круги поддерживали с ними связь лишь до апреля 1940 г. По сведениям, полученным от населения Катыни и окрестных деревень, все они были расстреляны органами ГПУ. В настоящее время проводятся раскопки могил. Ознакомившись с этими материалами, фюрер приказал средствам массовой информации познакомить с ними весь мир[312].
Тогда же руководитель отдела нацистской партии по работе среди немцев за рубежом Э. В. Болле обратился к Гиммлеру, а тот в свою очередь запросил мнение Риббентропа о том, чтобы через посредство Испании пригласить на раскопки в Катынь генерала Сикорского как частное лицо. На это Риббентроп ответил, что с пропагандистской точки зрения реализация этой идеи была бы полезна, но с политической сама мысль о возможности какого-либо контакта с премьером польского эмигрантского правительства была для Германии неприемлема[313].
В поездке в Катынь, предпринятой 10 апреля 1943 г., группу представителей ПКК сопровождали немецкие и польские врачи и журналисты из Варшавы и Кракова, а также журналисты из Швеции, Швейцарии и Испании. По указанию верховного командования сухопутных войск (ОКХ) эксгумацией трупов было поручено руководить известному в Германии профессору университета во Вроцлаве Г. Бутцу.
Польские власти в Лондоне узнали о вылете созданной немцами делегации в Катынь 14 апреля, а официальное сообщение об этом получили от командующего Армией Крайовой (АК) в Польше генерала С. П. Грот-Ровецкого три дня спустя[314].
Официальными документами по катынскому делу, подготовленными в последующем разными ведомствами и опубликованными в течение второй половины 1943 г. и первой половины 1944 г., были следующие.
1. Протокол международной группы экспертов в области судебной медицины и криминалистики, работавшей под руководством шефа службы здравоохранения Германии доктора Л. Конти. Только один из них – Франсуа Навиль – представлял нейтральную Швейцарию, остальные были из 12 зависимых от Германии стран. Документ был опубликован в Берлине в мае 1943 г.
2. Официальный материал о преступлении в Катыни, подготовленный в виде брошюры немецким информационным бюро по поручению Риббентропа и изданный осенью 1943 г. В нем содержится богатый фактический материал и немецкая версия обоснована довольно убедительно.
Вся собранная тогда документация о Катыни вскоре была вывезена в Краков, где находился Институт судебной медицины, а к концу войны ящики с этими материалами оказались в Дрездене. В связи с приближением советских войск эти ящики со всеми документами были сожжены[315].
3. Опубликованное 24 января 1944 г. в Москве сообщение специальной комиссии, созданной советским правительством и состоявшей исключительно из советских граждан, большинство из которых не являлись специалистами – юристами или врачами. Документ не доказывал виновности в катынском злодеянии германских оккупационных властей.
До недавнего времени широкой мировой общественности не был известен еще один ценный исторический источник, содержащий достоверные сведения о работе в Катыни группы представителей Польского Красного Креста, привлеченный немцами к обследованию захоронений. Это секретный отчет генерального секретаря ПКК Казимежа Скаржинского от июня 1943 г. Немцы с ним не были ознакомлены. Документ был обнаружен в 1988 г. в архиве британского министерства иностранных дел известным польским историком профессором Вл. Ковальским и опубликован в органе Патриотического движения по возрождению народа – газете «Возрождение» 18 февраля 1989 г.[316]
В отчете в первую очередь подчеркивается, что германские оккупационные власти настойчиво стремились вовлечь Польский Красный Крест в свою пропагандистскую игру по поводу Катыни. Понимая это намерение, руководители ПКК заявили, что они пошлют в Катынь только техническую группу, которая не будет выходить за рамки гуманитарной деятельности, т. е. примет участие лишь в эксгумации трупов, опознании их и в достоверных случаях будет сообщать об этом родственникам. Группа категорически отвергла предложение немцев публично определить время совершения преступления, понимая, что это было бы равнозначно указанию его реального виновника[317].
Поставив перед собой такую ограниченную задачу, группа ПКК вместе со священником, прибывшим для благословения останков, криминалистом из Кракова в сопровождении трех офицеров немецкой уголовной полиции из Берлина 16 апреля 1943 г. прибыла в Катынь и приступила к работе. Постоянно входя в столкновение с офицером роты пропаганды лейтенантом Г. Словенциком, пытавшимся вовлечь участников группы в различные пропагандистские акции, польские представители работали в Катыни до середины июня 1943 г., когда наступило жаркое время года и эксгумация стала невозможна.
Из документов, найденных в могилах, группа особо отметила дневник майора А. Сольского. В записи от 9 июня 1940 г. содержатся следующие сведения: «Группа польских офицеров из Козельска прибыла в Смоленск в 3.30 утра. За несколько минут до 5 часов был объявлен подъем, нас посадили в автомобили как для преступников, с нами сидела охрана. Мы приехали к лесочку, который выглядел как дачное место. Здесь у нас отобрали обручальные кольца, часы, на которых стояло 6.30 утра, и перочинные ножи. Что с нами будет?..»[318] На этом дневник обрывается.
По возвращении в Варшаву техническая группа ПКК отвергла требование германских властей сделать политические выводы из своей работы в Катыни. Она лишь проинформировала немцев об организационной стороне поездки. Но для Главного правления ПКК в секретном порядке техническая группа доложила следующие выводы:
1. Трудность в работе состояла в том, что останки в могилах находились в состоянии разложения.
2. Причиной смерти каждого офицера был выстрел в нижнее заднее основание черепа.
3. Найденные документы свидетельствуют о том, что убийство происходило в период с конца марта по июнь 1940 г.
4. Работа группы проходила под постоянным наблюдением немецких властей.
5. К работе привлекалось ежедневно по 20–30 человек местного населения, а также команды советских военнопленных.
В отчете ПКК также отмечалось, что германское командование организовало массовое посещение Катыни солдат с фронта, который в то время проходил в 40 км[319].
В первые дни после сообщения германского радио об обнаружении могил в Катыни советская пропаганда утверждала, что это, мол, археологические находки. Затем тон и «доказательства» изменились – сообщалось, что это жертвы фашистских оккупантов. Расчет, видимо, строился на том, что руки захватчиков и так обагрены кровью десятков тысяч, а к весне 1943 г.– уже сотен тысяч поляков. Поэтому их новое злодеяние будет воспринято как вполне возможное.
Через несколько дней ТАСС было заявлено, что польские военнопленные были сосредоточены в специальном лагере в районе Смоленска и использовались на дорожном строительстве. С началом германского наступления из-за невозможности эвакуации пленные были отпущены. Если их нашли убитыми, то это означает, что их убили гитлеровцы, которые с целью замести следы приписывают это преступление советским властям.
16 апреля 1943 г. президент Красного Креста Германии принц Кобургский официально обратился в Международный Красный Крест с предложением принять участие в расследовании преступления в Катыни[320].
Активизировались правые силы среди польской эмиграции в Лондоне, включая и членов правительства генерала В. Сикорского. Под их давлением премьер-министр публично предложил Международному Красному Кресту заняться обследованием захоронений в Катыни. Подстрекательскую статью в это время опубликовал польский министр обороны генерал М. Кукель. С резкими нападками на правительство Сикорского за его пассивность выступила польская оппозиция. Она грозила бунтом в польских войсках и развалом всей польской эмиграции[321].
