Зиночка была поражена. Она во все глаза смотрела на незнакомца. Ей хотелось скорее увидеть голубой заграничный панбархат. Она даже не обиделась, когда мужчина спросил:
— А деньги у вас есть?
— Конечно, есть.
— Нет, я люблю точность, покажите деньги.
Зиночка посмотрела на женщину. Та с удивлением взглянула на нее и первой открыла сумочку. Зиночка показала ему несколько десятирублевых бумажек.
— О, нет, этого маловато. У меня вещи хорошие. Я пойду искать другого покупателя.
Зиночка, боясь, что иностранец действительно пойдет искать другого покупателя, достала пачку пятидесятирублевых бумажек.
— Вот это другое дело, — уже улыбаясь, произнес иностранец. — Прошу подождать меня здесь. Я схожу за вещами.
Они остановились у входа в гостиницу.
Через несколько минут иностранец показался в стеклянных дверях входа. Вид у него был удрученный.
— Какая неудача, — сказал он тихо. — Вы понимаете, все мои друзья ушли в баню, а без них вещи достать нельзя: все документы у них. Но у меня есть с собой драгоценные камушки, — добавил он и вытащил коробочку с тремя блестящими зернышками, аккуратно уложенными на бархатной подушечке.
— О, это очень драгоценные зернышки! — воскликнула спутница Зиночки.
— Вы правы, — подтвердил иностранец и, став в позу, добавил: — Их подарил в старое время чешский король моей сестре-балерине, которая танцевала в пражской опере.
— Но мы не можем купить их, у нас не хватит денег. Да они нам и не нужны, — сказала женщина.
— А вы помогите продать их и получите в награду от меня по пуховому шарфу.
Это как будто сразу заинтересовало спутницу Зиночки.
— Идемте, — сказала она. — Я знаю одного ювелира, и мы сдадим ему камушки.
Зиночка колебалась. Но это продолжалось недолго. Они пошли к какому-то дому, в котором по словам женщины, жил ювелир.
— Здесь он живет, — сказала женщина Зиночке и постучала в обитую темной клеенкой дверь. Дверь открылась и появился пожилой мужчина в темных очках.
— Здравствуйте, Иван Иванович, — обратилась спутница Зиночки к нему. — А мы к вам.
— Чем могу быть полезен?
— Скажите, пожалуйста, сколько стоят вот эти драгоценные камни?
Иван Иванович пригласил женщину и Зиночку в комнату. Он снял темные очки и надел другие, подойдя к окну, долго вертел зернышки, внимательно рассматривая их, а затем объявил свое решение.
— Это очень дорогие зернышки. Это же бриллианты! Я могу вам дать за них двенадцать тысяч рублей.
— Нет, нет, мы не продаем их. — Женщина взяла обратно зернышки, вложила в коробочку и со словами «Мы еще придем к вам» стала спускаться по лестнице. Зиночка шла за ней.
Выйдя на улицу, женщина предложила Зиночке дать «иностранцу» за бриллианты восемь тысяч рублей, а остальные четыре тысячи рублей разделить между собой.
— Это же нечестно, — пыталась возразить Зиночка.
— Нечестно! — женщина слегка улыбнулась. — Но зато мы сразу заработаем по две тысячи и по пуховому шарфу.
Зиночка согласилась. Подойдя к ожидавшему их у подъезда иностранцу, женщина предложила ему восемь тысяч рублей.
— Немножко маловато, — промолвил он, — но ничего не поделаешь, мне деньги очень нужны.
— Вот и хорошо. Вы подождите нас здесь, а мы сбегаем за деньгами.
Но не успели они отойти, как иностранец окликнул их:
— Подождите, ведь я вам доверяю ценные вещи, а вы мне в залог ничего не оставляете.
Зиночка после недолгих колебаний отдала имевшиеся у нее деньги. Спутница тоже сунула что-то в руки продавцу. «Иностранец» пересчитал деньги.
— Нет, этих мало. Вы отдайте ваши часы и идите за остальными деньгами. А вы, — обратился он к женщине, — останетесь со мной. Так сказать, в залог.
Зиночка посмотрела на женщину, сказала, что она «мигом вернется», и выбежала из подъезда на улицу, чтобы сдать «бриллиантовые зерна». Однако она обошла весь дом, где они встречали ювелира, но ни его, ни ювелирной мастерской не нашла. Она вернулась к тому месту, где остались «иностранец» и женщина, но их тоже не было…
В ювелирном магазине ей растолковали, что это вовсе не «бриллиантовые зерна», а обычные дешевые стекляшки.
Поздно вечером с заплаканными глазами Зиночка вернулась домой и рассказала о случившемся.
— Вот тебе и панбархат! — воскликнула мать. — Не могла пару дней подождать, пока в магазине появится.
Отец ничего не сказал, только с укоризной посмотрел на дочь.
На второй день тот же «иностранец», но уже без плаща и шляпы прохаживался около сквера. Здесь он встретил возвращающуюся с работы Лидию Ивановну Коваленко и, коверкая русские слова, спросил:
— Гражданка, где здесь пункт, куда бы можно было сдать барашковые шкурки?
— Не знаю, — ответила Коваленко, продолжая свой путь.
Незнакомец обогнал ее и, догнав впереди идущую женщину, задал ей тот же вопрос. При этом он расстегнул хозяйственную сумку и что-то начал показывать. Подойдя к ним, Коваленко остановилась. Она также посмотрела на шкурки.
— Продайте мне одну, — обратилась она к незнакомцу.
— Одну не могу, — ответил он. — Я хочу сдать оптом.
— А, может быть, у вас ковры или цигейковые шубы есть? — поинтересовалась женщина.
— И это есть, — тихо произнес незнакомец, посматривая по сторонам. — Но это все на вокзале.
— Мы можем пойти с вами.
— Подождите, продам шкурки и бриллиантовые серьги и тогда пойдем за шубой и ковром.
Он вынул из кармана небольшой пакетик, развернул его и, показывая, сказал:
— Помогите мне быстрее продать вот это.
Незнакомая женщина взяла серьги в руки, примерила к своим ушам, а затем отозвав Коваленко в сторону, тихо произнесла:
— На этих серьгах хорошо можно заработать. Вы останетесь с ним, а я пойду к ювелиру, — добавила она. — Я знаю, где он живет. Сегодня выходной и, наверное, он дома. Это здесь близко.
Коваленко согласилась.
Через несколько минут женщина вернулась с ювелиром.
Осмотрев серьги, ювелир дал им высокую оценку.
— Иван Иванович, — обратилась женщина к ювелиру, — а сколько они стоят? — Она спрашивала так, чтобы слышала Коваленко.
— Не менее тридцати тысяч, — еще более таинственно отвечал ювелир. — Принесите мне завтра в магазин, и эту цену я вам гарантирую.
Иван Иванович, попрощавшись, ушел. Женщина, поговорив с Коваленко, подошла к незнакомцу и спросила:
— Сколько вы хотите получить за эти серьги?
— Двадцать пять тысяч — так батько казав, — ответил незнакомец.
Поторговавшись, они договорились о цене в двадцать тысяч.
Женщина подошла к Коваленко и предложила ей заработать по пять тысяч рублей.
— Я бы и сама купила, но у меня не хватит денег…
Видя, что Коваленко стоит в нерешительности, Мария Ивановна, как назвала себя женщина, уверенно спросила:
— У вас есть деньги?
Коваленко молчала, что-то обдумывая.
— Да чего вы боитесь? Давайте смелее. Через час у нас будет по пяти тысяч. Это же деньги. Ну, как?
— А сколько я должна дать?
— Как дать? — переспросила Мария Ивановна. — Это же на несколько минут. Потом все ваши деньги будут у вас, да плюс и заработок.
— Ну, что, решили? — спросил незнакомец, стоявший в стороне и уже проявляющий нетерпение. — Я ждать долго не могу.
— У меня на книжке есть пятнадцать тысяч. Муж на машину собирает.
— Это же прекрасно! — Мария Ивановна отвернулась в сторону обладателя драгоценностей и подала ему условный знак. — После продажи серег вы почти на машину иметь будете, — шептала Мария Ивановна.
— У вас пятнадцать и у меня пять. Как раз хватит. Давайте возьмем, соглашайтесь!
Коваленко зашла домой, взяла сберегательную книжку и вскоре нужная сумма была в ее руках.
Мария Ивановна и незнакомец ждали ее у входа сберегательной кассы.
— Теперь давайте зайдем ко мне домой, и я возьму свои деньги, — сказала Мария Ивановна и повела их какими-то переулками, подальше от центра города.
Вскоре она вошла в один из домов. Коваленко и иностранец ждали.
— Что она так долго, — ворчал иностранец. — У меня время ограничено.
— Подождите минуточку, — попросила Коваленко.
Наконец Мария Ивановна появилась.
— Какая неудача. Мама тысячу рублей израсходовала. Но я взяла сберкнижку, и мы сейчас достанем.
— Послушайте, сколько вы меня будете водить? — продолжал ворчать иностранец. — Я же говорил вам, что мне некогда. В пять отправляется поезд, а мне еще нужно кое-что купить.
Мария Ивановна и Коваленко кое-как уговорили незнакомца, и они пошли к главпочтамту, где нужно было получить деньги.
— Перерыв, — с горечью произнесла Мария Ивановна. — Что же делать, он больше ждать не будет. — Она задумалась и вдруг ее словно осенило.
