— Как его звали, не помните?
— Нет.
— Не Филиппом?
— Точно. Она его называла Филей. Но фамилия у нее была девичья.
— Она потом еще раз вышла замуж. Не знаете, фамилию сменила?
Вахтер-режиссер чуток поразглядывал меня. Вдруг снял трубку телефона. Набрал номер. Сказал в трубку:
— Нолик? Привет. Это я. У тебя в последнем фильме в эпизоде снялась моя девочка. Да, Лариса. Какая у нее сейчас фамилия? Как? — Он помолчал. — Загляну.
Вахтер положил трубку. Сообщил:
— Романова.
«Ишь ты», — подумал я. И тут же вспомнил.
Но все же достал список адресатов, приславших заявки на шубы. Четвертой в нем значилась фамилия Романова. С одним инициалом — Л.
И, конечно, с адресом.
Дом, в котором жила Романова Л., хоть и располагался на границе Молдаванки, но был крепким, ухоженным. В подъезде пищевые запахи преобладали над запахами кошачьих меток.
Дверь мне открыла не очень молодая, в недалеком прошлом красивая, женщина.
«Она», — сразу понял я. Представился:
— Я из газеты. — И протянул ей гвоздику.
Она заметно удивилась. Брови ее несколько нескоординированно поползли вверх.
— Из газеты?
— Хочу взять интервью.
— Со мной?
— С вами.
Она отстранилась, давая мне войти. Я понял, что она пьяна.
— Готовлю материал об одесских актрисах, — заговорил я, снимая куртку.
И осекся. На вешалке в прихожей висела шикарная соболья шуба.
Я подумал: может, сменить роль? Заявить, что я настоящий претендент на шубу. Что это у моей дубленки, а не у ее, была латка возле левого кармана...
Я повесил куртку рядом с шубой. Обернулся к хозяйке.
— Лариса, так?
— Так, — пьяно мотнула она головой. Куцая челка ее мотнулась.
Я вдруг понял, что немолодой она кажется только из-за расслабленных мышц лица. И из-за недовольного выражения, которое свойственно этим мышцам.
— Что-то вас давно не видно на экране, — начал я с места в карьер.
Она непонимающе уставилась на меня. И вдруг выдала:
— Это все он.
— Кто?
— Муж. Если бы не он, я была бы... — Она обреченно покачала головой. И закончила неожиданно: — Была бы в Америке. На Майами... Я была бы знаменитой.
«Гм», — подумал я.
— Нет взаимопонимания? — заумничал я.
— Нету, — челка опять согласно мотнулась.
— Бывает.
— Если бы вы знали, какой человек меня любил. Миллионер...
«На черта ей та гвоздика, надо было взять бутылку», — мелькнула у меня мысль.
Но с этим проблем не было. Хозяйка провела меня на кухню. Усадила. Достала второй фужер. Набухала и мне из коньячной бутылки.
И тут вошел муж. Вошел спокойно, кротко даже. Без всяких ревнивых фокусов. Бросил тоскливый взгляд на жену, поздоровался со мной и предложил переместиться в комнату. Я послушался. По пути на всякий случай предупредил:
— Я из газеты. Думал взять интервью. Похоже, в другой раз...
— Вы не подумайте, — заволновался он. — Это у нее редко... Хотя... — Он вдруг передумал оправдываться. Пошел резать правду-матку: — Вы не поверите, буквально за полгода. Не знаю, что делать. Она возненавидела меня...
Я уже все понял. Почти все. Ай да Филя! Ай да простак!
— Буквально два слова, — попросил я, прорываясь на кухню.
Хозяйка сидела за столом, осовело глядя на стакан.
— Мне нужен адрес Филиппа, — строго сказал я. Надеялся, что строгость и неожиданность сработают.
Они и сработали.
Женщина испуганно дернулась взглядом. Мгновение силилась, вспоминая. Послушно произнесла:
— Пятая станция... Фонтан... — Она назвала номер дома и квартиры.
— Всего доброго, — попрощался я с горемыкой супругом.
Больше в этом доме мне делать было нечего...
На перекрестке Пятой станции Фонтана я задержался у цветочного лотка. Подумал, не взять ли гвоздику. Не взял.
Дом нашел сразу. Он в округе был один из немногих престижных. Дверь с нужным мне номером была бронированная, дорогая. Я прислушался. Услышал, что в глубине квартиры плачет грудной ребенок.
Занервничав, нажал кнопку звонка.
Такой я ее себе и представлял. Простой, миловидной, с выражением смиренности на лице. Правда, за полминуты успел представить ее себе с ребенком на руках, а ребенка не было. Он продолжал прерывисто плакать в комнате.
— Люба? — спросил я. Даже не поздоровавшись.
— Нет, — сказала она. — Меня зовут Надей. Проходите.
Я растерялся. Начались нестыковки. Сначала — ребенок, теперь —не Люба, а Надя.
Вошел в прихожую. И первым делом зачем-то посмотрел на вешалку. Ничего примечательного на ней не обнаружил. Да и не рассчитывал обнаружить.
— Проходите, — кротко предложила женщина и пошла в комнату.
Я — за ней.
Она обошла детскую кроватку. Продолжила качать ее. Малыш от неожиданности притих.
— Вы из милиции? — спросила она. Я растерялся. Не знал, что ответить. Какой ответ будет лучше. Да еще ребенок сбивал с толку.
— Нет, — сказал я. — Я друг Филиппа. Мы когда-то вместе работали грузчиками...
— Это неправда, — просто сказала она.
Я помолчал. Потом сказал:
— Я не из милиции.
— Я знаю.
И тогда я решил не врать. Насколько это возможно.
— Я из газеты. Из «Одесского вестника».
— Откуда у вас адрес?
— Мне его дала... Лариса.
Женщина кивнула.
— Я хотел бы поговорить о вашем муже. Согласитесь, судьба его вызывает интерес.
Она смотрела на меня кротко. Думала о чем-то своем.
— Это его ребенок? — спросил я. Шагнул к кроватке. Глянул на малыша: — Как зовут?
— Филипп.
В тот момент я почему-то не подумал: «Точно — сериал».
И имя малыша меня почему-то не обескуражило.
— Похож на отца?
Во взгляде ее мелькнуло что-то вроде сочувствия ко мне.
— Может, вы сами расскажете? — предложил я. — Что посчитаете нужным.
— Что рассказывать... — Она на мгновение запнулась. И продолжила явно заученно: — Филипп на Майами. У него свой дом. Двухэтажный. Недалеко от квартиры Пугачевой и Киркорова...
И вдруг я понял, что все это ложь. Нет никакого домика на Майами. У Пугачевой с Киркоровым, может, там жилплощадь и есть, а у бывшего мужа этой Любы—Нади — нет.
— Это неправда, — сказал я.
— Почему? — удивилась она.
— Вы не умеете обманывать.
Я оглянулся. И только теперь увидел на стене большую фотографию в раме. Портрет. Подошел к нему. Веснушчатый юноша щурился мне с портрета хитрющими добрыми глазами,
«Какой Майами? — подумал я. — Бред...»
Я обернулся к женщине. Та смотрела на малыша.
— Он — в Одессе? — спросил я.
— Он умер, — просто сказала она. Я сглотнул.
— Хватит, — после паузы продолжила женщина, устало глядя на малыша. — Пусть она успокоится. С нее хватит.
— С кого?
— С Ларисы. Можете написать как есть. Филипп умер восемь месяцев назад. Задохнулся во время приступа... Дубленки, конверты, марки — все правда. Только имя мне изменил, чтоб у меня не было проблем. И еще... Друг, который уехал первым, обманул его. Как теперь говорят — кинул. Квартира — это все, что у нас осталось. Дача, джип... Ничего этого нет. — Она помолчала и добавила: — И слава богу.
— А шубы... — встрял я. Женщина усмехнулась:
— Шуба была одна. Только для нее. Он так хотел. Он знал, что она напишет. У нас была «Ауди». Я продала.
Ну конечно. Этот наивный юноша просчитал свою бывшую женушку. Просчитал, что шуба ее доубедит, добьет.
— Милиция на вас вышла? — спросил я.
— Конечно. Первый раз после того, как Лариса побывала у нас в доме. Она написала анонимку про дубленки. Но Филипп замял вопрос. Тогда у него были деньги. Второй раз ко мне приводили насчет марок. Она опять написала. Получила шубу и как взбесилась. Но они пришли поздно.
«Я уверен, что меня уже не достанут», — вспомнил я одну из последних фраз письма. И подумал коротко: «Стерва».
И еще:
«Не напишу. Не только из-за сентиментальности. Пусть все остается как есть. Пусть мучается до...»
— Хватит с нее, — устало подытожила Надежда. — Как бы руки на себя не наложила...
И добавила:
— Не по-божески это... Напишите все как есть. Пусть успокоится.
И все же в тот момент я был еще уверен, что не напишу.
По статистике, больше всего успешных афер проворачивается с квартирами. Еще бы. Суммы приличные. При покупке-продаже всегда имеет место неодновременность действий. Либо покупатель деньги сначала выкладывает, потом ставится завершающая подпись в документе о продаже. Либо наоборот: сначала — подпись, потом — деньги. Было бы странно, если бы эту неодновременность не использовали аферисты. Причем и в ту, и в другую сторону. Мошенники продавцы берут плату, но оставлять автограф воздерживаются. Шельмующие покупатели ведут дело к тому, что хорошо бы подпись вперед.
Проста и беспечна для аферистов схема обмана, когда берется залог.
