Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945)

В Вильнюсе к началу оккупации находилось более 50 000 евреев, отрезанных от прочего мира. Ружка Корчак: "Вильнюс жил своим горем, своими событиями и слухами в полном неведении о том, что творится за его пределами…" – "Немцы в Вильнюсе уже два месяца, уже увезены неизвестно куда тысячи людей, как правило, молодые, здоровые мужчины; в массовых могилах уже покоятся тысячи убитых, а оставшиеся в живых еще верят, что евреев отправляют в "арбейтслагер" – ведь на Востоке нужны рабочие руки…" – "Правда еще неизвестна живым. И они жадно ловят слухи, что ни день, то новые… Теперь по городу ходит слух, что евреев запрут в гетто…"

В сентябре 1941 года в Вильнюсе создали два гетто: "Посреди ночи литовцы выгоняют евреев из квартир… пинают и понукают, как бессловесное стадо. На улицах – сумятица, неразбериха; старики, дети, калеки… младенцы в колясках. Люди покидают дома, в которых они родились, росли, страдали и радовались, и уходят в неизвестность. От всего нажитого им оставлен закинутый за спину жалкий узел…" – "Остатки мебели и вещей поручают знакомым, соседям, дворникам, обещая за сохранность хорошую плату. Те, разумеется, всё забирают. "Вещи останутся вашими, – приговаривают они. – У нас надежно". Каждый из них выражает свое сочувствие, каждый не может скрыть нетерпения – поскорее отделаться от бывших соседей, не может скрыть жадной дрожи в руках, хватающих еврейские вещи".

В Судный день 1941 года первые партии обреченных из "малого гетто" погнали на расстрел в Понары, неподалеку от Вильнюса, и к концу октября оно перестало существовать. "Гетто, куда в день его создания согнали 11 000 евреев, теперь пусто. Чудом спасшиеся одиночки пробираются всеми возможными и невозможными путями в "большое гетто", единственное для них убежище. Пробираются через печные трубы, через подземелья, чтобы, добравшись, снова скрываться: ведь они – нелегальные".

Началась жизнь в "большом гетто", прерываемая время от времени карательными акциями и слухами о том, что "в Понарах снова копают рвы". Огороженная территория постепенно пустела, не было такой семьи, которая не оплакивала бы своих близких. "На улицах уже не встретить старика, бредущего своей дорогой, опираясь на палку, или старушку, продающую сигареты на углу. Остался только один – старый виленский попрошайка, калека с парализованными ногами. Дважды забирали его, но так как никто за ним не присматривал (без ног – не удерет), он дважды уползал на животе и спасался. Спасся он и на сей раз – наш единственный "шнорер", единственный попрошайка во всем еврейском Вильно".

К весне 1942 года в "большом гетто" Вильнюса оставалось в живых около 15 000 человек. "Особенно много безумных появилось после массовых расстрелов… Всех сошедших с ума немцы забирают и немедленно уничтожают…" – " Всего страшнее участь маленьких детей… совершенно одиноких, каким-то чудом уцелевших в этом море смерти…"

Авраам Суцкевер (гетто Вильнюса): "Явился Швайнбергер с засученными, как у мясника, рукавами, с нагайкой в руке… Он высок, элегантен, у него нежная, как у девушки, кожа… Швайнбергер крайне чувствителен. Услышав однажды, как еврейская женщина пела за работой, он подарил ей золотую брошь, только что снятую с убитой: "Ваш голос довел меня до слез", – сказал он…"

3

После прихода немцев евреям Каунаса "запретили ходить по тротуарам, ездить на автомашинах, автобусах и велосипедах, торговать в магазинах и на базарах, разговаривать с местным населением, въезжать в город и выезжать из города, посещать рестораны, театры, кино, школы и университеты. Еврей, появившийся на улице без желтого "магендавида" на груди и на спине, подлежал расстрелу…" – "Наконец объявили, что до 15 августа все евреи обязаны переехать в Слободку – на окраине города, за Неманом…"

Слободка была центром еврейского религиозного образования. Молодежь обучалась там в иешивах; там располагалась и знаменитая Слободкинская иешива, в которую стремились попасть многие, там же поселились евреи, желавшие находиться в атмосфере благочестия и неуклонного исполнения заповедей. Местные жители разрушили в Слободке синагоги, уничтожили свитки Торы, убили раввинов, учеников иешив и еврейские семьи, которые жили в том районе. После этого евреев Каунаса согнали в Слободку, создали гетто и огородили его под предлогом защиты от "гнева" окружающего населения.

Из первых впечатлений девочки, попавшей в гетто: "Тут и там стены Слободки были заляпаны ярко-красными пятнами. Мне это понравилось – красный цвет был моим любимым. Помню, я попыталась поделиться своей радостью с родителями: "Смотрите, как красиво разрисовано…" Никто не сказал мне ни слова. Я всё поняла сама. Это была человеческая кровь…" Вскоре объявили, что "для студентов и людей с высшим образованием выделены специальные рабочие места… Сотни молодых людей собрались на площади – в надежде на работу, которая даст возможность поддержать родителей… Всех до единого их расстреляли из пулеметов…"

Из дневника Е. Бувидайте-Куторгене (Каунас, 1941 год):

"12 августа. Сегодня я была в гетто… у знакомых врачей. В одной комнатушке в восемь квадратных метров живут две семьи… Понимают, что они обречены… Работы нет, еды нет, света нет, топлива нет, книг нет… И ожидание неминуемой смерти!..

8 сентября. В гетто каждый день убивают… Ходят упорные слухи, что до октября все евреи будут уничтожены; в провинции уже убили всех женщин и детей. Страшно!

2 октября. Их гонят в ямы, заранее уже вырытые, в ямы, на дне которых стоит холодная осенняя вода. Окрестные жители уверяют, что на другой день после массовой казни земля еще слегка колышется, вздрагивает, стонет…

30 октября. В ямы прежде всего бросали детей. Все убийцы были пьяны. Немецкий солдат-очевидец сказал моему знакомому, что он написал своей жене-католичке: "Вчера я убедился – Бога нет. Если бы Он был, то не мог бы допустить того, что свершилось…"

15 декабря. Зашла сегодня к коллеге; у нее тепло, уютно, за красивым чайным столом сидят гости… Как ни в чем не бывало, разговаривают о модах, портнихах, завивке и тому подобном…"

Труди Биргер:

"Самая жестокая и массовая акция в Каунасе состоялась 28 октября 1941 года… Стоял пронизывающий холод. Нас построили в колонны, а затем нацисты заставили всех пройти мимо немецкого офицера, стоявшего в совершенном одиночестве и определявшего судьбы едва ли не тридцати тысяч человеческих существ. Едва заметным движением руки он отправлял появлявшегося перед ним направо или налево. Направо означало работу, паек и какую-то безопасность; налево – смерть… Офицер был волен принимать любые решения, и мы могли заметить, что ему нравится разбивать семьи… В этот день увезли из гетто десять тысяч человек. Всех их убили за городом. Это место называлось Девятый форт. Десять тысяч человек! И это было только начало..."

Через день после той акции прибежал в гетто десятилетний Ицик Блох – он был в одной рубашке, испачканной кровью. Мальчик видел, как расстреливали евреев; мать крикнула ему: "Спасайся! " – он побежал, в него стреляли, но не попали. Когда Ицик рассказывал эту историю, ему не верили, не хотели, не могли поверить… Вскоре привезли евреев из стран Европы. "Они были хорошо одеты, с чемоданами. Шли с вокзала бодрые и почти веселые: они думали, что их привезли на работу. Через несколько дней их уже не было в живых…"

После акций уничтожения гетто Каунаса насчитывало около 15 000 человек. В гетто Шяуляя оставалось менее 5000 евреев, в Свенцянах – около 500; почти все еврейские общины Литвы к концу 1941 года перестали существовать.

4

Румыния была союзницей Германии в той войне. В последние дни июня 1941 года в румынском городе Яссы убили за два дня погрома не менее 10 000 евреев; их обвинили в том, что подавали сигналы советским летчикам, совершавшим налеты на город.

Румынская армия начала боевые действия 1 июля 1941 года. Еще шли бои на территории Бессарабии и Северной Буковины, а румынские солдаты и жандармы при содействии эйнзацгруппы "D" и местных добровольцев уже приступили к массовому убийству евреев. Немецкое командование докладывало из Бессарабии: "У румын нет никакой системы в обращении с евреями. Не может быть возражений против многочисленных казней, если сами казни организованы надлежащим образом. Однако румыны обычно оставляют тела казненных на месте расстрела и не закапывают их. В связи с этим эйнзацкоманда выпустила инструкцию для румынской полиции, предписывающую действовать более упорядоченно".

Румыния‚ союзница Германии‚ получила во владение Молдавию и земли Украины между реками Днестр и Южный Буг (Одесскую область, южные районы Винницкой и западные районы Николаевской областей); эта территория получила название Транснистрия (Заднестровье). В состав Транснистрии входили Жмеринка‚ Тульчин‚ Могилев- Подольский‚ Бершадь, Балта, Брацлав, Шаргород и другие города и местечки; Одесса стала ее административным центром. Заместитель председателя Совета министров Румынии заявил на заседании правительства: "Я за принудительное переселение евреев из Бессарабии и Буковины, их нужно выбросить за границу… Мне всё равно, если история назовет нас варварами… Прошу вас быть неумолимыми… Если нужно – стреляйте из автоматов".