Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945)

С сентября 1941 года началось изгнание евреев из Бессарабии и Буковины, а также из некоторых городов Румынии: их свозили в места временного содержания, а затем отправляли пешком в Транснистрию. В пути люди слабели от голода, жажды, усталости; конвойные их избивали, отбирали вещи, насиловали женщин; вдоль дорог были заготовлены огромные ямы, куда сбрасывали тела погибших. "Крестьяне из близлежащих деревень приносили продовольствие в обмен на одежду и другие вещи, которые у нас еще не отняли… За рубашку мы получали яйцо, за брюки – буханку хлеба, за пару обуви – бутылку молока. Жандармы прогоняли крестьян, но они продолжали идти за нами, преследуя отстающих, раздевая и грабя тех, кто падал без сил у обочины дороги".

Шая Клейман:

"Всё еврейское население… погнали пешком, под конвоем жандармов. Отстававших пристреливали или забивали палками. Днем нас гнали, а вечером мы останавливались в каком-нибудь колхозном дворе, складе, коровнике…

Нас всё время грабили, нередко раздевали, снимали головные уборы, а время было очень холодным – морозы, снег… По дороге к нам присоединяли евреев из тех мест, где мы проходили… Убежать было не трудно, просто некуда было бежать…

Помню страшную деревню, где мы остановились. Нас расположили в колхозном коровнике, который был полон трупов умерших и полуживых, еще дышащих людей. Наверно, за день до нас здесь прошла другая колонна евреев…

Во время привала к нам подошел немецкий офицер интеллигентного вида. Он увидел двух женщин, мать и дочь, закутанных в красивые и добротные покрывала. Офицер сказал им, что скоро их убьют и очень жалко, чтобы такие ценные вещи пропали. Поэтому он заберет у них покрывала, а им пошлет обед, чтобы они сытно поели напоследок. Он выполнил обещанное…"

Румыны депортировали в Транснистрию не менее 150 000 человек. Многие погибли в пути, утонули при переправе через Днестр, были застрелены охранниками; выживших разместили в гетто городов и в рабочих лагерях Транснистрии совместно с еврейским населением юга Украины. Лейзер Зингер (было ему тогда пять лет): "Нас загнали в свинарники, которые и стали нашим жильем. Жильем без дверей, а когда наступили морозы – и без окон: их выбили жандармы, чтобы нам, по их словам, не было жарко".

В Бершади собрали в гетто более 5000 евреев Украины, Бессарабии, Буковины. "Сыпной тиф, голод. Люди умирали по 150–200 человек в день. Их не хоронили, а грузили на украинскую гарбу, вывозили и выбрасывали зимой в поле…" – "Расстреливали за всё: за то, что ты еврей, за то, что ты еще жив… Ночью раздавались крики тех, кого собирались уничтожить, и никто никому не мог помочь…"

В Жмеринке "взрослых и детей заставляли ремонтировать пути, убирать вокзал, а летом водили на сельскохозяйственные работы. Помню случай, когда нас послали собирать гусениц с капусты; если надзиратель находил гусеницу, он заставлял ее съесть. К концу работы у детей началась рвота, они не могли стоять на ногах…"

На территории Транснистрии создали лагерь смерти Печора‚ один из самых страшных лагерей в румынской зоне оккупации. Туда сгоняли евреев из городов и местечек Украины, а также из Бессарабии и Буковины, – большинство из них погибло от голода и болезней, смертность у детей была почти стопроцентной. "Нас поместили в бывшую конюшню без крыши. Дождь лил беспрерывно, согреться негде, достать продукты невозможно. За попытку обменять вещи убивали. Опухшие от голода, мы ожидали конца…" – "Людей живьем съедали вши. Утром вставали, выходили во двор и стряхивали насекомых. Зимой снег был устлан ими…" – "Ночами, когда полицаи пьянствовали, узники пробирались в село к крестьянам выпрашивать еду… Весной на территории лагеря не было ни травинки, все кусты обглоданы…" – "Моя родственница взобралась на ограду и предлагала поменять свое платье на свеклу или картошку. Полицай Сабанский выстрелил и попал ей в голову. А дети ее умерли от голода здесь же, в лагере..." – "Появились чесотка, тиф, малярия… Обессилевшие люди уже не могли ходить и передвигались ползком… Трупы грузили на сани, впрягали в них людей, которые копали ямы для трупов и сваливали их туда…"

Клара Кановская, Могилев-Подольский: "В гетто я находилась до ноября 1943 года. Было трудно: сирота, одинокая пылинка в городе, где хозяйничают полицейские – немецкие, румынские, украинские; все над тобой паны, все издеваются, а ты, наперекор судьбе, голодная, раздетая, разутая, хочешь жить и выжить…"

5

В рижском гетто находился еврейский историк С. Дубнов. Его путь в Ригу был непростым: в 1922 году Дубнов уехал из советской России в Берлин и вскоре отметил в дневнике: "Мировые преспективы мрачны. Нет мира на земле и в душах людей…" В Берлине Дубнов много работал, выходили в свет его книги, в том числе десятитомная "Всемирная история еврейского народа" на иврите, идиш и немецком языке. После прихода Гитлера к власти в дневнике Дубнова появилась запись: "В России я прожил под властью большевиков четыре с половиной года; в гитлеровской Германии не мог выдержать больше семи месяцев… Задыхаюсь в царстве зла, ненависти и насилия. Нет больше мочи дышать этим отравленным воздухом, а взять посох странника в семьдесят два года нелегко".

В августе 1933 года Дубнов переехал в Ригу, где его "Всемирная история еврейского народа" вышла в свет на русском языке. Весной 1940 года, незадолго до вступления советских войск в Латвию, Дубнов отправил письмо в Тель-Авив: "Друзья в Америке беспокоились о моем самочувствии и прислали разрешение на въезд в Нью-Йорк. Также из Эрец Исраэль я получил приглашение приехать и там поселиться. Из этих двух возможностей я бы выбрал Сион, но в дни таких потрясений и в годы седины моей не могу оставить "малое стадо" в Европе и удалиться, чтобы построить себе новый дом. Вероятно, указано мне с Небес остаться с братьями моими в юдоли плача".

В Риге была напечатана и "Книга жизни. Воспоминания и размышления. Материалы для истории моего времени", в которой Дубнов собрал дневниковые записи за много лет. Первые два тома успели попасть к читателям; третий том "Книги жизни" описывал разгул антисемитизма в Германии и приход Гитлера к власти – его тираж, по всей вероятности, уничтожили немцы после захвата Риги в 1941 году. (Лишь после войны обнаружили единственный экземпляр, который историк успел отправить в Австралию, и третий том вышел повторно в Нью-Йорке.)

В "Книге жизни" приведена запись из дневника Дубнова (август 1917 года): "С ранней юности идея пацифизма казалась мне основою прогресса: пока люди воюют, они не вышли из дикого состояния. А на старости лет я дожил до самой чудовищной войны в трех видах: войны государств, войны наций внутри государств и войны классов внутри наций. Это и есть потоп, истребляющий преступное человечество. Страшно умереть, если не будет уверенности, что не повторится этот потоп, если не будет радуги мира между государствами, нациями, классами…" В тот момент Дубнов еще не догадывался, что в скором будущем увидит еще один вид человеческого озверения, которое не мог предположить, не мог угадать заранее, – когда один народ начнет убивать народ другой.

После прихода немцев Дубнов жил в гетто, вел дневник, приводил в порядок свой огромный архив. Ему шел тогда 82-й год. Была зима. Декабрь. Последние дни долгой жизни. Это он записал в дневнике почти за пятьдесят лет до этого: "Пора смотреть на жизнь спокойнее, под углом зрения вечности. Стань у своей борозды и возделывай ее, вложи в работу весь жар души, а когда тебя призовет Пославший тебя, иди и скажи: я готов, я свое дело сделал…"

8 декабря 1941 года, во время карательной акции, Дубнова вывели из дома и втолкнули в колонну смертников. Точная дата и место гибели его неизвестны. Рассказывали, что у Дубнова была высокая температура, он еле передвигал ноги, не поспевал за остальными, не мог взобраться в кузов грузовика. Полицейский вскинул винтовку и выстрелил ему в спину. Еще рассказывали, что последними его словами было: "Шрайбт‚ идн‚ шрайбт... " (" Записывайте‚ евреи‚ записывайте...") По другой версии‚ последние его слова таковы: "Братья, не забудьте, запомните всё, что видите! Братья, сохраните в памяти…" Но это‚ наверное‚ легенда.

***

К весне 1942 года, после поражения немцев под Москвой, массовые расстрелы евреев в Транснистрии прекратились. После Сталинграда правители Румынии поняли, что Германия проигрывает войну, а потому смягчили свое отношение к еврейскому населению и отказались депортировать в лагеря уничтожения евреев Транснистрии, еще остававшихся в живых.

В 1942 году евреи Румынии создали Комитет помощи, собирали пожертвования и – с согласия румынских властей – посылали в Транснистрию деньги, одежду, продовольствие и медикаменты, что помогло выжить многим обитателям гетто. Летом 1943 года, после очередных поражений на Восточном фронте, диктатор Й. Антонеску разрешил вернуться в Румынию из Транснистрии пожилым людям, бывшим офицерам и инвалидам Первой мировой войны, а также группе еврейских детей. В начале 1944 года, во время отступления, немецкие войска заняли Транснистрию, и Антонеску потребовал не проводить карательные акции против еврейского населения.