Маленький Терье Алф (только сам Алфик называл сына двойным именем), похоже, узнал отца, и радость его при виде извлекаемых из чемодана самоходных игрушек была очевидной.
Потом снова настал черед Линды. Она повела его смотреть, что сделано по дому. Куплена стильная мебель, оклеены обоями и украшены столовая и коридор. На очереди комната для гостей. У окна на втором этаже Алфик остановился, задумчиво глядя на зеленые почки берез и черную землю с прошлогодней жухлой травой.
Он почувствовал, как рука Линды скользнула под его руку.
— Я горжусь тобой, — сказала она. — Парижская встреча в верхах. Когда знаешь чуть больше того, что пишут газеты, знаешь кое-что о том, как все готовилось, невольно гордишься своим мужем.
— Не будем все же преувеличивать свою собственную роль в наведении мостов.
— Но контакт? Контакт ведь был установлен?
— Между нами.
— А между нами и — ими?
— От пояса вверх.
— А контакт от пояса вниз — это контакт между нами?
Линда пристально смотрела на него. Что она подразумевает? А что он сам подразумевал? Просто сорвалось такое с языка. И не воротишь. Терье Алф дергал их за руки, за штанину, за юбку. Подчиняясь ему, они вышли в коридор, спустились по лестнице вниз. В число покупок Линды, призванных украсить дом, входили и произведения искусства. Асгер Ёрн. Один из его парижских коллажей.
— Датчанин, — объяснила она. — Ездил по городу на такси. Срывал с заборов старые плакаты, что на глаза попадалось. Вез к себе в мастерскую и компоновал на свой лад. Я подумала, что это будет напоминать нам о рю Лежандр.
— Все-таки разница есть.
— Восхитительная разница.
Через открытые двери они вышли на террасу. Запах горящего хвороста смешался с запахом сельди. Линда сказала:
— Я пригласила гостей на вечер. Нам хотелось отметить твое возвращение. Придут хорошие друзья — майор Глёр с женой.
— Как ты сказала: майор?
— Ну да, ему уже обещано место адъютанта во дворце. Здесь он служит временно. Да ты его должен помнить. Глёр из Кристиансунда. Он был в твоей группе.
Как же, Алфик Хеллот помнил Глёра из Кристиансунда. Майор! Внезапно он опять ощутил разницу во времени. Она резко ударила по нервам. Или не только она? И не только расстояние между Вашингтоном, округ Колумбия, и Моссом? Он выругался, тихо и истово.
Линда посмотрела на него с удивлением и скорбью, как бог морей смотрит на строптивую волну. Хеллот клокотал, она повелевала успокоиться.
Друзья. Приятели. Приятно, неприятно, надо привыкать.
Алфик примолк. По долгому опыту он знал, что Линда — из тех людей, кто непременно обзаводится друзьями и постоянно устраивает для них вечеринки. Друг? В том лексиконе, который Алф Хеллот вывез с собой из Ловры, это слово отсутствовало. Да и есть ли в нем смысл вообще, кроме как в тех случаях, когда идет война. Там еще можно говорить о друзьях и врагах. Но за обеденным столом? В лучшем случае нейтральные арбитры. Что давали друзья Алфу Хеллоту? Лишь усиленное чувство одиночества, точившее его, как неоплаченный счет, когда они уходили.
— Скажи что-нибудь, Алф Хеллот. Найди для меня другие слова, кроме бранных.
— У меня нет друзей. Я не видел… майора… Глёра сто лет. Я хочу, чтобы этот вечер мы провели с тобой вдвоем.
— Теперь уже поздно что-либо менять. Я ведь как рассуждала…
— У тебя нет сердца. Его вытеснил твой рассудок.
Должно быть, он не рассчитал всю силу своих слов. Но Линда не расплакалась. И не вспылила. Алфик восхищался ее самообладанием и собранностью. Но она вообще ничего ему не ответила. Молча смотрела в пространство перед собой, и взгляд ее можно было одинаково посчитать задумчивым или же безучастным.
— Я хочу сказать, — попытался Алфик исправить положение, — что подразумевал, скорее, интеллектуалов вообще. У которых в жилах чернила вместо крови. И сердца у них нет. Его вытеснил рассудок.
Он сам понимал, что эта версия не намного лучше предыдущей. И Линда ответила кратко: — Нас разделяет океан.
— Я не плавал в океане, что лежит перед глазами.
Линда Хюсэен Хеллот, которой Алфик обещал, что будет делить с ней и хорошие дни, и плохие, серьезно посмотрела на него.
— Ты меня поражаешь! Повернулась кругом и ушла в комнаты.
— И осталось от меня мокрое место, — пробурчал Алфик абстрактным художествам на стенах прихожей. И Терье Алфу, который просительно смотрел на него, держа в руке авиамодель.
Мотор не хотел больше работать. Алф Хеллот взял сына за руку, и они вместе проковыляли по ступенькам в подвал за инструментом. Мотор сразу же завелся, и восхищенный мальчуган поспешил в сад.
Алфик пошел обратно в дом просить о помиловании. Застал оскорбленную в гостиной. Она взглянула на него и тут же вновь опустила глаза. Не пожелала показывать, какую книгу читает. Алфик остановился перед ней. Она закрыла книгу и обратила к нему прекрасное в своей серьезности лицо.
— Я виноват, — сказал он. — Неважно чувствую себя. Должно быть, из-за разницы во времени. Хочу пробежаться немного. Единственный способ привести в норму организм.
— Беги. Давай-давай. Все равно за жизнью не угонишься.
Линда скрестила ноги и снова открыла книгу.
Минуту он стоял в нерешительности, думая о том, что это похоже на услышанный на расстоянии телефонный разговор. Причем говорит Линда, а он — в роли черного аппарата. В три прыжка он поднялся по винтовой лестнице на второй этаж.
Войдя в спальню, отыскал в багаже тренировочный костюм. Бумажки с выписками из Библии на сей раз встречались не так часто, как бывало прежде. Все же в спальне не обошлось без Луки, 6, 15, про Симона Зилота. Пасха тоже оставила свои следы. Несколько текстов о том, как окончилась молодая жизнь Иисуса из Назарета. А в ванной, между зеркалом в рост и кафельной плиткой, была засунута бумажка с пасхальным псалмом Нурдала Брюна:
Жив Иисус! Не сокрыл его гроб!
Волей небес он восстал из могилы.
Крепче скалы утешенье для нас
В том, что страданья его не напрасны!
Молнии блещут, дрожит вся земля,
Гроб отворился, жив Иисус!
Я победил, Иисус победил,
Смерть на кресте обернулась победой,
Кровью своей Князя Тьмы он связал
И, победив, даровал мне свободу;
Небо открыто теперь для меня,
Он победил, я победил!
Переодеваясь, Алф Хеллот читал про того, что, сидя на РЛС, видел, как открылось небо, как блещут молнии, дрожит земля, отворяется подземелье и путь к жизни. В суспензории, кроссовках и махровом тренировочном костюме с капюшоном и надписью «Эвиэйшн кадете» на спине Алфик спустился, насвистывая, по лестнице. Он ненадолго. Скоро вернется. Он не услышал, ответила ли ему Линда.
По лабиринту асфальтовых дорожек между коттеджами Алфик бежал на юг, в сторону авиабазы. Первые километры тело его словно воскресало из небытия. Но уже на краю города он разогрелся, почувствовал себя легким и сильным. Увеличил шаг, углубил дыхание, выгнал пот. Время от времени проверял пульс по хронометру.
Полчаса. Он перешел на легкую трусцу, потом и вовсе на ходьбу. Остановился, сделал несколько упражнений и тем же путем побежал обратно в город. Через каждые двести метров рвал стометровку. Бег ног по дороге, ток крови в сосудах, ход мыслей в мозгу — все было как надо. Алфик чувствовал себя легко и свободно, работающие мышцы проветрили весь организм.
Он отсутствовал добрый час. На последних километрах раза два выкладывался весь. Никто не встретил его, когда он вбежал через калитку в сад. Запаренный, он плюхнулся на газон и почувствовал, как земля стучится в спину. В глазах почернело. На улице взревел мотор чьей-то автомашины. В соседнем доме помещалась бакалея. В голове роились бессвязные восприятия. Капитан Хеллот в мокром от пота тренировочном костюме лежал на спине и разминал бедренные мышцы, подняв колени. В дачном поселке норвежского городка Мосс пахло весной. В доме ждали Алфика. Он слышал чириканье птиц и слабый шелест в редких древесных кронах с листвой, подобной беспокойной поверхности моря, дном которого были его глаза.
Алфик лежал потный, усталый, взмыленный. Загнал сам себя, как говорится. Все внутренние скрепы разошлись, наружная оболочка распалась. Словно замедленный взрыв распластал Алфика на газоне: там плечо, тут кисть, там лицо, одна ступня заброшена на дерево, сердце колотится о землю. Абстрактное изображение осколков человека.
Ветер, усиливаясь, трепал макушки высоких стволов. Расчлененный Хеллот продолжал лежать, глядя вверх на переливающуюся рябь листвы. В глаза ударил яркий блик. Он собрался и сел. Конечности заняли свои места. В соседнем доме за живой изгородью стукнуло закрываемое окно. Алфик расшнуровал кроссовки. Держа их в руках, прошел босиком по траве к веранде.
