Линда сидела за роялем, листая ноты. Она переоделась к обеду и была так красива, что Алфика пронизал трепет. Он подошел к винтовому табурету. Остановился рядом с Линдой, не прикасаясь к ней. Прочел на нотах: «Эстреллита» композитора Пенсе. Пока он бегал, Линда заполнила ожидание звуками сентиментального клавира. Настраивалась на его лад? Они коснулись друг друга дыханием. Линда сказала:
— Ты весь потный. Далеко бегал?
Поворачиваясь к нему, она вскинула голову, освобождая глаза от прядей искусной прически.
— Больше часа. Как вам тут жилось без меня?
— Прохладно. — Она смотрела на него. — Все по-прежнему.
Пустовато. Совсем ничего. Дом. Ребенок. Телефон. Даже книги на полке поворачиваются ко мне спиной. Алфик слушал молча.
— И не в том дело, — говорила Линда, — что целое меньше суммы слагаемых. А в том, что слагаемые взаимно уничтожают друг друга при соединении. Такова примета нашего времени.
— И об этом ты пишешь? — Алфик наконец обрел дар речи.
Линда кивнула.
— Да. «Афтенпостен» берет мою статью об Ионеско. Но ведь это не то, чего мне хочется.
— Раньше тебе этого хотелось.
— Мне хотелось проникнуть вглубь, в сокрытые под внешней реальностью недра сознания, в то, что сейчас характеризует ситуацию человека. Ее абсурдность. Отсутствие бога. Насилие над природой. Проблема зла. Смерть. И война. Все то, что лишено смысла, вроде профессии, которую ты избрал.
— Нет, еще хуже.
— Хуже бессмыслия?
— Намного.
— Такого не может быть. Моя статья показывает это.
— Показывает, что высокий уровень и проникновение в глубины никак не совместимы?
Сложив руки на коленях, Линда X. Хеллот наклонилась над клавишами. Медленно и тихо, с ударением на каждом слове произнесла:
— Тебе надо принять душ и переодеться. Потом пойди к Терье и спой ему его колыбельную. И пожалуйста, не забудь вечернюю молитву.
Алфик поднялся в ванную. Большое махровое полотенце еще хранило влагу ее тела. Теплый от пара воздух был насыщен терпким запахом духов. Он снял суспензорий и встал под душ.
Быстро управившись с купанием, Алфик надел халат. Сквозь пол снизу доносились беспорядочные аккорды. В детской комнате на кроватке сидел Терье Алф в окружении новых целлулоидных игрушек.
Бомбу бросил баран,
Терье бьет в барабан.
Запевать полагалось Алфику, но мальчуган сам себя баюкал. Под звуки рояля снизу он тянул без лада и без смысла: «Бомба… баран… барабан… барабан». Пение и дыхание незаметно слились в едином ритме: постепенно дыхание взяло верх над обрывками мелодии: вдох-выдох, вдох-выдох, сначала прерывисто и тихо, словно пути отступления от сна еще были открыты, и неизвестно, куда идти. Потом все глубже и решительнее, все увереннее в выборе направления, спокойно, ровно — вдох-выдох, выдох-вдох, дыхание барабанило по тонкой оболочке сновидений, по барабану в голове колонны, отбивающему такт марша в страну грез, где музыка окончательно смолкала, заглушенная дыханием, и усталые тела погружались в крепкий сон.
* * *
Алф Хеллот переоделся к обеду и спустился в столовую в темном костюме, все еще вялый после того, как сам заснул у кроватки Терье Алфа. Двигаясь как в полусне, он помогал накрывать на стол. Камчатная скатерть и серебро, вышитые салфетки. Мало-помалу сон отступал. Алфик откупорил бутылки с вином, наполнил графины. За стеклянной дверью на террасу сгущался весенний сумрак.
Супруги Глёр были образцовыми гостями. Пришли точно в условленное время. Майор Глёр из Кристиансунда выглядел как всегда, то есть словно он только что с набережной Круазет в Канне, где фланировал в роли ооновского наблюдателя. Этот человек был буквально рожден для службы при дворе. Зато его жена была проницательная и недобрая особа, ищущая спасения от того, что было, и всей душой жаждущая того, что будет, — черты, которые выливались в острую нервозность.
Алфик встретил их, помог раздеться. Воспользовался случаем похвалить пальто фру Глёр.
Майор Глёр заметил:
— Правда, роскошное? Сшито из настоящей крайней плоти. — Томас, — подхватила фру Глёр, улыбаясь Алфу Хеллоту, — не проходил обрезания. Хотя головушка пострадала. Только не та, а другая. Что над галстуком.
— Ну-ну, Секси. — Майер Глёр изобразил свою самую обворожительную улыбку. — Капитан Хеллот моральный мужчина. Ему претят такие речи. Ты находишься в моральном доме.
— Алфик моральный? — Фру Глёр подмигнула Алфу. — Как же, как же! Он такой моральный, что ему одной морали мало. Ему две подавай. Двойную мораль. Плюс еще одну, чтобы за ней не было видно двойную.
— Алфик, Алфик, ты в самом деле прячешь своих свиней в лесу?
Алф Хеллот повесил пальто на крючок, сказал:
— Кого ты называешь свиньями и где находится тот лес?
— Может, мы не видим леса из-за свиней?
Алфик предложил фру Глёр руку и провел ее в гостиную. Майор Томас Глёр, идя следом за ними, сказал:
— Вот видишь, Алфик. Лишнее подтверждение. Я же тебе говорил, хоть ты мне и не веришь: в Осло и его окрестностях женщины всегда были силой. А мужчин держат в загоне. Исторически здесь всегда господствовал матриархат как общественная формация.
Линда Хюсэен Хеллот встретила гостей распростертыми объятиями. В коротком черном платье и с неброским ожерельем на шее она была ослепительна.
— Это правда? — воскликнула она. — В самом деле? Насчет Осло и матриархата? Отрадно слышать! Сильнее, чем в других местах?
Майор Глёр галантно отвесил низкий поклон.
— Да-да, сударыня. Наука теперь абсолютно уверена. Современные исследования устранили всякие сомнения. Как антропологика, так и — особенно — псевдософия показали, что именно в этом регионе намного чаще обычного встречаются фамилии, в которых отражено предназначение женщины. Да и сравнения Осло с котлом указывают в том же направлении.
Супруга майора не замедлила вспомнить район, в названии которого можно было усмотреть намек на высокий процент дурней среди местных жителей, и предложила считать этот район оплотом патриархата. Положив ладонь на обнаженную руку Линды Хеллот, она продолжала:
— Тебе не кажется, что из Томаса Глёра вышел бы бесподобный манекен?
— Манекен?
— Или мишень. Какие ставят на полигонах. Полная имитация, в данном случае — мужчины. Души не больше, чем в чурбане. Хоть сейчас огонь открывай.
— Порох ты! — произнес майор Глёр с натянутой улыбкой. Пламя любви, подумал Алф Хеллот, никогда не гаснет совсем, все тлеет, поджаривая на медленном огне. Вслух он сказал:
— Виски с сельтерской? Джин с тоником? Херес? Кампари? Чинзано?
— Альфа Браво, — откликнулся майор. — Экко Фокстрот.
— Но я забыла пригласить к столу, — вступила Линда. — Прошу, прошу.
Они сели за стол.
За обедом речь в основном шла о пробных передачах телевидения и надо ли выключать свет в комнате или оставлять слабое освещение, чтобы лучше было качество изображения. Фру Глёр считала, что напрашивается сравнение с кинозалом, из чего само собой следует, что свет надо выключать, чтобы в комнате с телевизором царила полная темнота.
Придя к такому предварительному выводу, перешли к обсуждению распространившегося морального разложения. Собеседники, кроме Алфика, мрачно смотрели на обстановку в новых городах-спутниках вокруг Осло. Люди живут без корней в прошлом, втиснуты в многоярусные ящики, и жаль несчастных «ключников» — детей из блочных домов: мама и папа весь день на работе, и ходи с ключом на шнурке вокруг шеи, сохраняя доступ к пустому домашнему очагу. Стоит ли после этого удивляться разгулу хулиганства и буйным выходкам подростков!
От этой темы разговор естественно перешел на предстоящую майору Глёру службу в адъютантском корпусе при дворе. Линда попыталась вставить несколько замечаний о полных глубокого смысла воскресных проповедях священника Энгера в одной из столичных церквей, с обличением современных тенденций к разложению. Однако ее заглушил майор Глёр, который под влиянием доброго вина открыл хмельные дебаты о возможностях конькового шага на водных лыжах.
Он не смог удержаться на лыжах, не успел даже толком встать на них, потому что фру Глёр не желала расставаться с первоначальной темой.
— Кстати, — снова и снова перебивала она супруга и, взяв наконец верх, сообщила, что для персонала авиабазы вскоре будут открыты семейные курсы.
— Семейные курсы! — выпалили сразу три голоса.
Да-да, это точно. Семейные курсы как часть гражданской программы для персонала. Путем лекций и групповых дискуссий, с применением новейших аудиовизуальных средств в семейной жизни военнослужащих будет наведен пусть не военный, но все же порядок.
Майор Томас Глёр посчитал это чистейшим вздором. Пустой тратой времени и сил. Он мог назвать целый ряд браков, заключенных без какого-либо предшествующего опыта у сторон, и множество супругов, которые десятилетиями прекрасно обходятся без всяких там курсов.
