Ознакомительная версия.
Если бы любого из четверых остальных спросили, они, скорее всего, ответили бы, что в то время, когда Макс командует лодкой, ни с ней, ни с самим Максом ничего случиться не может. Он был идеальным командиром. У него был высокоразвитый и технически образованный ум, и он хорошо знал механическое устройство лодки. К тому же его хладнокровие в трудных обстоятельствах и чрезвычайная быстрота реакции сделали его совершенным шкипером-подводником. Какая бы нештатная ситуация ни возникла, любой был уверен, что Макс обдумает все возможные последствия до того, как события приобретут серьезный характер. В этом ему особенно помогал Джинджер Колье. Для продвижения по службе Колье был несколько ортодоксален, но он отличался сочетанием первоклассного знания техники с поразительной способностью находить в любой неудаче, которая вывела бы из себя большинство других, смешную сторону. К тому же он был примером надежности, которая была результатом флотской системы обучения и тренировок.
Ближе к рассвету лодка погрузилась, и двое водолазов отправились устраиваться в аккумуляторном отсеке, чтобы поспать и восстановить силы перед работой. Но еще до того, как они заснули, их вернул к реальности толчок потрясающей силы. Для них было большим облегчением, когда они увидели хохочущего Макса, наблюдавшего их бледные лица, выглядывающие из-за водонепроницаемой двери. К этому времени достаточно рассвело, и через перископ можно было рассмотреть, что лодка столкнулась с затонувшим судном. Как только они разобрались, с каким именно из нескольких затонувших в этом районе судов они столкнулись, они смогли превратить эту небольшую неприятность в точную навигационную привязку. Они оказались точно в пределах предполагаемого американского минного заграждения, что также важно было знать.
Вскоре после этого опустили «кошку», и удерживаться в равновесии точно и аккуратно стало весьма трудным делом. Это было вызвано отчасти эффектом перемещения по морскому дну тяжелой «кошки», но к тому же все сильно осложнялось изменяющейся плотностью воды из-за поступления пресных потоков из реки Меконг, впадающей несколькими устьями и образующей дельту шириной до ста миль.
Через перископ Макс продолжал вести непрерывное наблюдение за надводными кораблями, которые могли бы невольно помешать поискам. Но казалось, море было пустынным, только одинокие джонки мелькали то тут, то там. Был в течение дня еще один пароход, вышедший из сайгонской гавани, но это было и все. Он прошел далеко от них, но через пару часов или несколько позже он весьма явственно обозначился в пределах досягаемости торпедных аппаратов «Спирхед». Это вызвало на борту этой подводной лодки много причитаний и зубовного скрежета, но приказ был весьма ясен, и никаких атак предпринято не было.
На Х-лодке трос «кошки» тем временем внезапно напрягся. Что-то там было. Вот уже затоплен отсек «W & D» с Кеном Бриггсом, находящимся в нем. Но через несколько минут он вернулся назад. Тревога оказалась ложной, лапы «кошки» зацепились за неровность морского дна. Поэтому они возобновили прочесывание.
Потом опять то же. Надеть маску! Перейти от воздушного дыхания к кислородному! Закрыть люк в отсек «W & D», пустить воду и снова в теплое море!
На сей раз удача была с ними – это был кабель, лежащий на морском дне, фактически даже не погруженный в ил, который мог помешать работе, кроме того, освещение через воду с поверхности было очень хорошим. Кен был в восторге и очень скоро притащил в лодку двенадцатидюймовый отрезок телефонного кабеля Сайгон – Сингапур.
– Это будет моим пресс-папье! – заявил он, когда его освободили от дыхательного аппарата и костюма.
Первое «удаление» прошло на удивление легко, и теперь хорошо было бы найти кабель Сайгон – Гонконг также без особых трудов и в столь же хорошем положении. Вскоре они обнаружили и его, и на сей раз рисковать идти в море в одиночку настала очередь Джоки Бергиуса. Со вторым кабелем им повезло даже больше, поскольку нужную цель они зацепили уже с первой попытки. Условия работы были почти такими же, насколько Джоки мог судить по описаниям Кена Бриггса, за исключением того, что, по данным глубиномера, на который он посмотрел перед выходом с лодки, глубина в этом случае была несколько больше – от пятидесяти до шестидесяти пяти футов.
Бергиус взял первый резак из передней части кожуха и уже успел проделать весь путь до кабеля, когда обнаружил, что резак не работает, так как его пневматический заряд исчерпался. Он вернулся на лодку, чтобы вернуть первый резак и взять второй. Прежде чем сделать вторую попытку, он решил зайти внутрь лодки, передохнуть и отдышаться. При такой глубине, зная, что ему потом долго придется дышать кислородом, он не имел никакого желания подвергать себя ненужному риску. После короткой передышки внутри он вышел опять и взял другой резак. Никаких препятствий не возникло, и вскоре он, по примеру Бриггса, вернулся на лодку с отрезком кабеля, который он должным образом украсил двумя кусками специально приготовленной ленты.
Операция закончилась, и немногим более чем через сутки – через тридцать часов, если быть точными, – благополучно состоялась их встреча со «Спирхед», команды сменились, и лодка легла на обратный курс. Обратный путь также протекал без серьезных инцидентов. Больше всего выдержки понадобилось командиру «Спирхед», на сей раз из-за японских гидросамолетов, стоявших неподалеку и бывших потенциальными целями. Но так же как не разрешалось нападать на кого-либо во время отсутствия Х-лодки, приказ запрещал любые атаки и в компании Х-лодки, исключая маловероятную встречу с тяжелым вражеским кораблем.
Пока они шли обратно, была получена новость, что сброшена американская атомная бомба, и все подумали, что хорошо, если бы мир был объявлен еще до того, как они придут на Борнео. Это, казалось, сделало их возвращение безотлагательным делом, и, поскольку буксировка проводилась с максимально возможной быстротой, встреча с «Бонавенчуром» была достигнута – со смешанным чувством возможного окончания войны – ранним вечером, после трехдневного перехода.
Уэстмакотт и его «ХЕ-5» были не столь удачливы в своей попытке перерезать кабель в районе Гонконга. Условия, как и у Макса Шина, были совсем не те, что ожидались. Считалось, что прибрежные воды вокруг Сайгона загрязненные и мутные, а Гонконг славился своим чистым побережьем. Тем большим раздражением для команды «ХЕ-5» оказалось прибыть в охраняемые воды Гонконга после очень трудного перехода, а затем провести бесплодно три дня и три ночи в опасной близости от острова Ламма и быть вынужденными четыре раза пройти туда и обратно между этими водами и открытым морем – и все напрасно. Большую часть этого времени тралили дно, а в остальное время водолазы Б.Г. Кларк[82] и Д.В.М. Джервис[83] работали по пояс в донном иле – более простого способа отыскать след кабеля не было. Для Уэстмакотта, его первого лейтенанта Бейдена Денинга и механика Клиффорда Гринвуда это были часы максимальной концентрации внимания, отсутствия сна и для всех – большого разочарования.
Возвращаясь к более счастливой истории «ХЕ-4», скажем, что, вернувшись на борт «Бонавенчура», ее команда обнаружила, что они оказались первой лодкой, вернувшейся назад. Джимми Файф все еще держал свой флаг на базовом судне, и они немедленно предстали перед ним, чтобы быть приветствованными в весьма восторженных тонах. «ХЕ-1» и «ХЕ-3» вернулись в течение следующих двух дней и были встречены еще более восторженным красноречием. Операции, вообще говоря, прошли успешно, и все были довольны.
Но, несмотря на сброс первой атомной бомбы, японцы, казалось, продолжали держаться, и, с нашей точки зрения, вторжение в Малайю было весьма возможным. Так что появилось распоряжение о втором походе в Сингапур.
Два крейсера, бывшие целями для Фрейзера и Смита, все еще представляли собой потенциальную угрозу войскам, продвигавшимся по острову Сингапур. «Такао», хотя и был успешно атакован, находился на таком мелком месте, что его орудия – по крайней мере некоторые из них – могли все еще действовать. В течение недели после возвращения на остров Лабуан «ХЕ-3» (Фрейзер) и «ХЕ-4» (Шин) готовились к следующему посещению пролива Джохор, чтобы попробовать покончить с этими крейсерами. Готовность предпринять эту атаку особенно примечательна для Фрейзера и его боевой команды. Несмотря на все усилия, затраченные во время первого похода, они все были готовы снова идти и снова столкнуться с теми же самыми трудностями, что достойно самой высокой похвалы.
Тем временем была сброшена вторая атомная бомба, и слухи о мире усилились, но многие признаки свидетельствовали о том, что лодкам еще придется поплавать. Действительно, обе лодки были на ходу и уже приготовились к буксировке, прежде чем приказ был отменен примерно за тридцать минут до начала плавания. Настал конец войны, и «Бонавенчур» вскоре был уже на пути к Филиппинам, чтобы забрать «ХЕ-5» и таким оригинальным способом отметить день победы над Японией.
Ознакомительная версия.