– Ты, Виктор Никифорович, абсолютно прав, но пока еще не волшебник в разведке, а только учишься. Именно так в идеале и должно быть, но, к сожалению, в жизни приходится считаться с личными амбициями, и они зачастую много значат. Конечно, если очень захотеть и пойти на конфронтацию с Василием Федоровичем, можно доложить обо всем Родиону Ивановичу, тогда он будет решать. Но в этом случае мы накличем на себя беду, и Василий Федорович найдет способ нам отомстить. Поэтому надо искать какое-то соломоново решение. Например, не раскрывая замысла операции, попросить от нас резидентуру в Каракасе от твоего имени войти в контакт со шведом и выяснить поставленные Центром вопросы по камере или что-то подобное…
В конце концов из резидентуры в Центр ушла телеграмма:
«Сов. секретно
Васильеву
На Ваш № 7832/Д
Докладываю: считаем целесообразным от имени Дронова обратиться к шведу через резидентуру в Каракасе и выяснить у него возможность получения образца камеры с обязательной оплатой ее в течение десяти дней в Стокгольме после получения.
Если такой возможностью Центр не располагает, готовы проработать этот вопрос самостоятельно.
Жду ваших дальнейших указаний.
Рощин».
Закон диалектики о переходе количественных изменений в качественные безусловно проявляется и в разведывательной деятельности и имеет свои специфические особенности. Часто случается так, что добросовестный разведчик не покладая рук усердно трудится, ищет, старается один-два года, а результата нет. Уже командировка подходит к концу, пора выдавать на гора решенные задачи, а главная из них – вербовка – остается невыполненной. И вдруг, на третьем году происходит прорыв, диалектический качественный скачок: среди сотен знакомых контактов находится наконец один, который, как в благодарность за проделанный труд, засверкает бриллиантовыми гранями. Правда, зачастую срабатывает здесь своеобразный закон подлости: прорыв происходит в конце командировки, и плоды кропотливой работы достаются другому.
Так произошло и с Дроновым: в конце командировки на него обрушилась лавина работы и разведывательной, и по прикрытию. Только поворачивайся!
По шведу из Центра на следующий день пришел лаконичный ответ:
«Сов. секретно
Рощину
На Ваш № 202/2
Для решения поставленной задачи по добыванию образца аэрофотокамеры используйте возможности резидентуры.
Васильев».
– Ну вот, как я и предполагал, Василий Федорович дает нам отлуп, – обращаясь к Дронову, удовлетворенно сказал Разумихин, вынимая шифровку из папки. – Давай шевелить мозгами, как нам выполнить задание Центра. Я же тебя предупреждал, что в агентурной работе больше шишек, чем пирогов. Что скажешь?
Виктор, нахмурив лоб и вчитываясь в скупые строчки, соображал, что ответить. Наконец он произнес:
– Я вижу два варианта, раз третьего не дано, как считает Центр. А Центр всегда прав. Первый вариант – Регина. Встретиться с ней, попросить позвонить брату и на эзоповском языке передать информацию и получить ответ. Этот вариант мне не нравится. Мы не можем предвидеть, как поведет себя женщина, можно ее напугать, и дальнейшее ее поведение трудно прогнозировать. Короче, этот вариант небезопасен, хотя возможен…
– Второй вариант – старик Крюгер, – перебил генерал.
– Совершенно верно, Крюгер. Можно попросить его позвонить, но, думаю, лучше написать шведу короткое письмо. Такое, например: «Покупатель согласен с предложенной вами ценой СИФ[6] Стокгольм при оплате в течение десяти дней после получения товара. Сообщите ваше согласие и сроки поставки». Лучше даже сказать, что гарантируем платеж в течение десяти дней после получения товара. Со стариком надо поговорить и все ему объяснить. Думаю, он согласится, а швед все поймет.
– Что касается Регины, – начал Разумихин, – полностью с тобой согласен, мы ее не знаем и не можем рисковать. Убедившись, что ты русский, она сразу подумает, что имеет дело со шпионом, шведы как огня боятся СЕПО, их газеты пугают людей КГБ. Кроме того, мне нравится, как ты сформулировал письмо к шведу. Очень хорошо, что не называешь ничего и никого своими именами. Но Крюгеру надо объяснить все, о чем идет речь, не темнить. Проще всего было бы встретиться со шведом в Каракасе, и ответ можно было получить в течение двух-трех дней. Ну ладно, что об этом, – закруглил генерал, – встречайся со стариком, подумай о каком-то ему презенте. Может быть, приобрести что-нибудь в «Международной книге», например, какое-нибудь шикарное собрание сочинений Пушкина, Лермонтова или что-то в этом роде? Подумай об этом.
Крюгер охотно выполнил просьбу Дронова. Через десяток дней пришел ответ. Швед прекрасно понял смысл письма, благодарил за запрос и сообщал, что в октябре будет в Стокгольме, где готов передать товар на условиях, предложенных покупателем, и просил подтвердить сделку. Резидентура доложила Центру и получила от него согласие на проведение сделки. Через старика шведу было направлено подтверждение. Оставалось набраться терпения и ждать.
12 июня Дронова по линии МВТ вызвали в Москву и включили в состав делегации для поездки в Финляндию.
Через пять дней он был уже в Хельсинки. Выбрав подходящий момент, Виктор посетил несколько магазинов, а затем пошел по своему проверочному маршруту. Убедившись, что за ним нет хвоста, взял такси и отправился в Отаниеми. Он знал, что в этот день Адамс должен был читать лекцию на физическом факультете.
Побродив по территории университета, Дронов вошел в холл факультета физики и, устроившись в кресле, стал ждать окончания лекции. Вскоре раздался звонок, из зала повалили студенты. Последним вышел Адамс. Дронов встал и, улыбаясь, направился навстречу. Увидев Виктора, американец несколько изменился в лице, но быстро взял себя в руки, тоже заулыбался и протянул руку Дронову. Они вышли из здания, и Дронов предложил Адамсу разделить второй завтрак. Тот согласился.
Еще в первый свой приезд в Хельсинки Виктор приглядел небольшое уютное кафе в подвале, расположенном поблизости от университета. Спустились в подвал. Удобно устроившись за столиком в углу, сделали заказ. В кафе никого не было. Разговор сначала шел на общие темы. Дронов пояснил, что приехал в Хельсинки по делам в составе торговой делегации. Адамс сообщил, что начал читать курс лекций, устроился в гостинице при университете, дела идут неплохо, из Хельсинки отправится в Вену, на следующий год в июне будет с лекциями в стокгольмской Высшей технической школе. Почувствовав, что Адамс доброжелательно отнесся к встрече и даже обрадовался ей, Дронов в конце ленча, когда они уже пили кофе, сказал: стокгольмский материал нашел положительную оценку специалистов, они благодарят его и, если он не возражает, хотели бы по этой тематике продолжить сотрудничество. Виктор сообщил, что у него есть перечень интересующих их вопросов, и показал его американцу. Тот, пробежав глазами, сказал, что на некоторые из них он может ответить здесь. Он привез с собой проявленные пленки шести документов, затрагивающих суть некоторых вопросов. Пленки Адамс может передать хоть сейчас, но хотел бы получить по пять тысяч долларов за каждую. Ответы на другие вопросы он готов дать на другой встрече, например, в Стокгольме на следующий год. Поразмыслив, Виктор четко сказал, что не может сразу решить вопрос оплаты, и предложил передать ему пленки документов. Он же постарается быстро отправить их в Москву и там получить разрешение на выдачу денег.
Поскольку Адамс планировал на два дня заехать в Стокгольм, Дронов предложил ему остановиться в гостинице «Фламинго». Там можно будет встретиться и в случае положительного решения произвести расчет за документы. Адамс согласился.
Вечером из хельсинкской резидентуры ГРУ в Центр ушла шифровка Дронова.
«Сов. Секретно
Васильеву
Докладываю, 18 июня с. г. состоялась встреча с А. Он передал в проявленной пленке шесть сов. секретных документов, которые, по его мнению, соответствуют пунктам 5, 9, 11, 13, 23, 25 перечня вашего задания. За все документы А. хотел бы получить тридцать тысяч американских долларов. Он уверен, что документы полностью отвечают вопросам перечня и представят для нас интерес. Остальные документы постарается достать и передать на следующей встрече в Стокгольме в июне 1962 года, где он будет читать лекции в Высшей технической школе.
Договорились, что деньги при положительной оценке будут ему переданы в Стокгольме 17–18 июля с. г., где он планирует остановиться в гостинице «Фламинго», направляясь из Хельсинки в США через Стокгольм.
А. на встрече вел себя спокойно. Каких-либо настораживающих моментов не отмечено.
Документы (шесть проявленных пленок) направляются очередной почтой из Хельсинки 21 июня с. г.
Подробности о встрече – отчетом. Вылетаю в Стокгольм 22 июня с. г.
Прошу сообщить Ваше решение.
