Буханченко указал мне прежде всего на то, что мной не был проведен обыск в доме Оразбаевой. Через несколько дней мы исправили это упущение. Обыск подтвердил тог факт, что Макен жила не по средствам. Кроме того, в наши руки попала ученическая тетрадка с пометками Оразбаевой. Впоследствии это помогло нам выяснить операцию с бестоварными накладными.
Оразбаеву нелегко было вывести из равновесия, она умела держать себя в руках. Впервые Макен потеряла самообладание на очной ставке с теми, которые помогли ей нажиться при операции по уценке.
Вызвав ее на допрос, мы сначала постарались выяснить дело с двухкратным списанием отчетных сумм.
— О повторном списании с моего подотчета суммы кредита я ничего не знаю, — сказала Оразбаева. — Эти деньги я не присвоила. Почему, спрашиваете, нет излишков? Видимо, просчиталась, эти деньги покрыли недостачу.
— Вы сами со своего подотчета списали эти деньги.
— Я ошиблась. Бухгалтеры должны были проверить.
— Расскажите об уценке товаров.
— Лоскут мы уценили правильно, — она медлила, подбирая слова и выражения. — Уцененные товары я оставила Сапеновой, продавцу, принявшему у меня магазин. Она должна была передать их в специальный магазин. Об этих товарах ее спросите.
На очной ставке с продавцом и товароведом, подписавшими акт об уценке товаров, она изменила тактику. Говорила не переставая. Убеждала их не «впутывать» ее и чужое дело, просила подтвердить, что уцененные товары сданы по назначению. Женщины молча слушали, но как только следователь начал задавать им вопросы, Макен убедилась, что ее красноречие не достигло цели. Раскаявшись в своих проступках, они откровенно сказали: товар уценили, а продали по первоначальной цене, разницу поделили, большую часть взяла она, Оразбаева.
— А как вела себя в, этот момент Оразбаева? — спросил журналист.
Манкенов усмехнулся:
— Она, видимо, считала кабинет следователя неподходящим местом для откровенного разговора и поэтому только плакала. Потом, успокоившись, еще раз попыталась воздействовать на своих коллег, заверив их, что на дубовой скамье сидеть будут они же, за нее есть кому заступиться. Убедившись, что и это не помогло, заявила:
— Это оговор: им мое место надо, вот и решили меня посадить. Я жаловаться буду, я это дело так не оставлю.
Так прошел первый тур. Но для того, чтобы копнуть дело глубже, нужна была хорошая ревизия. Облпотребсоюз прислал нам в помощь из Семипалатинска Галину Михайловну Лунину, которая длительное время работала бухгалтером в системе потребительской кооперации, имела солидный опыт и могла выполнить поручение следователя.
Лунина проработала около месяца, проверяла дела досконально и наконец высказала свои соображения.
— Глубокая ревизия показала, — сообщила Галина Михайловы;; мне и Буханченко, — что на день передачи магазина у Оразбаевой все-таки была недостача ценностей, только она была завуалирована. Обратите внимание вот на что: большая партия товаров передана в другие магазины. В этом, мне кажется, ключ к разгадке фокуса продавца.
Выводы ревизора и указали впервые нам с Геннадием Павловичем на продавцов Ерембаеву и Тургалиеву, которые оказались активными сообщниками в махинациях Макен. Сначала побеседовали с Ерембаевой.
— Мы с Тургалиевой работали в одном магазине, Оразбаева — в другом, рассказывала Ерембаева. — Были случаи, когда товары перемещались из одного магазина в другой.
— Вы и Тургалпева получали от Оразбаевой товары вот по этим накладным? — Буханченко достал из стола два документа и предъявил допрашиваемой.
— Получали, получали, — поспешно ответила Ерембаева, убедившись, что под обоими документами стоят подписи ее и Тургалиевой.
— Почему Оразбаева передала товары на большую сумму вам, а не Сапеновон, продавцу, принявшему у нее магазин?
— Не знаю.
— Ревизия установила, что товары, перечисленные в накладных, Оразбаева нс получала, а следовательно, не могла их отпустить вам. Вот акт. Ознакомьтесь.
Ерембаева молчала. По ее щекам поползли красные пятна.
— Я вспомнила, — наконец, заговорила она, — по этим накладным товары действительно не получали. Оразбаева принесла деньги. Объяснила, что товары раздала знакомым, а деньги собрала позже. В то время магазин она сдала. Просила принять деньги. Мы пожалели ее.
— Документы, однако, свидетельствуют, что в тот день, когда Оразбаева якобы передала вам деньги, вы в кассу, сдали выручку в три раза меньшую, чем получили от Оразбаевой. Почему остальные деньги не сдали?
— Я их позже сдала.
— Как только Оразбаева приняла склад межраибазы, вы с Тургалиевой по двум накладным передали ей товары почти на ту же сумму, на какую получили от нее из магазина. Была такая операция?
— Была, была. Эти товары никто не брал.
— Их не покупали по той причине, что вы их не получали, а следовательно, их не было и в наличии. Какие же товары вы ей передали?
Ерембаева молчала. Ей нечего было сказать. А Геннадий Павлович не торопил ее, давая время подумать…
— В искусство допроса, как я вижу, — сказал журналист, — входит и умение в нужный момент помолчать?
Манкенов кивнул:
— Конечно. Этим искусством Буханченко владел в высокой степени. Этому я учился у него. А тогда, на допросе Ерембаевой, я, наблюдая за ней, когда она молчала, понял, что она, наконец, разозлилась и не захотела больше выгораживать Оразбаеву. Решила рассказать всю правду.
— У Оразбаевои была большая недостача товаров.
После сдачи магазина она упросила нас с Тургалиевой подписать бестоварные накладные. Ими и отчиталась перед бухгалтерией.
Вслед за Ерембаевой мы допросили ее коллегу, Тургалиеву, заведующую отделом универмага. Когда она вошла в комнату, Геннадии Павлович предъявил ей тетрадь, найденную в квартире Оразбаевои при обыске.
— Это та тетрадь, которую я видела у Оразбаевои, — заговорила женщина, рассматривая записи. — А вот и мое имя «Еркеш», вот подсчет товаров, отраженных в бестоварных накладных. Глядите, она сама подсчитала свой долг — 9577 рублей 25 копеек. Часть этого долга она погасила, на оставшуюся сумму — 9464 рубля 25 копеек — выписала расходную накладную, приняв недостачу на принятый ею склад.
Женщина задумалась, что-то вспоминая, потом рассказала, что весной Оразбаева позвонила ей на работу и просила срочно зайти. Макен очень волновалась. Дома рассказала об обыске и изъятой тетради, предупредила, что в записях упоминается ее имя, поэтому ее будут допрашивать.
Просила молчать.
Мы узнали от Тургалиевой, что Оразбаева продавцам не возвращала долг. Сумма была большой. Они стали требовать товар. Оразбаева заявила, что не может собрать долг. Продавцы разыскали тех, кого она и зывала в качестве должников, но эти люди ответили, что Оразбаевои ничего не должны. Тургалиева и Ерембаева поняли, что Оразбаева их обманывает. Пригрозили милицией. Только тогда хитрая Макен свой долг приняла на склад.
— Я внимательно следил за вашим рассказом и помню, что бельевой трикотаж, которым все время оперировала Оразбаева, в какой-то момент сменился меховыми и швейными изделиями. Как вам это удалось установить?
— В этом нам были вынуждены «помочь» девушки продавщицы из «Детского мира». Они вспомнили, что Макен отпускала им в накладных бельевой трикотаж, а давала другое — меха, пальто, костюмы. Излишние деньги по сравнению с теми суммами, которые указывались в накладных, они приносили ей. И делали это совершеннно бескорыстно, думая, что помогают бедной женщине выбраться из ямы, в которую она попала не по своей воле.
— А как удалось выяснить, — опять прервал журналист Манкенова, — что меха и швейные изделия прибыли именно из Семипалатинска? Случай?
— Нет, интуиция, — улыбнулся старший инспектор. — Просто Буханченко предположил, что, скорее всего, в Аягуз поступил товар откуда-нибудь из соседнего города. А в Семипалатинске есть меховая фабрика. Он поехал туда и на базе Казторгодежды обнаружил документы об отправке контейнеров межрайбазе в Аягузе, где работала Макзн.
Как видите, подтвердилась старая пословица о том, что успех работы следователя обеспечивают семьдесят процентов потения, двадцать процентов терпения и десять процентов везения.
— А в заключение?
— А заключение очень простое. Экспедитор межраибазы Евдокия Степановна Гуляева подтвердила, что упомянутые три контейнера из Семипалатинска поступали, она сама их получала. Когда после этого мы обнаружили полное отсутствие документации на эти три контейнера, стало ясно, что одна Оразбаева это провернуть не могла, что ей кто-то помогал в бухгалтерии.
Вновь встал вопрос о ревизии. Сначала проверял председатель ревизионной комиссии облпотребсоюза К. Куанышпеков, потом — старший ревизор З. М. Попова. Они пришли к выводу, что Оразбаеза не оприходовала товары трех контейнеров на сумму более 34 тысяч рублен. Хищение было завуалировано заместителем старшего бухгалтера межрайбазы Ф. И. Ярмоленко.
