Начальник Генерального штаба коротко ознакомил Военный совет фронта с делами у наших соседей. Он сказал, что на юге противник особой активности не проявляет и там государственная граница прочно удерживается 9-й армией, сформированной из войск Одесского военного округа. А вот на Западном фронте обстановка складывается очень тревожно. По-видимому, противник наносит там главный удар. Соседняя с нами левофланговая 4-я армия этого фронта ведет пока бои в районе Пружаны, Городец. В направлении на Брест-Литовск противник глубоко вклинился в нашу оборону, и здесь, так же как и у нас, советские войска готовят мощный контрудар…» (И. Х. Баграмян)
Как видите, Жуков приехал около 23.00 примерно, или ближе к полуночи. И Жуков знает, что немцы главный удар наносят не по Украине, что по Бресту они наносят свой мощный и главный удар. Т. е. Баграмян прямо показывает – Жуков, приехав в Тернополь, точно знает, и доводит это до штаба КОВО-ЮЗФ – где противник наносит свой главный удар!!! По ЗапОВО! И знать это может Жуков именно еще до того, как выехал из Москвы. Ведь по дороге он вроде не мог узнать о ситуации на фронтах, сам ничего такого не показывает, и текста директивы «№ 3» он вроде как не знает, по его мемуарам, на момент прибытия в Тернополь к Кирпоносу. Но Баграмян показывает, что Жуков как раз всю обстановку знает и дает по ней указания. Т. е. Жуков и обстановку знает, и суть директивы «№ 3» знает вполне, и у него готово решение. Ведь приехал Жуков именно для того, чтобы рвануть «на Люблин» силами всего Ю-З фронта.
По его мемуарам это якобы он – «Я предложил М. П. Кирпоносу немедленно дать предварительный приказ о сосредоточении механизированных корпусов для нанесения контрудара по главной группировке армий «ЮГ», прорвавшейся в районе Сокаля». (Г. К. Жуков, указанное сочинение, с. 252) Однако Баграмян пишет, что это решение было принято до его появления в штабе фронта после получения директивы «№ 3». И Жуков только «одобрил принятое командованием фронта решение и предложил, не теряя времени, отдать приказ о подготовке контрудара». После чего Жуков поехал в мехкорпус Рябышева, который еще 20 июня должен был по приказу Кирпоноса отрекогносцировать направление удара корпуса до самой границы:
«Вскоре Г. К. Жуков в сопровождении представителей штаба фронта выехал в 8-й механизированный корпус генерал-лейтенанта Д. И. Рябышева, чтобы на месте ознакомиться с состоянием его войск и ускорить их выдвижение из района Львова на Броды».
Т.е. Жукову не терпелось стать «генералом Победы», о чем Покровский и рассказал Симонову: «… на Юго-Западном фронте побывал Жуков, в самые первые дни, организовал там наступление с лозунгом: “Бить под корень!” На Люблин. Из этого наступления ничего не получилось. <…> Правда, потом он говорил, что это наступление было организовано по приказанию Сталина…»…
* * *
Вот что показывал после войны Покровскому на его вопросы начштаба 6-й армии КОВО генерал Н. П. Иванов:
«4 мех. корпус был намечен для использования в северном направлении с целью нанести фланговый удар в общем направлении Томашув или Сокаль во фланг и тыл главной группировки немцев, но затем задачи ему были изменены, так как противник приближался к Броды.
По приказанию Командующего Юго-Западным фронтом (бывш. КОВО) 4 мк, а затем и 8 мк, которым командовал генерал Рябышев и который находился в районе Дрогобыч, были переданы в распоряжение фронта и использованы на этом направлении. Так как мех. корпуса вводились в бой по мере их подготовки, они сталкивались с превосходящими танковыми соединениями противника и были разбиты. Остатки их начали отход на восток и юго-восток.
Создавшаяся угроза с севера вынудила командующего Юго-Западным фронтом начать быстрый отвод 6, 26 и 12 армий на восток». (ЦАМО, ф. 15, оп 977441, д. 3, л. 75, 76)
Томашув – городок в Польше. На полпути от Львова до Люблина. Сокаль– городок на Украине – на границе и чуть восточнее Томашув.
Жуков писал, что был весь день 23 июня у Рябышева с 9 часов утра и «договорившись с командиром корпуса по принципиальным вопросам, к вечеру мы вернулись в Тернополь на командный пункт фронта». А вот что сам Рябышев показывал Покровскому:
«в 10 часов утра был получен приказ командующего 26-й армией о сосредоточении корпуса западнее г. Самбор.
Связь с дивизиями отсутствовала. Приказ командующего командирам соединений был послан офицерами связи и дублировался по радио. Войска корпуса, совершив 8-километровый марш к 23 часам 22-го июня в основном закончили сосредоточение в указанном районе.
В 22.30 был получен приказ командующего армией, на основании которого 8-й механизированный корпус к 12.00 23-го июня должен был перейти в новый район, в 25 км восточнее г. Львова, где поступить в распоряжение командующего 6-й армией. Дивизии корпуса, выполняя поставленную задачу, должны были преодолеть расстояние от 100 до 150 км.» (ЦАМО ф.15, оп. 881474, д.12, л.179–180)
В своих мемуарах Рябышев, описывая, как его корпус гоняли вдоль фронта в поисках противника, о присутствии Жукова в ту ночь и тем более утро-день 23 июня не пишет. Но события после начала войны мы рассматривать не станем.
Был или не был Жуков у Рябышева 23 июня – нам не особо важно. Пускай другие его на вранье ловят дальше, если охота… Нам важно узнать – какое отношение Жуков имел к появлению Директивы «№ 3» и насколько она соответствовала предвоенным планам Жукова-ГШ.
* * *
Удар из КОВО под командованием Жукова, в отличие от игры на КШИ в январе, провалился. Ведь Павлову в помощь вместо «виртуальных» 18 дивизий и пары тысяч танков резервов Москвы, что были в январе на КШИ, стали перебрасывать армии из Украины. И если бы этого не сделали и Жуков рванул бы «на Люблин» за славой «генерала Победы», то повторилась бы история – из 1920 года с Тухачевским. Когда тот погнал армию в Польшу и, потеряв тылы и связь с соседями, там ее и потерял.
Ведь немцы, смяв Павлова, могли как ударить дальше по Минску и дальше рвануть к Москве, так и врезать на юг – по флангам и тылам прущего «на Люблин» Жукова. Которому в итоге и устроили бы то, что произошло с Тухачевским в 20-м – тылы и резервы будут отрезаны, и армии Жукова сгинут в Венгрии и южной Польше сами, без еды и боеприпасов с топливом… Поэтому снимать пришлось войска с Ю-ЗФ у Жукова-Кирпоноса и кидать их в помощь Павлову практически сразу же.
У Павлова уже было меньше войск, чем у немцев, и он по любому не мог удержать немцев изначально! Ну а с учетом того, что на том же Брестском направлении «б/у» поручик Коробков тупо слил армию и Брест оголил – тем более не могли из КОВО уже наступать лихо «на Люблин». Ни при каких обстоятельствах.
А ведь эту ситуацию проверили-проиграли на КШИ январских и увидели, что немцы главными силами смяли наши слабые войска севернее Полесья и стали угрожать флангу и тылам Жукова, прущего «на Будапешт» 75 дивизиями КОВО против 40 дивизий противника. Или могли врезать на Минск и дальше Москву. Но тогда наши стратеги хреновы нарисовали из воздуха 18 дивизий и пару тыщ танков «резерва», кинули их в помощь гибнущим войскам ЗапОВО, и Жуков, типа, победил немцев. Вот только тех 18 дивизий в реальности на 23 июня – не было. Под Москвой были 19 дивизий резерва в это время….
Так что никакой импровизацией появление «директивы № 3» не было, конечно же. И быть не могло. Импровизации начались потом – когда выполнение этой директивы, явившейся итогом предвоенного планирования Тимошенко-Мерецкова-Жукова, которую выполнить в принципе нельзя было, ввиду бездарности и безграмотности этого планирования – было сорвано!
* * *
Подводя некие итоги, глянем, что пишется в одном интересном, но пока закрытом для обычной публики исследовании. Подчеркнуто было уже в тексте (увы, данное исследование преподают в военных академиях, но оно недоступно простому читателю в силу наличия «грифов» – некому снять «ДСП» с обложки)…
«Наряду с планированием прикрытия госграницы в окру гах была проделана и определенная работа по подготовке войск, проведены другие мероприятия. До войск доводились боевые задачи. В целях их выдвижения из мест постоянной дислокации в предназначенные районы были разработаны планы подъема и вывода частей по тревоге, проводились также соответствующие тренировки. Для дивизий первых эше лонов время выхода в определенные им районы и приведения войск в полную боевую готовность составляло от 3 до 16 часов, а для дивизий второго эшелона – двое-трое суток. Приписка личного состава для этих дивизий планировалась из близлежащих районов за двое-трое суток до начала вой ны. Вывод войск в районы обороны должен был осуществ ляться по особому приказу Главного командования.
