– по этим же директивам часть приграничных дивизий, расположенных далеко от своих рубежей на границе, также начали выводиться по ПП – со сроком окончания их вывода – к 17–19 июня;
– 14 июня для всех мк приграничных округов ГШ дал директиву – привести их в полную б.г. с выводом в районы сбора по ПП;
– 16 июня Жуков давал команду округам – продлить «учебные» сборы приписных;
– 18 июня Жуков давал команду – начать занимать УРы на границе;
– 16–18 июня ГШ дает команду начать выводить приграничные дивизии к их рубежам по ПП – на границе, и отдельные дивизии даже занимают окопы на своих рубежах, начинается минирование на границе, сообщается возможная дата нападения Германии – на 19–20 июня, а затем – быть готовыми к 24.00 21 июня;
– 18–19 июня приводится в повышенную б.г. ПВО и ВВС округов и доводится новая дата нападения – на 3.00 22 июня;
– 19–20 июня пограничники переходят в подчинение командиров приграничных дивизий, и на отдельных участках границы пограничники даже передают свои позиции войскам;
– 21 июня, под утро, в Москву сообщается о снятии немцами ограждений на некоторых участках на границе;
– 21 июня днем Сталин дает команду привести в повышенную б.г. ПВО Москвы и доводит до партийного руководства столицы о возможном нападении, а вечером, в 19.00 собирается совещание у Сталина Комиссии по военным и морским делам;
– 21 июня вечером, около 19.00, Жуков лично обзванивает округа и предупреждает их о возможном нападении в ближайшие сутки с приказом быть к нему готовыми, но не поддаваться на провокации;
– 21 июня, к 21.00 Жуков прибывает к Сталину, и пишется директива «б/н» от 22.20 21.6.41 г. о приведении-переводе всех войск ВВС, ПВО и флотов в полную б.г., и в 22.00 Жуков из кабинета Сталина дает команду округам – ждать «шифровку особой важности»;
– Около 24.00 21 июня, в то время когда шифровальщики ГШ еще только зашифровывали текст «Директивы б/н», Жуков лично звонил в округа и давал команду приводить войска в боевую готовность, поднимать по тревоге не дожидаясь прихода директивы об этом;
– В 1 час 22 июня округа приняли директиву о приведении в полную б.г. своих войск, и к этому времени в ОдВО и ЛенВО уже подняли по тревоге свои войска, и даже начали вскрывать «красные пакеты», занимая по ПП свои рубежи обороны;
– В 2 часа начались обстрелы на границе и посол Германии начал искать наркома индел СССР Молотова, чтобы всучить тому Ноту о нападении;
– В 2.30 в округа уходит «телеграмма Тимошенко» – «Приступить к выполнению Плана прикрытия 1941 года. Границу до особого распоряжения не переходить и не перелетать». Что подразумевает – вскрытие «красных» пакетов в округах – война! При этом в ЗапОВО в 2–3 часа начали вскрывать свои «пакеты», но 4-я армия, прикрывавшая брестское направление, спала до начала войны, как и в КОВО и ПрибОВО – там также войска спали до момента нападения…
Ну а дальше – была война…
Удивляет данная хронология событий и мероприятий? Как видите, все эти мероприятия так или иначе завязаны на Г. К. Жукова, который действительно как начГШ делал все возможное по повышению моб. и боеготовности армии в преддверии нападения Германии. Ведь именно через него шли все эти мероприятия – по указаниям Сталина, конечно же…
Дождитесь книгу по полным ответам командиров на расследовании Покровского… многому еще удивитесь…
* * *
А теперь, напоследок, посмотрим, что показывает о предвоенных днях и «планах» такой представитель «официальной» Истории, как такой замечательный историк – Г. А. Куманев. Замечательный тем, что в свое время, пока были живы те, кто окружал Сталина, работал с ним и были очевидцами многих ключевых моментов и событий тех дней и Истории, брал у них «интервью». А точнее, беседовал с ними часами, и эти беседы потом стали основой его книги – «Говорят сталинские наркомы» (Смоленск, Русич, 2005 г.) Беседы эти интересны, прежде всего, тем, что и как показывают очевидцы тех дней. И хотя интересны и оценки, которые дают очевидцы, факты, которые они приводят, – гораздо важнее. Т. е. мы скорее рассмотрим, что говорит не сам Куманев в данном случае (до него мы еще «доберемся» в отдельном исследовании на эту тему), а реальные очевидцы событий. В данном случае – событий вокруг 22 июня и о том, как появилась та же «директива № 3».
Большинство «сталинских наркомов» к Сталину относились до самой смерти с уважением и даже любовью, и их отношение в данном случае к самому Сталину ради «объективности» исследования мы учитывать не станем, но факты, которые они показывают – и дают возможность восстановить события того же вечера 21 июня или дня 22 июня. Которые нас и интересуют в нашем исследовании.
* * *
Одной из «глав» этой книги Куманева является запись бесед с управляющим делами Совнаркома СССР в 1941 году Я. Е. Чадаевым. С которым Куманев познакомился в апреле 1979 года, и который рассказывал, например, о том, как Сталин оценивал возможность нападения Гитлера в 41-м – верил или «не верил», что тот нападет до того, как «победит» Англию. Военные в «Соображения» осени 40-го сразу забили, что Германия может напасть на СССР, не закончив войны с Англией, оставив в Европе лишь незначительные силы. Однако по маршальским же байкам, и прежде всего Жукова, Сталин «верил», что Гитлер не нападет, пока не покончит с Англией – т. е. в июне 41-го не нападет точно. И Куманев, и прочие историки, и сегодня продолжает это повторять, ссылаясь при этом и на жуковых и на того же Молотова. И на вышедшем 6 мая 2014 года на 1-м канале ТВ д/ф «Война и мифы» Куманев опять это повторил: Сталин верил, что Гитлер не нападет в 41-м году – пока не покончит с Англией…
«Г. А. Куманев: Что Вам известно, Яков Ермолаевич, о содержании переговоров В. М. Молотова с Гитлером во время поездки наркома иностранных дел СССР в Берлин в ноябре 1940 г.? Как расценивались в Кремле состоявшиеся переговоры и перспективы войны с Германией?
Я. Е. Чадаев: Это довольно широкая тема. Поэтому, отвечая на данный вопрос, я буду в основном опираться на мои записи выступлений Сталина и Молотова на заседании Политбюро с оценкой поездки в Берлин. <…>
Вечером 14 ноября состоялось заседание Политбюро ЦК, на котором было заслушано сообщение Молотова об итогах переговоров в Берлине. Мне, только что вступившему в должность управделами СНК, довелось участвовать на этом заседании и многое записать.
Молотов подробно доложил о результатах встречи с Гитлером <…> рассказал о содержании переговоров в Берлине, которые были продолжены на следующий день и мало чем отличались от предыдущих. <…>
После ответов Молотова на вопросы выступил Сталин. Он сказал:
<…>
Как нам известно, Гитлер сразу же после отбытия из Берлина нашей делегации громогласно заявил, что «германо-русские отношения окончательно установлены»! Но мы хорошо знаем цену этим утверждениям! Для нас еще до встречи с Гитлером было ясно, что он не пожелает считаться с законными интересами Советского Союза, продиктованными требованиями безопасности нашей страны.
Мы рассматривали берлинскую встречу как реальную возможность прощупать позицию германского правительства. Позиция Гитлера во время этих переговоров, в частности, его упорное нежелание считаться с естественными интересами безопасности Советского Союза, его категорический отказ прекратить фактическую оккупацию Финляндии и Румынии – все это свидетельствует о том, что, несмотря на демагогические заявления по поводу неущемления «глобальных интересов» Советского Союза, на деле ведется подготовка к нападению на нашу страну.
Добиваясь берлинской встречи, нацистский фюрер стремился замаскировать свои истинные намерения…
Ясно одно: Гитлер ведет двойную игру. Готовя агрессию против СССР, он вместе с тем старается выиграть время, пытаясь создать у Советского правительства впечатление, будто готов обсудить вопрос о дальнейшем мирном развитии советско-германских отношений.
Далее Сталин говорил о лицемерном поведении гитлеровской верхушки в отношении Советского Союза, о позиции Англии и Франции во время летних московских переговоров 1939 г., когда они были не прочь натравить Германию на СССР.
– Именно в то время, – подчеркнул Сталин, – нам удалось предотвратить нападение фашистской Германии. И в этом деле большую роль сыграл заключенный с ней пакт о ненападении…
…Но, конечно, это только временная передышка, непосредственная угроза вооруженной агрессии против нас лишь несколько ослаблена, однако полностью не устранена. В Германии действуют в этом направлении мощные силы, и правящие круги рейха не думают снимать с повестки дня вопроса о войне против СССР. Наоборот, они усиливают враждебные против нас действия, как бы акцентируя, что проблема нападения на Советский Союз уже предрешена.
