Командира убрали с подводной лодки перед самым присвоением ей звания гвардейской. Бескозырки с георгиевскими лентами матросы «Фрунзенца» оденут в марте 1943 года, буквально спустя пару недель после ухода своего командира. На мостике гвардейского минзага Грищенко сменил воспитанный им капитан-лейтенант В. Коновалов. В дальнейшем он трижды выведет «Фрунзенец» в боевые походы, потопит десять и повредит один транспорт. Вполне заслуженно получит золотую звезду Героя Советского Союза.
Спустя много лет станет известен окончательный итог уничтоженных неприятельских кораблей и судов в бытность командования Л-3 Грищенко. Он более чем впечатляет, даже сравнивая его с безумными тоннажами атлантических побед немецких подводников. Ведь условия, в которых сражался и побеждал Грищенко, не шли ни в какое сравнение с самым настоящим избиением беззащитных транспортов в первые годы войны командирами лодок Дёница. Итог Грищенко — это восемнадцать уничтоженных неприятельских вымпелов, более 65 тысяч тонн отправленных на морское дно — этого рекорда не удалось больше повторить ни одному из отечественных подводных асов Великой Отечественной… Но награждать Грищенко за этот подвиг почему-то не торопились. Более того, сразу же после войны его начали активно вытеснять с действующего флота. Кто? Да те, кто всю войну просидел на береговых должностях, а с наступлением мирных дней стал делать служебную карьеру, расталкивая локтями боевых, но не способных к интригам офицеров. Увы, наш флот здесь не исключение. Так было, к сожалению, везде и всегда.
К чести Грищенко, он не опустил руки. Отстранённый от действующего флота, он начинает серьёзно заниматься наукой, анализируя тактику действий подводных лодок во Второй мировой войне и вырабатывая рекомендации для подводников нового поколения, защищает диссертацию. Затем были годы преподавания в военно-морских училищах.
Шло время, и новые руководители отечественного флота старались не особенно часто вспоминать прославленного подводника. Правда, периодически флотскую общественность будоражили документы некоторых непосредственных начальников Грищенко:
«…1. Достоин выдвижения на должность начальника военно-морского училища.
2. Достоин присвоения звания контр-адмирал.
3. В целях справедливости… считаю необходимым возбудить ходатайство перед ГК ВМФ о представлении товарища Грищенко к званию Героя Советского Союза…
Заместитель начальника ЛВИМУ имени адмирала С.О. Макарова капитан 1-го ранга Недодаев…»
Но все робкие попытки восстановить справедливость не приводили абсолютно ни к чему. Кому и когда перешёл дорогу Грищенко, неясно до сих пор. Среди ветеранов подводного флота до сегодняшнего дня ходят слухи о том, что якобы на одном из вечеров отдыха только что вернувшийся из боевого похода Грищенко увёл первую красавицу Кронштадта из-под самого носа у одного из балтийских адмиралов. И тот, взбешённый, самолично порвал уже подписанное представление к званию Героя Советского Союза на командира Л-3. Как говорится — «ищите женщину»…
Ходят слухи о том, что может быть, свою роль здесь сыграла строка в автобиографии командира подводной лодки о проживании сестры первой жены Грищенко в Нью-Йорке, куда та уехала ещё в далёкие двадцатые годы. Говорят, что возможна и самая прозаическая причина — пресловутая разнарядка. Вначале Грищенко просто не повезло попасть в число представленных на героев, а затем его уже попросту вычёркивали по инерции. Сам же бывший командир подводного минзага в силу своей скромности никогда о себе вопроса не поднимал и о причинах столь длительной нелюбви начальства к себе распространяться тоже не любил.
В чём же искусство командира подводной лодки Грищенко? Что он был за человек и почему власти предержащие не хотят видеть его героем? Выскажемся, пользуясь оценками наших известных писателей о Грищенко, а также его собственными рассуждениями. Может, это поможет понять феномен командира Л-3 — феномен необычной личности, коей является Грищенко, которую не признала ни власть бывшего СССР, ни власть нынешняя. Вот как это выглядит на наш взгляд. Главный критерий искусства командира подводной лодки в годы Великой Отечественной войны — это число одержанных им побед. Но такая категоричность не раскрывает само содержание качеств и достоинств командира, его характерных черт. Конкретно в нашем случае, думается, есть возможность оценить командира Л-3 в другом плане. Можно взглянуть на Грищенко беспристрастно — глазами писателей, которые познакомились с Петром Денисовичем в годы Великой Отечественной войны. Писатель умеет видеть человека «со стороны» и всегда способен «заглянуть в душу» своего героя. Вот поэтому, если говорить о качествах Грищенко, то в дополнение к тому, что он выдающийся командир подводной лодки, обратимся к писателям, их произведениям военных лет. Более объективной оценки, кроме числа побед, очевидно, нам не найти, писатели ещё в годы войны увидели в действиях командира особый почерк, присущий командиру корабля. По их мнению, он остаётся верен своему почерку и в послевоенное время. В 1975 году писатель-маринист Анатолий Ёлкин говорил о Грищенко: «Биография его стала столько же историей флота, сколько и историей советской литературы». Какими же надо обладать качествами, чтобы «войти» в эти две «истории»!
Александр Фадеев сказал о Грищенко просто и исчерпывающе: «Никогда не умрёшь, и из всякого дела вернёшься с победой». Так он подписал своё фото, подаренное Грищенко 4 июля 1942 года. Как же надо было верить в талант командира, разглядеть его мастерство, чтобы сделать такую надпись! Причём более чем за месяц до начала очередного похода Л-3. Оценка писателя полностью подтвердилась. Позднее, уже после возвращения Л-3 из похода, Фадеев в газете «Красный флот» напишет, что деятельность катеров и подводных лодок Балтийского флота, всё героическое, выдающееся, удивительное и прекрасное из того, что произошло на флоте, — это «балтийский почерк».
Известный драматург Александр Петрович Штейн раскроет, почему Грищенко всегда из похода приходит с победой. Штейн конкретно назовёт качества, которые были присущи Грищенко: «Это — воин, лишённый наигранной романтики, это командир концентрированной воли».
Ещё в 1944 году писатель-маринист А. Зонин подчеркнёт эту же характерную черту Грищенко: «Петро одно время мечтал об астрономии. Циолковского читал с увлечением… Хорошая черта — уметь жить с перспективой, глядеть через промежуток времени. Это не все умеют».
Перечитывая страницы о боевых делах командира Л-3, постоянно ощущаешь: экипаж был уверен в своём командире, знал, что его решение — единственно верное, то, которое нужно, что «эти люди (Грищенко и экипаж) любят Родину высокой и светлой любовью».
Пётр Денисович обладал особой манерой отдавать распоряжения. Он никогда не налегал на приказные интонации, говорил спокойно и веско, но самой манерой командования умел добиться порядка подчинения, уважения. У Грищенко — это не просто дар от природы. Пожалуй, здесь многое — от широты и глубины знаний, грамотности военного моряка. Словом, от того, что отличает военного по призванию, про кого говорят «военная косточка». Писатели видели в Грищенко «специалиста по минам, по умению ставить мины прямо под носом врага». Однако они разглядели в нём и образцового навигатора с безупречной штурманской подготовкой, или, как о нём писали, «представителя замечательной штурманской Школы».
Известный военно-морской историк, ученик, друг и почитатель Грищенко контр-адмирал в отставке Г.Г. Костев так пишет о послевоенной жизни героя-подводника: «Во время одной из встреч с адмиралом флота Иваном Степановичем Исаковым капитан 2-го ранга Грищенко высказал несколько предложений о совершенствовании использования подводных лодок. Но эти мысли имели весьма отдалённое отношение к „малюткам“, которыми теперь командовал Пётр Денисович. Исакова как флотоводца порадовала широта взглядов комдива и как учёного заинтересовала. Однако никакой реакции, по крайней мере, внешней, не последовало. И вдруг пришёл приказ: откомандировать в Военно-морскую академию. Так началась работа исследователя».
Анализ, гипотезы, поиск оригинальных решений — это была стихия Грищенко. Появилась возможность изучить опыт действия подводных лодок в годы войны, сделать выводы. Днями и ночами бывший командир Л-3 подбирал материалы, уточнял и сопоставлял факты. По ходу работы возникали сомнения, спорные вопросы, рождались совершенно новые идеи. И, как в прошлом, в боевых походах, было радостно, получал наслаждение, когда удавалось решить какую-нибудь из новых задач. Да ещё прибавляли сил известия о том, что с годами росли победы Л-3. Уходил Грищенко с лодки, когда на счету командира числилось одиннадцать побед, а со временем, благодаря тщательному изучению архивных документов, становилось известным то, что до поры до времени скрывал противник, — потери фашистского флота на минах, выставленных Л-3. Так стало 12, 14, а сегодня 18 побед — это «личный счёт» Грищенко.
