Известный военно-морской историк, ученик, друг и почитатель Грищенко контр-адмирал в отставке Г.Г. Костев так пишет о послевоенной жизни героя-подводника: «Во время одной из встреч с адмиралом флота Иваном Степановичем Исаковым капитан 2-го ранга Грищенко высказал несколько предложений о совершенствовании использования подводных лодок. Но эти мысли имели весьма отдалённое отношение к „малюткам“, которыми теперь командовал Пётр Денисович. Исакова как флотоводца порадовала широта взглядов комдива и как учёного заинтересовала. Однако никакой реакции, по крайней мере, внешней, не последовало. И вдруг пришёл приказ: откомандировать в Военно-морскую академию. Так началась работа исследователя».
Анализ, гипотезы, поиск оригинальных решений — это была стихия Грищенко. Появилась возможность изучить опыт действия подводных лодок в годы войны, сделать выводы. Днями и ночами бывший командир Л-3 подбирал материалы, уточнял и сопоставлял факты. По ходу работы возникали сомнения, спорные вопросы, рождались совершенно новые идеи. И, как в прошлом, в боевых походах, было радостно, получал наслаждение, когда удавалось решить какую-нибудь из новых задач. Да ещё прибавляли сил известия о том, что с годами росли победы Л-3. Уходил Грищенко с лодки, когда на счету командира числилось одиннадцать побед, а со временем, благодаря тщательному изучению архивных документов, становилось известным то, что до поры до времени скрывал противник, — потери фашистского флота на минах, выставленных Л-3. Так стало 12, 14, а сегодня 18 побед — это «личный счёт» Грищенко.
Успешно было закончено первое крупное исследование. Блестяще защищена кандидатская диссертация. Новая ступень — Грищенко был назначен начальником кафедры, да ещё в училище подводного плавания. Теперь можно было продолжать научную работу на ещё более высоком уровне: научные статьи, учебные пособия. Приступил новый начальник кафедры и к осуществлению своей давнишней мечты, той, которая не покидала ни в боевых походах, ни на берегу. Доцент, кандидат военно-морских наук Грищенко, собрав обширный материал по оперативно-тактическому использованию подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота, пишет монографию о том, как надо воевать подводникам в современных условиях. Монография, разумеется, была сразу же засекречена. На её основе издаётся учебник, тоже секретный. Но потом пришлось уйти с кафедры, хотя, правда, и с повышением. Не угодил своей прямотой суждений старый подводник очередному большому начальнику. Теперь Грищенко перевели первым заместителем начальника Высшего военно-морского училища. Однако вскоре училище попало под сокращение. Петру Денисовичу опять пришлось пойти на новое место. На этот раз в ВВМУ радиоэлектроники им. А.С. Попова. Там он возглавил один из факультетов.
Продолжаются поиски материалов в архивах, мысли постоянно заняты проблемами использования подводных лодок. Уже написаны десятки статей. К этому времени закончен ещё один капитальный трёхтомный труд — «Борьба за советскую Прибалтику». В его создании принял участие П.Д. Грищенко как один из авторов. Много выступает Пётр Денисович перед молодёжью, на флотах, считает своим долгом делиться боевым опытом в службе, в жизни. Но всё чаще и чаще вспоминает слова Фадеева, не раз повторявшего, что ценность опыта — только в напечатанном: «Можно выступать и болтать сколько угодно, можно даже кувыркаться на ораторской трибуне, но главное в литературе то, что написано пером и напечатано…»
В это время готовится роман «Дом и корабль» — первое крупное произведение советской литературы о подводниках. Автор романа Александр Крон, хорошо знавший Грищенко, — отдаёт ему рукопись на рецензию как специалисту-подводнику. Сколько знакомых лиц — не отличить многих в романе от экипажа Л-3. Неделю с раннего утра до глубокой ночи работал Пётр Денисович над рукописью. Вспоминая об этом, он рассказывал, что будто снова побывал на родной Л-3.
А. Крон с благодарностью отнёсся ко всем замечаниям и пожеланиям Грищенко. В 1965 году на читательской конференции в Высшем военно-морском училище радиоэлектроники им А.С. Попова, где Грищенко был начальником факультета, А.А. Крон признался: «В романе „Дом и корабль“ рассказывается о жизни и боевых делах балтийских подводников в годы войны. Основные события происходят в период блокады Ленинграда. В центре повествования командир подводной лодки капитан-лейтенант Горбунов, смелый, волевой офицер. Прототипами героев романа являются люди с прославленной подводной лодки Л-3 и её командир П.А. Грищенко. Конечно, понятие „прототип“ сложное, неоднозначное, однако им всегда является то или иное реальное лицо. Уже потом это лицо как литературный персонаж „обрастает“ разными чертами (характер, внешность), которые могут непосредственно к этому прототипу и не подходить, но в конечном итоге именно им и определяется литературный герой. Он всегда обобщение наиболее характерного в современнике. Это, как говорится, „знакомый незнакомец“».
О сложности выбора писателем прототипов можно много говорить. Если же конкретно о Грищенко, то следует упомянуть ещё одно произведение, в котором образ одного из главных героев «лепился» с Грищенко. Это «Океан» Штейна. Дадим слово автору: «…такие Платоновы есть, но не так уж их много, не будем преувеличивать. Я долго искал этого человека… Нет, Платонов был немного Грищенко и немножко Головко…»
Чем же был притягателен Грищенко для писателей? Можно сказать об этом так: он был резок, прямолинеен. Но была в нём какая-то врождённая органическая неспособность приспосабливаться, он отвергал всегда девизы типа «посытнее есть и помягче спать». Что думал, то и говорил, а отсюда появлялось и темпераментное «нет», и спокойное, но твёрдое «да». Представлялось, что у него нет полутонов. И всё же это не так. Правду, прямоту в суждении Грищенко ставил на первое место.
Однажды в разговоре о характере человека были упомянуты слова Льва Толстого, что он с возрастом каждое утро начинал борьбу со своими недостатками. Их было три: лень, раздражительность и честолюбие. Продолжая эту тему, Пётр Денисович высказал и простую истину, что, мол, многие беды характера человеческого происходят от сравнений:
— Кто сказал, не помню, но, думается, это правильно.
— Я, конечно, не Лев Толстой, поэтому, возможно, и не начинаю утро с борьбы, — продолжил беседу Грищенко. — Лень беда человеческая. Она меня всегда раздражала. Так что можно ещё поспорить о раздражительности. Со своей ленью я тоже стараюсь бороться. И «лекарство» простое, — продолжал Пётр Денисович. — Каждый день стараюсь писать, хотя бы четвертушку, восьмушку, о прошедшем дне, событии. А это непросто, приходится извилины напрягать. Поэтому лень сама собой исчезает.
Пётр Денисович засмеялся:
— А перенял я этот способ от замечательного советского писателя-мариниста Леонида Соболева, когда он стажировался на Д-5, где я был командиром.
— Горжусь я и своими учениками или, если хотите, бывшими подчинёнными. Много среди них имён известных, что, конечно, приятно. Герои Советского Союза, адмиралы… — Неожиданно Пётр Денисович, как будто спохватившись, что не то сказал, оборвал фразу. Даже покраснел и заметил извинительным тоном: — Нехорошо, нескромный рассказ получился. Всё я да я: «Я горжусь», «Мне приятно»…
Такой оборот подталкивал на продолжение беседы о характере человека.
— Пётр Денисович! Вот ещё одна черта человеческой натуры: вы назвали её — скромность. Все считают, что это весьма положительное качество, но вот конкретно о вас Вы — заслуженный человек, а в коммунальной квартире живёте. Как это понимать? Из скромности?
Грищенко неопределённо ответил;
— Жить где-то надо. А живёшь там и в той квартире, что тебе дали.
— Но вам-то уж положено?
— Положено? К сожалению, не положено, — фраза прозвучала глухо, с обидой.
— Не может быть!
— Может, ещё как может, — ещё более тихо повторил Грищенко и замолчал.
— Мне тоже казалось, что положено, — заговорил он через минуту уже спокойнее. — Так получилось, что в жизни я практически и не имел отдельной квартиры. Разве только года три, когда был заместителем начальника училища.
— Пётр Денисович! Надо требовать!
Грищенко встал и, отвернувшись, тихо проговорил:
— Не надо бередить душу, не дают мне пока отдельную квартиру… Молодому учителю или врачу, только окончившему институт и попавшему по лимиту в Москву, квартиру дают сразу же, а мне, ветерану, — не положено.
Квартирная эпопея Грищенко — это отдельная история о том, как национальный герой годами безрезультатно ходил по инстанциям…
Если доведётся быть в Москве, пройдитесь в район Курского вокзала и далее по тихому переулку старой Москвы. Далеко за полночь вы увидите светящееся окно. Это работает бывший командир «Фрунзенца» — «летописец Л-3». К сожалению, ныне его уже нет. Ушёл из жизни в 1991 году. Таких людей иногда называют фанатиками. Но это слово произносят те, кто сам никогда не утруждает себя и кому недоступно упоение трудом. А вот командир Л-3 в труде видел весь смысл жизни и этот свой почерк сохранил до конца своих дней.
