Для большинства американцев события 11 сентября 2001 года стали ассоциироваться с Афганистаном вскоре после того, как выяснилось, что все террористы провели там значительное время. Администрация Буша, сделавшая соответствующие выводы, обрушилась на талибов, которые дали прибежище Осаме бен-Ладену и позволили превратить Афганистан в рассадник международного терроризма. Американская общественность горячо поддержала президента, объявившего «войну против террора». Но почти никто не мог внятно объяснить, кто такие эти террористы и почему они так ненавидят Соединенные Штаты.
Каждому, кто хочет разобраться в облике нового врага, следует помнить о том, что правительство США более десяти лет поддерживало и финансировало самый большой и успешный джихад в современной истории, что ЦРУ тайно вооружало и обучало сотни тысяч фундаменталистов для борьбы с общим противником и что многие из тех, кто выбрал Америку своей мишенью, были ветеранами той афганской войны.
Хотя журналисты и аналитики не скупились на объяснения, в средствах массовой информации было удивительно мало комментариев о той роли, которую Соединенные Штаты сыграли в недавнем прошлом Афганистана. Сам факт поддержки, оказанной ЦРУ афганским партизанам в их войне с Советским Союзом, упоминался неоднократно, но об этом говорилось как о рутинной операции, похожей на тайную поддержку «контрас» в Никарагуа. Как и следовало ожидать, никто в администрации не испытывал желания раскрыть характер и масштаб участия ЦРУ в афганском джихаде. В лучшем случае это привело бы к скандалу и усложнило задачу президента по созданию антитеррористической коалиции. Но в результате американцы оказались почти в полном неведении о некоторых фактах в недавнем прошлом своей страны.
Афганская операция была самой крупной и успешной в истории ЦРУ, но она не отложилась в сознании большинства американцев. Мало кто понимал, что такие мероприятия часто приводят к самым непредвиденным и нежелательным последствиям. И наконец, никто из покровителей афганской компании, особенно Чарли Уилсон, не признавал ответственность за то, по какому пути направился джихад, который они финансировали.
* * *
События, описанные в этой книге, восходят ко времени, когда почти все в правительстве США считали афганцев борцами за свободу, сражавшимися с общим врагом. В январе 1989 года, когда Советская армия готовилась вывести последних солдат из Афганистана, Чарли Уилсон пригласил меня присоединиться к его служебной поездке по Ближнему Востоку. Несколько месяцев назад я сделал сюжет об Уилсоне для программы «60 минут» и не имел намерения глубже исследовать его роль в афганской войне, но все же принял его приглашение. Маршрут поездки начинался в Кувейте, пролегал через Ирак времен Саддама Хусейна и завершался в Саудовской Аравии. Мы посетили все три страны, которые вскоре стали сценой событий войны в Персидском заливе. Для меня эта поездка стала началом десятилетней одиссеи.
Меня ожидали два сюрприза, благодаря которым я начал сознавать истинный масштаб событий. Одним из них были поистине королевские почести, оказываемые Уилсону повсюду, где бы он ни находился в арабском мире. Вторым стало мое знакомство с Гастом Авракотосом, недавно вышедшим в отставку и впервые за несколько лет воссоединившимся со своим старым товарищем и единомышленником. Когда мы ехали по полям Басры, где в последних битвах ирано-иракской войны пали сотни тысяч солдат, я разговорился с Авракотосом и вскоре осознал, что афганская кампания вовсе не являлась типичной операцией ЦРУ
Когда наш коммерческий рейс в Багдад был отменен, Авракотос смог доставить нас на борт роскошного «Боинга-707», принадлежавшего саудовскому религиозному лидеру, который узнал от него о роли Уилсона в афганской войне. Мы летели вместе с делегацией высокопоставленных ваххабитов; некоторые из них до сих пор направляли деньги и посылали арабских добровольцев для джихада в Афганистане. Самолет представлял собой летающую мечеть с ваннами и туалетами из литого золота, мягкими кожаными креслами и многочисленными мониторами, указывавшими пассажирам направление на Мекку. Именно в этой обстановке Авракотос начал рассказывать мне об афганской программе и о той стороне личности Уилсона, о которой я не подозревал. В противоположность имиджу добродушного и невозмутимого конгрессмена, Авракотос описывал его как человека, который вселял ужас в бюрократов из ЦРУ и других ведомств, причастных к афганской войне. Вскоре мне стало ясно, что эти два человека состояли в заговоре и Авракотос владел ключом к пониманию роли ЦРУ в этой истории.
В Эр-Рияде нас встретили по-королевски. Караван новеньких белых «мерседесов» с полицейским эскортом умчал нас во дворец, где состоялась встреча с принцем Султаном, братом правящего монарха и саудовским министром обороны. После чая Уилсон выступил с заявлением: он приехал поблагодарить саудовскую королевскую семью за необыкновенную щедрость в поддержке американской военно-технической помощи афганским повстанцам. Демонстрация взаимной благодарности последовала через несколько часов, когда Уилсона препроводили в невероятно роскошные личные апартаменты с гостиной, размеры которой не уступали футбольному полю.
«Мистер конгрессмен, мы хотим, чтобы вы знали: эти апартаменты больше, чем мы предоставляли для Джорджа Буша, — сказал секретарь принца. — Мистер Буш — всего лишь вице-президент, а вы выиграли афганскую войну».
Хотя Чарли Уилсон высоко оценил эту честь, у него осталось неоконченное дело. Уилсон знал, что все великие кампании нуждаются в завершении, когда страна празднует победу и славит своих героев. Он был исполнен решимости организовать такое мероприятие, чтобы отпраздновать победу моджахедов. Помимо стремления к личной славе, он считал себя обязанным сделать это для афганцев.
Во всем исламском мире победа афганцев над армией современной сверхдержавы воспринималась как судьбоносное событие. Но в Америке никто как будто не понимал, что произошло нечто важное и Соединенные Штаты были движущей силой, стоявшей за переменами. Шансы на достойную оценку «афганского чуда» становились все более призрачными по мере развития удивительных событий в странах Восточного блока. В августе Лех Валенса и движение «Солидарность» отстранили коммунистов от штурвала и взяли власть в Польше. В ноябре рухнула Берлинская стена — один из главных символов коммунистического угнетения. Оставалось лишь девять месяцев до унизительного исхода советской армии из Афганистана, и просоветские режимы в Центральной и Восточной Европе рушились, словно костяшки домино. С точки зрения Чарли Уилсона, афганцы сыграли решающую роль в запуске механизма распада коммунистического блока. На войне погибло около 28 000 советских солдат и более одного миллиона афганцев, но никто не поблагодарил их за эту жертву.
Эту весть Уилсон и Зия уль-Хак собирались поведать миру во время тщательно запланированного торжественного парада. Два покровителя джихада на могучих белых конях должны были проехать бок о бок по главной улице Кабула. Бойцы за свободу, выстроенные вдоль улицы до самого горизонта, огласят местность громогласным кличем «Аллах акбар» и заполнят небо над столицей залпами победного салюта. Этот праздник свободы увидят и запомнят во всем мире, и партнерские отношения Америки с мусульманами будут запечатлены в сознании миллионов людей. Величественный замысел погиб вместе с Зией уль-Хаком, но Чарли не сдавался.
В победном для афганцев 1989 году Чарли привез свою младшую сестру Шэрон, Аннелизу Ильченко, Гаста и нескольких друзей в Пакистан, где должен был получить высшую государственную награду этой страны. Это событие планировалось как момент торжества, но Чарли тяготила мысль, о неоплаченном долге перед моджахедами и потребность привести американцев к признанию великой победы США, разделенной с афганцами. Именно тогда у него появилась идея такого живописного мероприятия, которое могло бы произвести впечатление даже на Сесила де Милля [68].
