предоставить четыре комнаты для пять-шесть легко раненных и нуждающихся в поправке, обещая полный уход за ними. Свое решение они выполнили, и в течение нескольких месяцев у них перебывало немало марковцев. Очень ценно было доброе участие к бойцам, но еще более ценно было их полное безоговорочное сочувствие идее борьбы и понимание духа и настроения добровольцев. Светлое исключение в тылу армии. И, говоря об обеих дамах, марковцы делали вывод: биться за таких людей радость. И как больно, что тыл в массе не желает думать о нуждах фронта и живет своей эгоистичной жизнью.
В конце апреля Ростов переживал очередную панику. Красная армия подошла к нему с юго-востока на один переход. Марковцы считали это приближающимся ему возмездием. Они с любопытством смотрели на волнующихся граждан, а те избегали смотреть на них. Но иные все же спрашивали: «Как вы думаете?» Они отвечали спокойно: «А мы думаем, что вот нас куда-то эвакуируют». Поезда с ранеными уходили из Ростова на юг, главным образом на Минераловодскую группу. Раненых провожали со скрытым равнодушием, уезжали виновники их грядущих несчастий. Марковцы с благодарностью помнили лишь волонтерок и сестер госпиталей, двух дам и немногих других, провожавших их со слезами и благословениями.
Вероятно, не было города на Юге России, где бы в лазаретах не лежали марковцы, корниловцы, дроздовцы, алексеевцы. Все жили мыслями и беспокойством за свои части. Всех объединяло сознание принадлежности к старым добровольческим частям. Все ревниво оберегали честь и славу их. Были споры о степени их доблести. Вызывали на это статьи и заметки в газетах. Но поспорят и успокоятся. Братство частей крепилось не только на фронте, но и в тылу, в госпиталях.
Но как ни покойно и удобно жилось в госпиталях, как ни приятно было отдохнуть от боевой страды и развлечься, все же мысли бойцов непрерывно направлялись к их «боевым семьям», к борьбе, долгу служения Родине. И не выдерживали они даже в таких прекрасных местах, как Геленджик, Минеральные Воды, в расцвете весны. Еще не залечены раны, еще не восстановлены силы, а они просят выписать их из лазаретов. Для окончательного поправления здоровья есть этап — хозяйственная часть, которая ближе к полку и где необходимо провести последние приготовления, касающиеся обуви, белья, обмундирования — вечной заботы добровольцев.
«Человек нервный, но добрый» (записано о начальнике хозчасти, полковнике Николаеве) выдумывал все, что мог, чтобы снабдить возвращающихся в полк хоть каким-либо обмундированием, бельем, сапогами. Но требовательность, быть может и законная со стороны возвращающихся в строй, наталкивалась на действительное отсутствие всяких запасов, но кое-что, хотя бы починка, проводилось. В хозчасти узнавали новое о тыле, о рогатках-таможнях, границах. Не обвинять же в этом генерала Деникина? Да. В тылу далеко не все благополучно.
Обстановка в середине мая 1919 года
С начала 1919 года Красная армия вела наступление на всем фронте Вооруженных сил Юга России. Но она потерпела поражение на своем левом фланге, где Кавказская Добрармия перешла в наступление с линии реки Маныч и подходила уже к Царицыну. Все усилия сбить воспрявшую духом Донскую армию окончились полной неудачей. Не удались и беспрерывные атаки на Добрармию в Донбассе. Зато на Украинском фронте красные добились полного успеха, дошли до Черного моря и захватили большую часть Крыма.
Наступление Красной армии к востоку от Днепра сдерживали слабые отряды, которые смогли организоваться на разлагающейся Украине, усиленные затем малочисленными частями Добрармии в Крыму и отступившей от Екатеринослава группой офицеров в 400 человек. Собравшиеся в Северной Таврии части составляли Крымско-Азовский корпус, который, не удержавшись на Крымских перешейках, откатился на Ак-Манайские позиции, недалеко от Керчи, где при поддержке флота союзников и нескольких малых судов, переданных ими в распоряжение Добрармии, упорно оборонялся.
В марте красные захватили и Одесский район. Здесь союзники в полной мере и наглядно показали свое отношение к драме своей недавней союзницы России, к драме Украины, которой они обещали помощь, и к Добрармии.
Десант союзников в Одессе был постепенно доведен до 3½ дивизий: 1½ французских и 2 греческих под французским командованием. Последнее разрешило формирование и РУССКИХ отрядов под своим контролем, и добровольческих частей, подчиненных генералу Деникину. Прибывший в Одессу генерал Тимановский энергично начал вербовку с большой надеждой на успех. В городе проживали тогда десятки тысяч офицеров из местных жителей и осевших здесь с начала революции, из нежелающих ехать в районы, занятые красными, а также недавно бежавших с Украины от анархии и большевиков под защиту штыков союзников. Был план сформировать в Одессе 4-ю «Железную» стрелковую дивизию, в мирное время здесь стоявшую, которой командовал на фронте генерал Деникин и офицером которой был генерал Тимановский.
Но формирование продвигалось слабо. Однажды был устроен смотр отряду и прохождение церемониальным маршем. Впереди шли 40 марковцев в своей форме. Громкое «Ура марковцам!» неслось со всех сторон. А потом в газете появилась статья писателя Брешко-Брешковского, возносившего дух и славу марковцев до небес. «Нам, читавшим эту статью, было как-то не по себе», — записал капитан Савельев.
После этого парада отряд стал быстро расти и к марту насчитывал 5000 человек. Переименовавшись в бригаду, он частично занимал участок на фронте, частично нес гарнизонную службу в Одессе, где скрывалось немало анархического элемента. Бригада была сильна дисциплиной и порядком; готова была начать наступательные действия, но союзники бездействовали и сдерживали ее порыв тем, что грозили лишить всякого снабжения.
Активные действия начали красные, и даже не их регулярные части, а партизанские отряды. Они разгромили на одном участке франко-греческий отряд, захватив его танки. Французское командование срочно стало эвакуировать Одессу, приказав генералу Тимановскому прикрывать эвакуацию. Бригада оказалась брошенной французами. Все русские формирования распались, и только бригада, сохраняя порядок, стала отходить к румынской границе и перешла ее, но в половинном составе, слабые духом и волей оставили ее.
Румыны и французы потребовали ее разоружения, но генерал Тимановский отказался, сдав лишь ту часть вооружения, которая не могла быть погружена на пароход, прибывший из Новороссийска. Вывод ясен для всех: нужно рассчитывать только на свои силы.
