буржуазной историографии начала 80-х гг. явилось стремление провести параллели между среднеазиатским басмачеством 20–30-х гг. и душманами Афганистана 80-х гг. И те и другие представляются «борцами за свободу», «за веру».
В настоящее время история басмачества разрабатывается в «советологических центрах» США, Великобритании, Франции, других западных стран. Этой проблеме уделяют внимание и «исламские центры» Саудовской Аравии, Египта, Пакистана. Наряду с трудами старшего поколения «советологов» (А. Беннигсена, С. Зеньковского, А. Парка, Р. Пайпса) в середине 60-х — начале 80-х гг. были опубликованы работы представителей послевоенного поколения, прошедших стажировку в ведущих антикоммунистических и антисоветских «центрах» Запада (М. Олкот, М. Шахрани и ряда других).
Для всех поколений «советологов» характерен единый подход к изучению истории Октябрьской революции в Средней Азии, гражданской войны и басмачества в том числе — фальсификация фактов, искажение смысла национальной политики КПСС, Советского государства. Труды по истории басмачества, как 20-х, так и 80-х гг., нацелены на дискредитацию учения марксизма-ленинизма, утверждение незыблемости ценностей буржуазного общества.
Шестая
проявляется так: большинство буржуазных авторов редко используют работы советских историков последнего времени, вышедшие в свет тогда, когда историческая наука в пашей стране достигла больших успехов. Буржуазная историография в основном опирается на следующие источники:
на тенденциозно подобранную часть советской историографии 20-х и особенно начала 30-х гг. Эти работы создают благоприятную почву для искажения истории Октябрьской революции и гражданской войны под флагом буржуазной объективности. Общеизвестно, что в те годы в научный оборот было введено крайне малое число источников, и поэтому многие решающие события исторического процесса получили однобокое, а следовательно, и неправильное освещение;
на писания представителей националистических эмигрантских кругов, нашедших ныне приют в США, ФРГ, Англии, Турции и некоторых других странах. Именно в этих «произведениях» буржуазная историография находит «факты» и «данные» для построения всяческих клеветнических измышлений о Советской власти, ее национальной политике, сути басмачества [654]. Буржуазные историки никогда не подходят с критических позиций к этим «источникам», несмотря на то что в трудах советских историков показана их научная несостоятельность;
— на мемуары и воспоминания буржуазных политиков и организаторов интервенции, а также представителей иностранной агентуры в Средней Азии. В этих источниках зарубежная историография черпает данные, в частности, для «оправдания» басмачества, искажения его сущности. Многие свои положения и выводы, относящиеся к басмачеству, фальсификаторы взяли в готовом виде из трудов таких известных буржуазных политиков и организаторов антисоветской интервенции, как Ллойд Джордж [655] и Уинстон Черчилль [656], а также из книги одного из непосредственных исполнителей интервенционистских планов в Средней Азии — генерал-майора английской службы Денстервиля [657].
Черчилль в своей книге с необыкновенным даже для буржуазного политика цинизмом на вопрос: «Находились ли союзники в войне с Советской Россией?» — ответил: «Разумеется, нет, но советских людей они убивали, как только те попадались им на глаза; на русской земле они оставались в качестве завоевателей; они снабжали оружием врагов Советского правительства; они блокировали его порты; они топили его военные суда. Они горячо стремились к падению Советского правительства и строили планы этого падения». Дальше он добавил: «Русские белогвардейцы сражались за наше дело» [658].
И еще одно признание, сделанное Черчиллем много лет спустя: 28 июня 1954 г. в «Национальном клубе печати» в Вашингтоне он сказал, что «является одним из тех, кто с 1917 г. вел борьбу с коммунизмом, чтобы его задушить в колыбели» [659].
Нет необходимости комментировать все эти сентенции Черчилля., Ясен и без лишних слов ответ на поставленный вопрос: Советской России была извне навязана империалистическая интервенция [660].
Ллойд Джордж в шестом томе своих мемуаров, пытаясь оправдать интервенцию против Страны Советов, выдвигает известный тезис о том, что открытое вторжение было предпринято якобы с целью помешать немцам стать хозяевами в России. В применении к Советскому Туркестану этот тезис дополняется еще и «угрозой турецкого проникновения», которому английское правительство решило всеми силами противостоять, хотя его никто об этом не просил [661].
Генерал Денстервиль конкретизирует это утверждение следующим образом: «Неприятельский (немецкий. — Авт.) план продвижения в Азию через Туркестан значительно облегчался наличием в этой области большого числа выпущенных на свободу австрийских пленных» [662].
Известно, что аргумент о необходимости вести войну в далеком Туркестане с целью ликвидации немецко-турецкой угрозы понадобился правящим кругам Великобритании прежде всего для того, чтобы обмануть народные массы своего государства, оправдать в их глазах захватническую войну. И этот пропагандистский аргумент стал в дальнейшем ведущим в буржуазной историографии;
с конца 40-х гг. в какой-то мере расширяется источниковая база буржуазных исследователей. В Великобритании под редакцией профессора современной истории Оксфордского университета Е. Вудворда были изданы сборники документов по истории внешней политики Англии, охватывающие период с 1919 по 1939 г. [663] Однако буржуазные специалисты использовали их крайне слабо. Активное привлечение опубликованных в конце 40-х гг. документов началось фактически в 60-е гг. В 40–50-е гг. «советологи» опирались в основном на антикоммунистическую, антисоветскую литературу 20–30-х гг., повторяя ее трактовку причин возникновения и поражения басмачества;
в 50-е — начале 60-х гг., как и в предыдущие годы, основу работ буржуазных авторов составляли мемуары руководителей английских военных миссий в Средней Азии в годы гражданской войны и империалистической интервенции (генерал-майора У. Маллесона, Ф. Бейли и др.), белоэмигрантов (лидера «Кокандской автономии» и басмачества М. Чокаева и др.). Некоторым исключением были книги А. Парка и Р. Пайпса, в которых использовались (правда, в значительной степени в препарированном виде) работы советских ученых. Не случайно исследования А. Парка и Р. Пайпса в свою очередь стали преобладающим видом источников для работ англо-американских буржуазных историков второй половины 60-х — середины 70-х и последующих годов; в середине 70-х — начале 80-х гг. источниковая база буржуазной историографии пополняется новыми документами. Особенный интерес вызывает четвертый том многотомного издания писем, дневниковых записей, различных материалов Уинстона Черчилля, в которых раскрываются механика подготовки и развязывания антисоветской интервенции, истинные цели британской интервенции на Север, в Закавказье, Закаспий, Туркестан [664]. Но буржуазные фальсификаторы, верные себе, используют эти материалы, исходя из своих целевых установок.
В большинстве случаев, игнорируя советскую литературу, буржуазные фальсификаторы порой вынуждены считаться с наличием серьезных исследований, признавать невозможным полностью замалчивать вышедшие в СССР книги. В этих случаях они не останавливаются перед прямым искажением трудов советских историков, стремясь выхолостить их партийную и классовую заостренность, ставят под сомнение факты, выводы, источниковедческую базу книг, посвященных истории Средней Азии и Казахстана в эпоху социализма, и в том числе истории гражданской войны. Большинство «советологов», привлекая работы советских историков о басмачестве, берут из них прежде всего выгодный
