прекрасно информированы о немецких планах. Молотов в своей ноте союзникам от 6 января 1942 г. не преминул обвинить немцев в депортации гражданских лиц под тем предлогом, что они являются военнопленными, при этом включая их в свои завышенные победные военные сводки (и это было абсолютной правдой. —
Ред.).
В начале февраля, когда в Германию из Советского Союза прибыли первые работники, Гитлер потерял человека, который мог бы предотвратить некоторые из ошибок, последовавших далее. 8 февраля министр вооружений и боеприпасов доктор Фриц Тодт погиб в пассажирском самолете, который взорвался в воздухе в районе ставки Гитлера в Восточной Пруссии. Говорили, что доктор Тодт оперся на кнопку, посредством которой сдетонировала бомба с часовым механизмом, помещенная под одним из сидений, — устройство, предназначенное для случаев, когда может потребоваться уничтожить машину на земле. Тодт являлся основателем ОТ, или Организации Тодта, которая построила автобаны и линию Зигфрида и которая должна была построить оборонительные системы по всей Германии. Находясь в близких отношениях с Гитлером, Тодт не являлся демагогом, но был удивительным организатором. В отличие от своего преемника, Альберта Шпеера, он был рад делать работу с теми людскими ресурсами, которые ему предоставляли. Тодт не стремился быть министром труда и министром боеприпасов одновременно. Альберт Шпеер, однако, не довольствовался таким состоянием дел и брал на себя личные решения, касающиеся трудовой повинности, как об этом свидетельствуют стенограммы его совещаний. Он был много моложе, но значительно больше удален от жизни, чем дружелюбный Тодт. Для Шпеера человеческие существа были всего лишь деталями в машине, а его личное хладнокровие доминировало во всей трудовой программе. (Шпеер оказался отличным организатором, и производство вооружений в рейхе выросло в несколько раз, достигнув максимума в 1944 г., но было уже поздно. — Ред.)
Одним из недостатков гитлеровской администрации военного периода было отсутствие у министров достаточной независимости для решения особых задач. Сам Тодт служил сразу трем хозяевам — министерству экономики рейха, управлению вооружений сухопутных сил вермахта и управлению по четырехлетнему плану Геринга. Причем Герингу и управлению четырехлетного плана был подчинен не только Тодт, но и доктор Фридрих Сироп — глава управления труда. Через полмесяца после смерти Тодта Сироп ушел в отставку по причине плохого здоровья, и следующие шесть недель управлением труда руководил доктор Эрвин Мансфельд — подчиненное официальное лицо. Мансфельд был слишком гуманным, чтобы проводить гигантскую операцию «охоты за рабами», которую Гитлер спланировал вместе с Альбертом Шпеером, хотя указания, которые он дал на своем штабном совещании 20 и 24 февраля, предусматривали вербовку 627 тыс. русских почти сразу же. Мансфельд весьма критично относился к методам, которые уже использовались в России, и безуспешно надеялся получить эти количества без трудовой повинности, без выкручивания рук и без вербовки с помощью лживых обещаний.
Поэтому надо было срочно отыскать постоянного полномочного представителя по занятости, чтобы заменить слишком мягкого Мансфельда. Шпеер предложил кандидатуру партийного консерватора с наиболее проверенной жесткостью — гаулейтера Ханке из Бреслау. Причина для этого странного выбора, как это Шпеер объяснял на своем процессе, состояла в том, что постоянные чиновники управления труда были аполитичны и что гаулейтеры поэтому поступали по-своему и отказывались сотрудничать в планах трудового распределения. Поэтому Шпеер на пост полномочного представителя по труду предложил этого волевого гаулейтера. Геринг дал согласие, но назначение гаулейтера Ханке требовало утверждения его Мартином Борманом — начальником партийной канцелярии НСДАП. Борман предложил гаулейтера Тюрингии Фрица Заукеля, которого он предпочел Ханке. Гитлер, как обычно, послушал Бормана и распорядился об этом назначении. Хотя Геринг не имел никакого отношения к выбору Заукеля, юридическая фикция была продолжена, и Заукель находился под командой Геринга в совете военной экономики. На деле же Геринг был настолько взбешен, что больше никогда не посещал совет военной экономики, а Заукель так и оставался, бесспорно, человеком Шпеера.
Возникла еще одна «ситуация Эриха Коха». Чиновники экономического штаба «Восток» Геринга работали против чиновников Заукеля, чтобы не дать тем отобрать все их источники рабочей силы. Сам Геринг превратился в подобие (правда, более спокойное) Розенберга, не то чтобы неспособного, но не желающего вмешиваться. Хотя и относясь к Коху с ревностью, Заукель иногда объединял усилия с ним как против Розенберга, так и против экономического штаба «Восток». Там, где должен был быть проведен четкий баланс между рабочей силой для выращивания продовольствия на месте и рабочей силой для Германии, вместо этого разгоралась война канцелярских приоритетов. Как и Кох, Заукель погружался в язвительную переписку, иногда он пользовался тем же языком, потому что был членом партии, который постоянно находился на ножах с экспертами, профессиональными бюрократами и офицерской кастой.
Но на этом, к сожалению, сходство между Заукелем и Эриком Кохом заканчивается. Заукель был демагогом, но не до такой возмутительной степени. Во время назначения ему было сорок семь лет. Заукель родился в Хасфурте, возле Бамберга (скорее возле Швайнфурта. — Ред.), будучи единственным ребенком в семье почтальона. В юности он провел пять лет матросом на флоте, начав юнгой за пять шиллингов в неделю и проходя службу главным образом в плавании; в 1914 г., когда ему было двадцать лет, он был интернирован во Франции, когда его корабль направлялся в Австралию. После возвращения в Германию в 1919 г. Заукель был слишком беден, чтобы сдать экзамен на помощника капитана, поэтому стал работать возле своего дома на заводе шарикоподшипников Фишера в Швайнфурте. Это место было центром красного радикализма, и политика его коллег по работе привела Заукеля в лоно национал-социалистической партии. Заукель был настоящим рабочим, что было редкостью в группах нацистских агитаторов, которые стали впоследствии министрами у Гитлера. В 1923 г., когда Заукель вступил в партию, он женился на дочери товарища по работе, который оставался социал-демократом и членом профсоюза. Весьма примечательно, что Заукель находил время для политики, хотя ему приходилось работать на заводе, чтобы прокормить семью, в которой было десять детей. В 1927 г. Гитлер назначил его гаулейтером партии в Тюрингии, а в 1932 г. Заукель был одним из первых нацистов, ставших министрами в федеральных провинциях, когда его назначили министром внутренних дел в той же самой Тюрингии.
Таким образом, Заукель, как и Эрих Кох, имел профсоюзное прошлое и принадлежал левому крылу партии. Но, в отличие от Коха, должность Заукеля не испортила. В октябре 1944 г., когда он получил чек от Гитлера на свой пятидесятый день рождения, его зарплата составляла 30 тыс. марок, но вряд ли это был его единственный источник доходов, ибо в 1935 г. Заукеля назначили управляющим двух заводов в его гау (округ), перешедших под контроль партии.
Заукель не считался какой-то важной персоной.
