Как известно в армии, пожелания начальства должны исполняться быстро и с прилежанием. Церковь в этом отношении от армии не очень отличается. Так что, быстро собравшись мы вышли под промозглый ветер, выходя я рассыпался в благодарностях хозяйке, она покровительственно мне покивала, вроде первый раунд обошелся без обид и угроз достоинству. Шли медленно, периодически меня спрашивали о том о сем, какая все же мелочевка им интересна, ну какая разница на чем я приехал, на поезде разумеется, какая разница на каком таком поезде, на 390-ом если так понятнее будет. Как то начинают они мне напоминать недавно слезших с пальмы, а это в наше время редкость, а тут сразу два раритета, да еще и поселок старообрядческий этот, ни одной моторки на берегу. Странно все как то.
На берегу нас ждал аншлаг, по местным меркам разумеется. Мужиков пять ходило вокруг Катрана, в основном рассматривая, изредка что то ощупывая, пара пацанов слушали о чем им вещал активно размахивающий руками третий пацан, сидящий кстати на мачте, сейчас буду уши драть. Увидев как наша троица спускается, на пляж, пацаны убежали спасать уши, а один мужичок пошел нам на встречу. Одежка у них у всех прямо для массовки фильма «Россия молодая» даже пожалуй естественнее выглядит. Ну нельзя же в конце концов так основательно крышей ехать, предки предками, а добротной современной одежды не за дорого полно, зачем эти перегибы. Мужичок нас встретил, расшаркались типа будьте здравы и вам не болеть. Потом Афанасий спрашивает у мужичка: Поведай, Антон, что так тебя в лодке гостя нашего удивило, ты помор опытный, с иностранцами не раз хаживал.
А этот «опытный» кормчий давай чуть ли не с пеной у рта вещать о железном каркасе и мачте, кстати не железном а дюралюминиевом, это еще раз говорит о его опытности. Но добил он меня описанием кожаных мешков надутых воздухом, так моего Катрана еще не оскорбляли, слушать дальше этот бред уже становилось неприятно, заигрались вы мужички в старину, ну да я тут проездом. Прервал поток ахинеи от кормчего, вежливо извинился, сказал что надо лагерь разбивать, а то мало ли дождик снова и откланялся. Пока перетаскивал гермы на приглянувшееся мне место под обрывом, этот кормчий заливался как соловей перед двумя стариками, хорошо что я не слышу. Потом потянул их на экскурсию вокруг катамарана. Остальные мужики что то степенно обсуждали в сторонке, только один подошел, спросил не нужна ли помощь. Особой щепетильностью я в походе стараюсь не страдать, поэтому мы с Прохором лихо перетаскали гермы и натянули тент. Представился он Прохором Никитичем но на полном именовании не настаивал. Помощник он был средненький, с походным оборудованием совсем не знакомый, так что палатку я ставил считай один. Потом побегал по пляжу, собирая разбросанное и сложил что под тент, что в палатку. Сняли с катамарана обвесы из надувных катков в брезентовых чехлах, положили у будущего костра. Вот кострище Прохор сложил — залюбуешься, еще и мужиков послал по пляжу за плавником пройтись. Выданную мужикам пилу и топор все осматривали с живым интересом, вот ведь действительно край не пуганных поморов. Пока искали дров, поставил на примус кан с водой под чаек. Пришли с экскурсии старички-поповички с мужиком явно не заслуживающим звания кормщика. Ну все же гости, так что рассадил их на катки, обещал в скором времени чай и продолжил строгать бутерброды. Выглядели мои гости тихими и задумчивыми, наверное все силы на дебаты положили. Прохор похоже освоился, сидит на катке и стругает лучины моим стропорезом. Кстати, в комплекте походной кухни обязательно должен быть свой нож, который только едой занимается, а то если им начать деревяшки строгать и в сомнительных местах ковыряться — отравиться раз плюнуть как не отмывай. Ну да это лирика. Вода закипела, бросил туда заварки, потушил огонь, топливо надо экономить, и оставил настаиваться. Гости за моим действом смотрят не отрываясь, начинаю чувствовать себя на сцене. Простите гости дорогие но кружек у меня только две. Наливаю варево по кружкам для старцев, им по возрасту положено быть первыми.
— Сколько вам сахару положить святые отцы? — обращаюсь к ним держа в руках кубики сахара, и чего их так передергивает, может как то по другому положено обращаться, но уж простите меня, городскую чучундру.
— Не надо ничего класть — говорит задумчиво Афанасий, но с места не поднимается, ну да мне не сложно, отношу им кружки. Забрав у меня тару святые отцы не сговариваясь забрали у меня и по кубику сахара. Как то не идет у нас сборище, все сидят как новички в чужой компании. Слегка разбавили повисшее молчание пришедшие мужики с дровами, пока пилили да строгали, разговоры худо бедно заковыляли. Старцы допили чай и откланялись, мол им надо высочайшему отчитываться — это они что, побегут по рации общаться с их руководством что ли? А с другой стороны, пусть развлекаются как хотят.
С уходом церковного начальства мужики явно расслабились. Быстро запалили небольшой костерок, заминка вышла с их кресалом, слабые искры давало, надо кстати попробовать себе нечто похожее выцыганить — не заменимая в походе штука. Потом выставил кан с чаем на любовно выложенную Прохором приступку у кострища, переложил бутерброды на крышку кана и положил рядом с чаем. Добавил туда начатую коробку с сахаром, уселся и понял что проголодался. Похоже организм переборол болячку, или расходился за день.
— Ну мужики, налетайте — и хватаюсь за бутерброд побольше. Прожевав чуток, черпаю кружкой чая запиваю и ставлю ее для всеобщего потребления. Мужики присоединяются, в разговорах опять пауза. Потом Антон просит рассказать как штормовал. Моряки, это те же рыбаки. Рыба в их рассказах растет прямо на глазах. В процессе взаимных пересказов событий, несколько улучшил свое мнение о кормчем, если мужик не грамотен технически и это ему не помешало быть хорошим мореходом, то это талант от Бога. Попутно из рассказа Антона стало понятно, что шкипер у них неопытный но очень именитый, задавил авторитетом всю команду, и попер дуром в шторм, да еще чуть судно не угробил. Так что Антон вытягивал баркас с камней практически за уши, остро к ветру его яхта не ходила даже в девичестве, а их шкипер Петр загнал ее к подветренному берегу, вот Антону и пришлось отжимать ее по миллиметру на глубокую воду. А Петр в это время настаивал на подходе к берегу и давил авторитетом, ну действительно совсем зеленый шкипер.
— Ну Антон, надо было посылать твоего шкипера в трюм, чтоб не мешался коль ничего не понимает — высказываю самую логичную в такой ситуации мысль
— А ну-ка гость дорогой, подскажи, отчего же шкипер с твоих слов так туг на ум? — раздался голос из за спины и под тент заходит молодой парень лет двадцати пяти, длинный, как мой приятель, только не такой накаченный. Мужики встали и поклонились, наверняка это их шкипер и есть, тогда не удивительно, что он их давил, это у меня выработался иммунитет на такие машины для убийства а без привычки таким перечить не хочется. То же встаю, приглашаю к столу. Он на меня посмотрел так же странно как до этого святые отцы, но ничего не сказал, сел на мое место и без зазрения совести начал харчать отложенный для меня бутерброд. Махнул мужикам, мол не отвлекайтесь те начали рассаживаться. Места особо уже не было, пошел за пенделем, пристегнул его на пояс и уселся поближе к костерку. Шкипер смотрит на меня с ожиданием а мужики с каким то затаенным страхом. Что ж, попробую быть вежливым, а то такие юнцы взрываются как порох, особенно когда их критикуют, я сам такой.
