Ознакомительная версия.
В ответ Ставрос лишь промолчал. Подумал ли он, что она признает свою вину и поэтому так быстро принимает его условия? Ставрос считал, что видит всех насквозь. Его предположения не всегда были верны.
– Пойдем возьмем тебе вещи на пару дней. – Он кинул на стол несколько банкнотов и встал. – Носильщики доставят оставшийся багаж по том.
– Нет. – Ли в страхе покачала головой. – Я не могу собрать все, что мне нужно, за десять минут. Дай мне пару дней.
Она не могла начать жить со Ставросом прямо сегодня. Ей необходимо свыкнуться с этой мыслью и навести порядок в своей голове.
– Я вызову кого-нибудь, чтобы нам помогли. А пока мы можем взяться за дело сами.
– Ты сам будешь паковать мои вещи вместе со мной?
– А что в этом такого?
– Я не хочу, чтобы ты… – пролепетала Ли. – В квартире такой беспорядок, и ты тут же решишь, что я не в состоянии жить одна.
У Ставроса хватило наглости улыбнуться ей по-настоящему, обнажив идеально ровные зубы. На его щеке появилась ямочка, которая лишь подчеркивала его мужественность.
– Успокойся, ведение хозяйства не так уж сильно меня заботит.
– Я не люблю, когда другие трогают мои личные вещи, – ухватилась она за последнюю возможность отстрочить неизбежное.
– Я не буду ни к чему прикасаться. Ты будешь собираться, а я – руководить процессом. – Ставрос взял ее под локоть и заставил встать.
– То есть будешь указывать мне, что делать, как обычно? – Ли пыталась скрыть свое волнение за сарказмом.
Этот мужчина сначала просто вызывал в ней неприязнь, а затем полностью завладел ее жизнью, контролируя каждый ее шаг. Но при этом их взаимоотношения трудно было определить.
Как же ей выжить три месяца с ним под одной крышей?
Ли конечно же солгала ему.
Ставрос не знал, что его потрясло больше: то, что Ли соврала ему по такому пустяку, или сам вид ее пустой квартиры.
Его шокировал ее дом. Почему она жила так, будто сама наказывала себя, хотя всего несколько минут назад яро защищалась?
Неужели ее так напугала и изменила смерть Калисты?
Все вещи лежали строго на своих местах. У Ли было все, что нужно: посуда на кухне, мягкая мебель, плазменный телевизор на стене в гостиной, который, однако, покрылся толстым слоем пыли.
Нигде ни одной фотографии, никаких милых безделушек, придающих помещению уют. Только все самое необходимое. Стены по-прежнему остались девственно-белыми, как и пять лет назад после их бракосочетания.
Все здесь кричало об одиночестве, отстраненности.
Казалось, тут живет не настоящая Ли, а лишь ее бледная копия.
Сразу же после переезда Ли по его приказу ей прислали разные вещи: одежду, туфли, сумочки и другие аксессуары. Все то, что может понадобиться молодой женщине, по словам Хелен. Но Ли от всего отказалась и отослала вещи обратно.
Он внутренне содрогнулся, вновь ощутив угрызения совести из-за того, что позволил себе чуть ли не полностью игнорировать существование Ли так долго. Они прошли к спальне, где на ночном столике лежали карандаши, бумага и маленькая фотография ее отца.
Встав на цыпочки, Ли достала с полки сумку из шкафа, которая была уже наполовину заполнена.
– Сейчас должны принести коробки, но мне кажется, тебе они и не нужны, – заметил Ставрос, стоя на пороге комнаты.
– В кабинете много вещей, которые я хочу взять с собой.
Он кивнул и замолчал, силясь собраться с мыслями.
– Мне нет нужды оставаться в твоем доме, чтобы пройти этот тест. Я бы могла остаться здесь.
Ставрос мягкой поступью зашел в спальню, чувствуя, как его начинает переполнять злость и на Ли, и на самого себя.
– Почему же?
Ее карие глаза вспыхнули и устремились к нему.
– Я не думаю, что это хорошая идея. Ты не выносишь меня. Ты заносчивый и лицемерный, а я… – произнесла Ли с неприязнью. Но по дрожи в ее голосе Ставрос понял, что она изо всех сил пытается сдерживать свои чувства.
Женщина, которую он знал раньше или думал, что знал, поддавалась любому порыву, не задумываясь о последствиях своих слов и действий, увлекая за собой тех, кто находился рядом, на дно. Включая Калистру.
– Предпочитаешь остаться здесь, чтобы продолжать жить как мученица?
Держа в руке шелковую юбку, Ли резко обернулась.
– Ты же сам этого хотел.
– Я вовсе не хотел, чтобы ты жила как пленница, и прислал тебе все необходимое.
– Какое это имеет значение, если у меня нет ни друзей, ни семьи? – Она бросила юбку и еще несколько вещей и быстро застегнула сумку.
– Ты сама отказалась от самого близкого тебе человека, – заметил Ставрос.
Ли никак не отреагировала на этот упрек и продолжала:
– Даже люди, с которыми я проработала пять лет в доме мод… Их отношение ко мне – нечто среднее между антипатией и уважением. Я не знаю, правда ли им нравятся мои эскизы, или это притворство, потому что я – жена Спорадеса, текстильного магната Греции. Ты женился на мне, хотя презираешь меня, и поцеловал меня тогда на глазах у журналистов, чтобы отпугнуть моих друзей, весь мир. Поставил на мне клеймо, как это делают со скотом.
– Ли…
– Нет. Мне было всего девятнадцать. Я потеряла единственную подругу, а у Джаниса случился сердечный приступ…
– И ты все равно отказываешь видеть его, – оборвал он ее грубо.
«Не оставляй мою внучку, Ставрос… Пожалуйста, ей нужна защита», – вспомнились ему слова старика. А Ли еле удалось высидеть пять минут в палате с ним во время единственного визита в больницу пять лет назад.
Ли вся дрожала от боли и обиды и, не сдержавшись, схватила Ставроса за лацканы пиджака.
– И через два дня ты лишил меня всего, что у меня было, отрезал от всего мира и запер здесь. А затем просто забыл о моем существовании. Тебе ни капли не стыдно за то, что ты принудил подростка к браку?
Эти слова вонзились в его сердце, как зазубренное лезвие клинка. Все, что говорила Ли, – чистая правда. Как он мог совершить такую непростительную ошибку?
– Ответь же, – раздался ее раздраженный голос.
– Я ни о чем не жалею. Я готов был на все, чтобы спасти тебя тогда от пагубного образа жизни: алкоголь, наркотики, вечеринки до утра…
На этот раз Ли не стала протестовать. Ее глаза устало закрылись, а голова прислонилась к груди Ставроса. Этот жест пробудил в нем эмоции, которые он раньше никогда не испытывал. Ее запах окутал его, словно невидимая вуаль, ему хотелось обвить руки вокруг ее тонкого стана, прильнуть к ней губами… Чувствуя невыносимую тяжесть в груди, будто на него свалилась наковальня, Ставрос сжал тонкие запястья, чтобы оттолкнуть Ли. Но вместо этого кончик его большого пальца невольно прошелся по вздувшейся вене на ее руке.
Ли тут же подняла глаза на Ставроса. У него перехватило дыхание, когда их пальцы переплелись. Что-то шептавшее об отчаянии и желании – мелькнуло в ее влажном взгляде, и он опустил ее руку.
Ознакомительная версия.
