Ознакомительная версия.
– Так что у тебя за предложение? – задала она ему вопрос, который сейчас волновал ее больше всего.
– Я предлагаю компромисс.
– Ты не знаешь, что это такое. Все всегда должно быть по-твоему. Ты всем навязываешь свою волю. Точно так же было и с…
Странная тень мелькнула в глубине ее глаз, и Ли отвела взгляд.
– С кем?
Она нервно сглотнула и глотнула воды.
– Со мной и Калистой. Что бы твоя сестра ни предлагала, ты все запрещал.
Как и в тот раз, когда ей вздумалось изучать искусство в Париже, или отправиться в путешествие в Нью-Йорк с Ли, или стать барменом в ночном клубе. И каждый раз, когда брат отказывал ей, Калиста уходила в загул и отрывалась по полной.
– Например? – спросил мягко Ставрос. – О чем ты сейчас подумала? Твое лицо на миг исказилось болью.
В его словах звучал искренний интерес, что показалось Ли странным. Ему было чуть за двадцать, когда она приехала в Афины, но уже тогда его заботило лишь одно – строгое следование чувству долга.
– Почему ты хочешь это знать?
Он моргнул и с трудом пытался выразить свои мысли в словах:
– Хотя я и давал ей все, что она хотела, я никак не мог понять. Понять, почему Калиста пошла у тебя на поводу. Как случилось, что я не уберег ее?
Затаенная боль в его глазах вызвала болезненные воспоминания и сцены из прошлого в сознании Ли.
– Я не знаю…
– Откуда тебе знать, если именно ты и подсадила ее на наркотики.
Ли резко подняла голову. Высокомерие и уверенность читались в каждой черточке его строгого лица. Будто Ставрос вспомнил, с кем разговаривает, будто между ними не может быть ничего, кроме обоюдного презрения.
– Конечно же нет, – прошептала она, стараясь подавить в себе проснувшиеся чувства обиды и горечи.
Несмотря на свои грандиозные планы и стремление к приключениям, Калиста всегда отличалась ленью. Ли же, напротив, стала самостоятельной очень рано, потому что ее мать умерла при родах и им с отцом приходилось вместе заниматься домом. «У моего брата-святоши есть для этого слуги», – постоянно отвечала ее подруга на предложение заняться уборкой или что-нибудь приготовить.
Ли тогда было всего шестнадцать… Как бы она повела себя, повторись все снова? В любом случае ей, как и Ставросу, знакомы угрызения совести. Но что сделано, то сделано. Необходимо сосредоточиться на будущем.
Отбросив непрошеные мысли, Ли взглянула на своего визави:
– Итак, что я должна буду сделать?
Несколько долгих мгновений Ставрос изучающе смотрел на нее.
– Поживи со мной три месяца и докажи, что тебе можно доверять.
– И чем я буду заниматься это время?
– Убеди меня, что ты серьезно настроена и не спустишь наследство на бизнес, который обречен на провал.
– Уверенность в твоем тоне поистине вдохновляющая.
Его взгляд не смягчился.
– Я даю тебе шанс. Если ты не справишься, то наш брак остается в силе и ты будешь моей женой во всех смыслах этого слова, пока один из нас не умрет.
По телу Ли пробежали мурашки радостного возбуждения, ее голова гудела от ликующих возгласов ее внутреннего голоса. Однако воздух между ними накалялся, наполняясь смутными предчувствиями. Ли старалась не поддаваться этой странной ауре чувственности, порою рождавшейся между ними. Ставрос виделся с Хелен каждую неделю, поэтому не мог испытывать к Ли никакого влечения. Как и она к нему.
Это глубокое будоражащее волнение возникало из-за их вечного противостояния. И вовсе не время сейчас вспоминать о своей подростковой влюбленности в Ставроса.
Титаническим усилием воли она заставила себя отвести взгляд и переключила все внимание на предложение Ставроса: он действительно решил предоставить ей шанс, который может изменить наконец ее жизнь. Ли радовал тот факт, что теперь ей не придется пытаться манипулировать угрозами, связанными с Джианисом.
– То есть я должна доказать, что я сама добродетель и покорность, напрочь лишенная собственного мнения? – Его взгляд стал еще мрачнее, но язвить ему – это все, что у нее оставалось, чтобы выиграть немного времени и собраться с мыслями. – Я немного побаиваюсь, ведь в таком случае ты не захочешь меня отпускать.
Хрипловатый смех Ставроса разнесся по кафе. Ли так редко слышала, как он смеется, что изумленно уставилась на него. Мускулистая грудь высоко вздымалась, будто не в состоянии сдержать хохот.
Женщина за соседним столиком застыла с чашкой в руке, пожирая его глазами. Все еще смеясь, Ставрос откинул назад локон иссиня-черных волос, который упал ему на лоб.
И тут в последних лучах заката на его пальце сверкнуло что-то металлическое. Этот блеск пронзил Ли в самое сердце, словно стрела.
Почему он носил обручальное кольцо, которое заковало их обоих в кандалы?
Неужели Ставрос не снимал его все эти пять лет? Ли охватило лихорадочное смятение и волнение, ей казалось, будто по ее телу ползают сотни муравьев.
Взгляд женщины также упал на украшение на его пальце, и по выражению ее лица было понятно, что она пыталась понять, что такой мужчина делал рядом с Ли.
Ее немного успокоила мысль о том, что, скорее всего, Ставрос носил кольцо как напоминание о долге перед Джианисом.
Но снимал ли он его, когда занимался любовью с Хелен? Каково это – быть той, кто завоевал его обожание и уважение? Проявлялась ли его страсть так же сильно, как и чувство долга?
– Даже если я посчитаю тебя настолько неотразимой, что маловероятно… – каждое его слово звучало как издевка, – я все равно подпишу бумаги о разводе и отдам тебе наследство. Ты будешь свободна.
– Свобода – это право, которое человек получает при рождении. Чтобы получить ее, я не должна ничего никому доказывать, или угрожать, или… совершать недостойные поступки.
– Значит, в тебе все-таки осталась капля совести?
Ли не ответила на этот вопрос, ведь Ставрос сам довел ее до шантажа.
– Ты не повелитель моей жизни.
– Нет, ты ошибаешься. Ты потеряла право свободы, когда решила жить безрассудно, – напомнил ей Ставрос недовольно. – Theos! Калиста умерла, а Джианис чуть не скончался из-за сердечного приступа, потому что сходил с ума от переживания за тебя. Как ты можешь сидеть сейчас и защищать себя?
– Я могу защищать себя, потому что… – Ли вцепилась пальцами в железный край столика и вздохнула. Его обвинения были несправедливы, но все же это не заглушало чувство вины. А возвратиться в прошлое, рассказать ему правду значило обнажить душу перед мужчиной, который презирал любые проявления слабостей или страхов.
Посмеялся бы Ставрос над ней или посочувствовал?
Ли решила, что проще уступить ему.
– Хорошо. Я сделаю то, что ты просишь, и снова стану свободной.
Ознакомительная версия.
