Немцы пока не стреляли, казалось, что они не очень понимали, что произошло. Взрыв, но никто не стреляет, с другой стороны, мина получилась какая-то слишком избирательная. Включив микрофон, я тихонечко спросил:
— Фермер, здесь Арт. Вы как?
Через несколько томительных секунд хриплый голос ответил:
— Нормально. Ползем.
— Если что, мы с Артом отвлечем их на себя, — вступил в разговор Бродяга.
Через десять минут, показавшихся мне вечностью, командир снова вышел на связь:
— Фермер в канале. Мы уползли уже на полсотни метров. Как понял, прием.
— Понял тебя хорошо. Мы наблюдаем. Отбой.
Суета на дороге приняла более организованный характер: подбежавшие медики оказывали раненым пассажирам автобуса первую помощь, солдаты уже не толпились на обочине, а растянулись по периметру, но ввиду отсутствия явного противника от дороги не уходили.
Мы уже собирались сниматься, как неподалеку от памятного по утренним событиям пригорка началась какая-то непонятная суета.
— Арт, Бродяга в канале. Что это они там задвигались, не видишь?
И тут до меня дошло!
— Бродяга, Арт в канале. Это они унтера, которого Люк с утра подстрелил, нашли.
И точно, на дорогу вынесли тело. Одновременно с этим большинство солдат, «пасших» поле, стали перебираться на другую сторону дороги, а броневичок дал несколько длинных очередей по кустам.
Нажав тангенту, я сказал Бродяге:
— Похоже, пора сниматься с якоря.
— А никого подстрелить не хочешь? — ответил тот.
— Нет, я не снайпер, а винтовку эту вообще первый раз в руках держу. И кто говорил, что главный принцип диверсанта: «Тихо пришли — тихо ушли» и «да не было тут никого». Так что пошли потихоньку!
В разговор включился командир:
— Фермер Арту и Бродяге. Сваливайте! Как поняли, сваливайте.
И мы хором ответили:
— Поняли тебя хорошо. Отбой.
Не буду подробно описывать, как мы добирались до смолокурни. Единственное, что запомнилось, — это бормотание Бродяги:
— А провода они утянули или нет? А то ведь найдут — прочесывать начнут… Писец котенку тогда…
Пройдя метров восемьсот по еле видимой в траве дороге (судя по всему, здесь в последние несколько месяцев ездили мало), мы были перехвачены сидевшими в секрете Тотеном и Доком. Они сообщили нам, что командир с Казачиной опередили нас буквально на четверть часа и, скорее всего, уже пьют чай на базе.
Так называемая смолокурня представляла собой группу из трех сараев разного размера и двух солидных каменных смолокурен, разместившихся на большой поляне размером примерно пятьдесят на пятьдесят метров. Здоровенная куча бревен и сосновых пней возвышалась на противоположной от дороги стороне поляны. Запахи смолы и скипидара густо висели в воздухе.
Наши разместились в одном из сараев, где люди, работавшие на смолокурне, устроили что-то вроде «комнаты отдыха»: грубо сколоченный стол, три лавки и фабричная чугунная печка с плитой были отгорожены от остального помещения щелястой дощатой перегородкой. В большом помещении был, по-видимому, склад для инструмента. На стене я заметил пару ржавых топоров и пил, висящих на деревянных крюках. В углу стояло несколько деревянных бочек, испускающих одуряющий аромат скипидара. Подняв крышку на одной из них, я обнаружил, что она полна старой, уже помутневшей, живицей.[11] Из-за перегородки выглянул Фермер:
— Тоха, хорош там лазать. Иди сюда — поговорить надо.
— Секунду, Сань. Я только посмотрю.
— Да на фига тебе эта вонялка?
— Эх, товарищ майор, товарищ майор! А огневые фугасы мы из чего делать будем? О, а вот и скипидарчик! — сказал я, найдя в углу стеклянную бутыль литров на двадцать пять — тридцать, до половины заполненную желтоватой густой жидкостью. Скорее всего, качественный продукт со смолокурни вывезли, а этот был или попорчен смолой, или использовался для собственных надобностей — например для разжигания смолокурен.
— Вот тебе неймется, а! Товарищ старший лейтенант, а ну иди сюда!
— Все-все-все! Уже иду-иду-иду. — И я отвесил командиру шутовской поклон в стиле куртуазного восемнадцатого века. Правда, я совсем забыл про маузеровский карабин, висевший у меня на плече. Во время поклона эта железяка не преминула сползти с плеча и грохнуться на землю. Командир непроизвольно зажмурился.
— Не боись, командир! Он на предохранителе! — Но по лицу Сани я понял, что могу дошутиться до выволочки, поэтому смиренно пошел за загородку.
Кроме Бродяги, командира и Вани там сидел и наш милицейский сержант. На столе, кроме некоторого количества еды и фляжки с коньяком, я заметил карту и планшет.
— Ты присаживайся, Антон, — несколько официальным тоном сказал Саша-Раз.
— А что так серьезно? — спросил я.
— Так и дело у нас серьезное. Первую операцию отметить надо!
— А остальные?
— Они службу несут.
— А Люк где? — поинтересовался я.
— На чердаке в большом сарае.
— Я ему кронштейн и прицел со своего «кара» отдал, он там снайперку мастырит, — добавил Бродяга.
Мне подвинули маленький металлический стаканчик, мужики подняли свои…
— Ну, за победу! — сказал командир.
— За победу! — негромко, но слаженно откликнулись мы.
Через пять минут, немного подкрепившись и по знаку командира отодвинув тарелки с остатками «однозаразовой» лапши, мы склонились над развернутой Саней картой.
— Так. Дымов!
— Я, товарищ майор!
— Во время совещания разрешаю не вскакивать и каблуками не щелкать, — буркнул командир.
— Простите, не понял, товарищ майор?
— Во время совещания разрешаю не использовать обращение по званию. Как в старое время говорили — «без чинов».
— Да, понял. А вы и старое время помните, товарищ командир? — изумился Дымов.
— А что, я так молодо выгляжу? — нашелся Саша. — Да и положено мне. Так, хватит лирики и исторических отступлений! Скажи-ка мне, Алексей Дымов, ты, когда в Заславле служил, по району много ездил?
— Много, но недолго. Я ведь всего как полгода назад сюда переведен был.
— Хреново. Ну а с местными надежными людьми контакты какие-нибудь остались?
— Как не быть. Вот начальника МТС местной хорошо знаю, из Совета местного несколько человек…
— А они не эвакуировались?
— Начальник МТС — точно нет. У них в последнее время танки ремонтировали, так Василь Сергеич на станции все время пропадал. Ну а потом немцы прорвались, и уж точно не до того ему стало.
— А он в самом городе живет?
— Раньше — да. А сейчас — не думаю. Может, на хуторе каком или в деревне. В город ему сейчас, наверное, нельзя.
— Так, посмотри на карту эту и покажи на ней, какие ты хутора поблизости знаешь. — И командир собрался протянуть Дымову свою карту.
— Погоди, командир! — отвлек я на себя внимание. — Пусть на словах расскажет, там обозначения секретные, а у сержанта допуска нет! (Ну еще бы, Саша собирался показать Алексею карту, напечатанную в 1996 году! На ней огромное Заславское водохранилище, Минск раза в три больше, чем он есть сейчас. Вокруг города — окружная дорога, а тот проселок, на котором мы немцев подорвали, на карте изображен как асфальтированная дорога).
— Дорога, у которой нашу полуторку перехватили, ведет из Колониц в Ааронову Слободу и потом выходит на шоссе Радошковичи — Городок Семков. Водитель мой, Щелоков, он все дороги в районе хорошо знал, потому и предложил пробиваться на северо-восток от Заславля, а не к Минску. А хуторов да и деревень в округе полным-полно. Западнее нас две деревни немаленькие находятся — Куты и Новинки.
— Ну что, командир? Может, на шоссе завтра наведаемся? — спросил Бродяга.
— И что мы там делать будем? По кюветам гадить, чтоб враги окна от вони открыть не могли? — зло ответил Фермер.
— Разведку проведем… — уже менее уверенно сказал Бродяга.
— А передавать инфо кому будем, марсианам? У нас связь есть?
— Будет. — Саша-Два понял, что несколько увлекся и условия у нас несколько отличаются от тех, в которых он привык «работать» в свое время.
Я обратился к командиру:
— Товарищ майор, вам сержант Дымов сейчас не нужен? А то у меня для него работа есть…
— Нет, не нужен, — ответил Фермер, бросив взгляд на планшет с картами, — а что за работа?
— Справки об освобождении рисовать!
Все, кроме Бродяги, изумленно уставились на меня.
— А что такое? Нам документы прикрытия нужны? Нужны! А что может быть лучше для мотания по здешним деревням, чем хорошая, качественная справка об освобождении?
— Поясни? — спросил Саша-Раз, а Бродяга, давно просекший фишку, лишь улыбнулся краешком рта и подмигнул мне.
— Элементарно, Ватсон! Фото в справке нет, прописки нет, статью можно «нарисовать» такую, что хоть сразу в полицаи подавайся. А главное… А главное, это то, что немцы ее проверить не смогут! Архив-то райотдела, которым справка выдана, — вон, у дороги догорает!
