А вино он так и не отдал!
Тут Инга покраснела, но, правда, не от обиды, а смущения. Всё-таки тогда она оплошала, заигрывая с этим бабником.
— Слава, давай не будем ворошить прежнее? Во мне можешь быть спокоен! Ты точно мой, и тебя я никому не отдам!
— Буду надеяться, Инга. Кстати, в Венгрии я, извини уж, с твоим Пашей случайно встретился. Как и я, точно дурак. Решил предъявить мне счёт за тебя, но и сам в ответ получил. Вот и наслал на меня КГБ, точнее, это его родители постарались, и теперь органы шьют мне антисоветчину. Только вчера на работе беседу с одним капитаном имел. Но им предъявить мне пока нечего.
Тут Инга нахмурилась. Не нравится? Ну, пусть вытерпит.
— Прости, но он своего начальника на меня наслал. Хотели мне нарушение правил общения с местными предъявить. А я сам ему о прошлых грехах напомнил и попросил его начальника разобраться с моральным обликом своего подчинённого. Хотя, похоже, такой же блатной и моральный урод?
Тут у Инги глаза от злости вообще засверкали:
— Ну, Слава, ты наверняка опять на меня грязь вылил? Теперь везде будут знать, что я такая-сякая, гуляла с подонком Пашей и чуть ли не изменила тебе, хорошему и верному мужу? Но это же не так! Ну что тебе всё неймётся? Ну, было, отступилась немного, но ведь это же не измена! Ты мог и не обратить внимания на нас! Ну, поговорили бы мы с Пашей немного, пусть как бы и сверх приличий, успокоили души, а потом разошлись. И у нас с тобой никаких скандалов бы не произошло! Я постепенно бы привыкла и полюбила тебя. Ты мне всю душу измотал своими придирками! И как мне жить далее?
Ну, вот, так и знал, что все её нежности притворные. Да, хочется жить спокойно и с мужем, но и прежние привязанности не отпускают, может, и не желает от них избавиться? Но и я знаю, что тут не стоит потворствовать. Вряд ли она меня, как своего Пашу, полюбит? Но клин клином вышибают! Я научу её Родину любить, то есть, мужа уважать! Не будет, пусть катится, куда хочет, пока кто-нибудь не подберёт. Хотя, не пропадёт! Её уж точно подберут!
— Не начинай, Инга! Раз любила другого, нечего было замуж за меня выходить! Если тебе дороги прежние ухажёры, так уходи к ним и меня не мучай! — И на этот раз меня прорвало! Не важно было, что соседи, раз выходной, дома и нас услышат. Хотя, и так всё знают. — Ты там три месяца побесилась и решила, что Слава не от мира сего и всё примет? Ещё и свидание прямо при муже захотела устроить?
На этот раз Инга всё же промолчала. Ей просто нечего было мне сказать. Ну, да, в её тусовке все считали Вячеслава немного пришибленным. Ага, они новая «ылита», а он — их «шестёрка»…
— А вот шиш! Ну, принял, узнал всё и, как муж, претензии буду предъявлять! Сама же и с Пашей, и Альбертом попалась. И сейчас зря вскипела, только себя выдала. Считай, что мы сейчас в третий раз заново жить начинаем. После борова, встречи с Пашей и ссоры из-за Альберта. Хочешь со мной остаться, то и меня принимай таким, как есть. Всё, что было ранее, забыть и прощать я не собираюсь. Вспоминать не буду, это да. Не хочешь жить со мной, нечего и было сюда переселяться. Скажешь, сейчас же уйду и буду другое жильё искать. Живи здесь одна. Всё равно месяца через три разведут. Любви от тебя уже не жду, только уважения!
И я остановился, так как всё надоело, и Инга явно собиралась с мыслями. Ненадолго провисло тяжкое молчание.
— Ладно, Слава. Всё уже произошло, не вернёшь. Давай не будем зря ругаться. И так уже третий день лаемся. Хотя, Паше так и надо. А тебе точно ничего за него не будет?
— За него? А что он и его родители мне могут сделать? Будут раздувать скандал, ещё больше пострадают. Не бойся, лезть не будут. Нам в любом случае придётся отработать на заводе три года. — Тут я не сдержался и слегка подколол жену. — А вот насчёт жизни с тобой не знаю. Выдержим ли мы столько? Вообще, зачем тебе жестокий муж-хам, антисоветчик или будущий обитатель дурдома? У тебя ухажёров целый легион!
Тут Инга не выдержала и рассмеялась.
— Ну, что же ты, Слава, всё время меня от себя отталкиваешь? Я с тобой жить хочу, а не другими! Ладно, давай рассказывай дальше, что в Венгрии натворил. Если всё хорошо, то ругаться не буду. Но если опять что про меня, не сдержусь!
— Ничего такого, Инга. Почти всё время в военном гарнизоне сидел. Вот, оборудование на заводе наладили. Там целую команду из Союза пригнали. Насмотрелся на бездельников и халявщиков. Одно вороньё и шакалы! За бугор за государственный счёт скатались, а пользы ноль. На венгерской свадьбе с друзьями случайно погуляли. Дал в гарнизоне, вместе с его оркестром, два концерта — дней через десять после приезда и перед выездом. Грамоты вручили! Нежданно явились корреспонденты венгерского телевидения, и пришлось им интервью давать и вместе с оркестром гарнизона музыку записать. Немного, восемь штук всего, из них пять новых. Кстати, передачу уже показали. Сам смотрел. Музыка хорошо прозвучала. А потом с одним капитаном и лейтенантом поехали в Будапешт и в ресторане морду шпионам набили. Оказались англичане — третий виконт и второй баронет, так и итальянцы — тоже виконт и даже целый барон! Максимум, простое хулиганство. А они и наш Союз, и нас быдлом и рабами обозвали, так ещё и шпионами оказались.
— Ты это серьёзно, Слава? И когда всё успел? Ты же музыку как бы забросил? Понятно, от нас с тётей таился! Решил меня от своих дел отодвинуть? Ну и жук же ты! Хотя, одна порода! Кстати, и твоя сестра Анна так на меня накинулась, оскорбляла, ругалась! Словно я её обворовала. Ладно, что вещей у меня мало было. Взяла такси и приехала сюда. А твои вещи пока там и остались.
— Ладно, чёрт с ними, вещами. Разберусь и с тётей, и Анной. Вообще-то, Инга, с твоими увлечениями мне вообще не до музыки было. А эти несколько мелодий и песен я записал уже в Венгрии.
— Ну, что ты, Слава, всё, больше ничего! Как ты уехал, я вообще ни с кем не встречалась, даже с подругами. Всё время в общежитии сидела. Я серьёзно по тебе скучала и о тебе переживала!
— И не встречайся, Инга. Я о твоих друзьях и подругах, и их родителях, если честно, невысокого мнения. Они все там считают себя как бы новой советской элитой. Возомнили о себе невесть что! Просто тяжело смотреть, как всякая хрень, вроде зарвавшегося Артура Филипповича, ведут себя как новые дворяне. Кстати, прости уж, но и твои родители ведут себя не совсем хорошо…
— Ты, Слава, моих родителей не трожь! Отец, между прочим, на фронте воевал! А мать на заводе трудились. А тебе обидно, что всех «бывших» низвели до уровня быдла? Всё смириться не можешь!
— Да плевать мне на всех «бывших»! Сгнили дворяне, потому их и скинули. Я бы сам выкинул их, вместе с царём, на помойку истории. И мой отец воевал, а мать в госпитале трудилась. Мне в Венгрии особист в гарнизоне сказал, если бы не начальство, был бы мой отец Героем Советского Союза. Там начальник, полковник Саблин, был у него командиром батальона. И тётя своего мужа в госпитале нашла. Сама знаешь, что я награждён медалью «За отвагу». А, оказывается, представляли на орден Красной Звезды, но из-за происхождения зарезали. Так что, Инга, у кого какие заслуги, тут ещё посчитать надо. Начальники тоже без прегрешений не бывают.
— Всё на моих родителей киваешь? Между прочим, они с самых низов начинали и выдвинулись лишь после долгой работы. Всё сами, без всякого блата. И не так уж мы, Слава, шикарно жили. Я видела, как живут некоторые мои друзья и подруги. Уж точно в роскоши купались. Так что, ты моих отца и мать не трогай!
Как Инга на меня волком смотрит! Одним добрым словом ничего не добиться. Нужен большой маузер, и лучше стреляющий очередями! Чтобы хоть слегка до неё достучаться.
— Твои родители, Инга, судя по всему, давно переродились! Всё, как буржуи, выгодную партию тебе искали. Будто они тебя в Москву какому-то сынку круче Паши сватали? Но я всё испортил! Алина не зря говорила, что ты меня возненавидела. А твои родители до сих пор в ярости! Я думаю, что ты и сама всё знала, оттого и металась. Даже не знаю,
