— Вашество, вы где? — послышался на первом этаже едва различимый бас Фомы.
— Надеюсь, он пошел искать нас без Арины Родионовны, — обеспокоенно произнёс отец.
Любовь Федоровна взлетела к потолку, просочилась сквозь перекрытие. И через секунду послышался голос Питерского:
— Любовь Федоровна, вы Павла Филипповича не видали?
— В подвале он, — ответила Виноградова.
— Спасибо. А то я ищу его, ищу. Звонил даже, но у него телефон недоступен.
Я достал из кармана аппарат и убедился, что связь в небольшой комнатке отсутствовала.
Виноградова просочилась сквозь потолок и возникла перед нами. Затем развела руки в стороны:
— Все равно он все увидит. Так чего тянуть?
От дверей послышался удивленный голос Питерского:
— Любовь Федоровна, вас как рыбу в аквариум впихнули?
Затем парень перевел на меня осуждающий взгляд. Но тут же заметил призрачную даму, стоящую рядом и крякнул:
— Вас и тут и тут показывают…
— Все в порядке. Это мое тело. А там… всякие плохие люди, — она махнула рукой в сторону, привлекая внимание Питерского к мумиям.
— Ох, ничего себе. Это сколь они здеся так простояли?
— Скажем так, их старение шло чуть быстрее, — не оборачиваясь, ответил я.
— И что с ними делать будем?
— Избавляться, — произнёс я. — Других вариантов нет.
— Ага, ясно, — спокойно ответил Питерский. — Я тогда машину подгоню, чтобы погрузить.
— У нас есть микроавтобус? — удивился я.
— Если нужен фургон, я могу попросить Ярослава угнать, — тут же добавила Виноградова.
— Сейчас вечер, — возразил Филипп Петрович. — Микроавтобус без номеров семьи остановит первый же патруль жандармерии. Тем более, если владелец быстро заявит об угоне.
— Да номера — это дело пяти минут, — беспечно махнул рукой Фома.
— Я не думаю, что жандармы поверят, что члены семьи Чеховых разъезжают по городу на фургоне, точно бродячий цирк, — фыркнул отец и поправился. — На угнанном фургоне.
Фома замялся, а затем виновато ответил:
— Про это я не подумал. Вы уж простите, я не хотел оскорбить семью.
— Знаю, — улыбнулся отец. — У меня и в мыслях не было считать, что ты хочешь оскорбить семью, герб которой носишь на груди.
— Так что будем делать, мастера? — осведомился я.
— А разве некроманты не умеют избавляться от тел? — уточнил Чехов.
— Только от призраков, — ответил я. — Я же не печь крематория.
— Да на болота их вывезти и все дела, — подал голос Питерский.
— О чем спорите? — послышался от дверей новый знакомый голос. И мы обернулись.
На входе в комнату стоял Александр Васильевич Морозов и с довольной усмешкой рассматривал наши вытянувшиеся, побледневшие лица. Заметив, что мы обратили на него внимание, он коротко поклонился:
— Добрый вечер, мастера. А я решил в гости заехать, а в доме только Арина Родионовна. Сидит на кухне в одиночестве и чай пьет.
— И вы сразу поняли, что нас нужно искать в подвале? — с подозрением уточнил я.
— И я понял, что после того, как Свиридов прознал о без вести пропавших, которые хранятся в этом доме, дражайшая Любовь Федоровна, наконец, решила открыть вам свой маленький секрет, — ответил Морозов и прошел в комнату. Осмотрел ее и покачал головой:
— А здесь все так же. Ничего не меняется.
Он обернулся к застывшей Виноградовой и произнес:
— И я очень рад, что подарок моего племянника спас вам жизнь, Любовь Федоровна. Пусть и таким несколько странным способом.
Глава 31 Как уходит легенда
В комнате повисло неловкое молчание, которое нарушил Александр Васильевич:
— Придумали, как избавиться от всех этих трупов? — с интересом уточнил он, осматривая нас.
— Хотели вывезти их куда-нибудь подальше, — ответил я. — И до вашего прихода как раз решали, где взять вместительную машину.
— И как? Придумали?
Я покачал головой:
— Тогда я прибыл вовремя, — довольно заключил Морозов.
Мы с отцом настороженно переглянулись. И я произнёс:
— Если вы поможете нам, то с нас будет причитаться…
— Пустое, — перебил меня Александр Васильевич. — Мы одна семья. И сейчас делаем все для того, чтобы эту семью защитить. Вы можете считать меня посторонним, но я справедливо принимаю вас за родню. Однажды мы с Софьей Яковлевной соберемся и расскажем вам свою историю.
