За окнами вагона замелькали подъездные пути, какие-то станционные строения, стоящие вагоны и низенькие деревянные дома. Мы прибыли в Читу. Здесь мы простоим около двух часов, нам осмотрят вагоны и прицепят новый паровоз, загруженный углем и заправленный водой, после чего мы тронемся дальше. А пока железнодорожные служащие будут заниматься своей привычной работой, Карл Иванович успеет зайти в здание телеграфа на станции, и отправить несколько щифротелеграмм.
Когда мы говорили с пришельцами из будущего, я понял, что они еще не знают точно, где им предложат расположиться по прибытии в Санкт-Петербург. Ехали они туда в неизвестность, ведомые только своим долгом. А наши придворные интриги это дело долгое и нудное. Лучше всего было бы сразу ввести их сразу на самый высший уровень нашей придворной жизни. И я решил предложить им для проживания свой дворец на Мойке, который был мне подарен покойным императором Александром III десять лет назад, после моей женитьбы на его старшей дочери Ксении. Услышав об этом, Александр Васильевич вопросительно переглянулся с Ниной Викторовной.
- Институт Лесгафта?! - с вопросительной интонацией сказал капитан Тамбовцев. - Нина Викторовна утвердительно кивнула. Видимо, она тоже знала, где находится, и как выглядит мой дворец. Только я не совсем понял - какое отношение к нему имеет уважаемый мною Петр Францевич Лесгафт, профессор Санкт-Петербургского университета, и создатель новой системы физического воспитания. Но я промолчал, об этом можно будет спросить потомков как-нибудь в другой раз.
Нина Викторовна и Александр Васильевич приняли мое предложение. Месторасположение моего дворца их вполне устроило - напротив Новой Голландии, до Зимнего дворца и других важных государственных учреждений недалеко. Да и Гвардейский флотский экипаж можно сказать, совсем рядом. Там многие помнят и уважают меня.
Теперь было необходимо сообщить все моей дражайшей супруге о гостях, следующих в литерном поезде. Чтобы наш управляющий заранее обо всем распорядился. Ну, там приготовил комнаты для посланцев и сопровождающих их людей, а из каретных сараев и со двора убрал бы все лишнее, чтобы там можно было разместить их боевые машины. Еще я дал Нине Викторовне два коротких рекомендательных письма. Одно было адресовано моей супруге, а другое августейшей теще. Что называется - с Богом.
И вот теперь Карл Иванович отправил несколько телеграмм. Две из них отправились в Санкт-Петербург. Первая предназначена лично для Ники, в ней я сообщаю ему, что встретился с интересующими его господами, и нашел их предложения весьма интересными. На время пребывания в столице означенные господа согласились остановиться в моем дворце на Мойке. Вторая телеграмма была предназначена моей супруге. В ней я поручал Ксении сделать все необходимые приготовления для встречи нежданных гостей. В конце этой телеграммы, я написал: "Дорогая, эти люди везут с собой наше будущее и будущее наших детей... В их руках наша жизнь и наша смерть..."
Ну вот, Чита осталась позади, через три дня, рано утром наш поезд прибудет в Порт-Артур. Получилось чисто случайно, что все мы четверо "посвященных" собрались в салон вагоне. Нам надо было поговорить, никто из нас не мог более нести ношу знания внутри себя. Один из моих братьев, большой поклонник французского парламентаризма, мог бы назвать это сборище "Комитетом четырех". Ну и пусть, мы ведь не делаем ничего предосудительного.
Поначалу мы все дружно посмотрели на непривычно тихого и задумчивого Мишкина. Вернее, уже не Мишкина, а Михаила - теперь после всего случившегося, его лучше будет называть так. Годы бесшабашного шалопайства остались в прошлом, и мальчик наконец-то повзрослел. Смущенный нашим молчанием, Михаил прятал глаза, краснел, сжимал и разжимал кулаки. Потом ему это видимо надоело, и он с некоторым вызовом сказал, - Ну что вы так смотрите? - Ники жив и здоров, дай Бог каждому, а я совсем не рвусь царствовать. Но если все опять повторится, то не сомневайтесь - в этот раз я не струшу. - он обвел нас жалобным взглядом, - И на этой самой японской принцессе, как ее там, Макако вроде, тоже женюсь, если так надо для пользы России.
- Не Макако, а Масако, - назидательно сказала Ольга, - и вообще, это пока только наши благие пожелания. Еще ничего не решено, ведь сначала надо закончить войну, подписать мир, и уговорить, как саму принцессу, так и ее солнцеподобного папашу. А он еще тот упрямец. Так что ты, братец, заранее не горюй, еще может ничего и не получиться.
Но, я хотела сказать совсем о другом. Давайте будем откровенны хотя бы между собой. Меня ужасает та картина, какую нам обрисовали Александр Васильевич и Нина Викторовна. Фактически, чтобы не допустить краха Империи, революцию в ней должны совершить мы сами. При этом, против нас будет, как и большинство мужиков, по природному своему консерватизму не жалующих перемен, так и все так называемое "высшее общество", привыкшее жить не работая, словно Стрекоза из басни Крылова. Я даже не представляю, что может произойти, если нам удастся сохранить в неприкосновенности все ныне существующие порядки. Войну выиграть возможно, тем более, что это вопрос уже почти решенный. Но, как нам выиграть после этого мир? Ведь для того чтобы по настоящему ввести Россию в число мировых держав, нам придется делать вещи, которые наш правящий класс воспримет в штыки.
А вовне, во всем мире у нас нет, и по определению не может быть надежных союзников. Скорее, наоборот, все наши соседи будут стараться нанести нам максимальный ущерб и всячески затормозить развитие России. Мы все знаем, что Ники ведет страну в пропасть. Но мы точно не знаем, какой путь не грозит нам великими потрясениями. Да, у людей из будущего, которых послал нам Господь, есть кое-какие готовые рецепты. Но вы не забывайте, что применялись они тогда, когда империя уже пала, и господину Сталину нужно было начинать все заново.
- Сандро, Мишкин, думайте! Но помните, что чтобы вы не решили, возможно лишь одно: или Россия подомнет мир под себя, или мир раздавит Россию. Полвека назад была Крымская война. Мы все помним, как Европа объединилась, чтобы поставить предел русскому влиянию. Потом, то же самое повторилось на Берлинском конгрессе после победоносной для нас войны за освобождение славян.
Господин Тамбовцев прав, скорее всего, нас вынудят воевать против всей Европы. И твоя Мишкин женитьба на японке, есть своего рода страховка, от того, что Япония снова не начнет войну с Россией, когда та будет сражаться на западе. Но, наследник престола Алексей, как и в тот раз, скорее всего родится больным. Как я понимаю, то, что цесаревич мог в любой момент умереть от мельчайшей царапины, очень сильно расшатывало власть. Я и не представляла, что среди моих родственников столько желающих сесть на трон брата. Распутин этот опять же, будь он неладен. Необходимо, чтобы Ники наследовали твои с японкой дети. Но, как это сделать, я ума не приложу. Аликс ведь просто взбесится. Она так мечтала родить моему брату наследника-цесаревича, а тут такое...
