«Елки-палки, хохдойч! Это куда же мы тогда едем?! И вообще, откуда на Транссибе германцы? Дипломаты, что ли?».
В этот момент дверь купе неожиданно отъехала. На пороге стоял незнакомый майор ВВС. Своим внимательным взглядом серых глаз он оглядел застывшее в ожидании продолжения лицо лежащего.
— Павел Владимирович. Уже пора подниматься, подъезжаем.
— К-куда подъезжаем?
— К Берлину. Поезд следует по графику. Собирайтесь, осталось минут двадцать пять-тридцать.
— Хорошо, я скоро.
«Обалдеть! Через полчаса Берлин. Может, меня в качестве подарка прямо к Гитлеру везут?».
Новая синяя парадная форма с белой рубашкой и галстуком стремительно облекла мускулистую фигуру. Застегивая пуговицы, Павла вгляделась в свое зеркальное отражение. Только сейчас она обратила внимание на одинокую шпалу в петлицах, и тлеющий рубиновым огнем пятиконечный орден.
«Когда вручить-то успели? Я же вроде даже отчитаться за боевую работу не успела? Во дают, тихушники!».
Уже повернув и чуть сдвинув вправо ручку двери, она вдруг удивленно заметила щелчком треснувшее стекло зеркала, пробитое аккуратным пулевым отверстием прямо напротив ее груди. Лишь через мгновение она почувствовала какой-то удар, боль и глаза затянуло тьмой. Последняя мысль, которую успело родить угасающее сознание, звучала обидой – «Все-таки нашли меня гады! Ненавижу!»…
…
— Тихо-тихо! Павел Владимирович, успокойтесь! Вам сейчас лучше?
«Опять! Ну… Даже сдохнуть нормально не дадут, сволочи! И что вам еще от моего скелета нужно!».
— Кто вы? И где я нахожусь?
— Вы на базе особого авиаполка в палате санвзвода. Голова не болит?
— Вроде нет.
— Ну, вот и славно! Вам еще сильно повезло. Предыдущий владелец аппарата был низкорослым, поэтому вам прицелом подбородок и скулу зацепило. Практически апперкотом. Будь вы чуть пониже ростом, без глаза бы остались.
— Так я, правда, на базе?!
— Лежите-лежите! Вот вставать вам пока не надо. Сейчас вам принесут завтрак, а через час к вам капитан Полынкин обещал зайти. Так что постельный режим пока соблюдаем, а уж там видно будет.
— Спасибо, товарищ военфельдшер. В зеркало-то можно посмотреться.
— Вот, держите. Сколько угодно любуйтесь на свои приобретения.
— Да уж, «приобретения». Хороший такой синячок. Зубы-то целы у меня?
— Все ваши зубы на месте, не беспокойтесь. Лежите, отдыхайте…
«М-дя. Хороший отдых. Я вообще, хоть когда-нибудь научусь без приключений служить? А?! Или просто судьба у меня теперь такая? Впрочем, какую я сама и заказывала. За то теперь мне точно не до скуки будет. А чекисты… Гляди-ка! Даже пистолет у меня не отобрали, вон на спинке кровати ремень с кобурой висит. То ли сами меня провоцируют, то ли хрен поймешь. Ладно, руки мне не вяжут, в ребра не пинают, значит, живем и соблюдаем режим. Когда еще вот так полежать удастся? Стоять! Нахрен этот режим! Как там ребята?! Все ли вернулись? Потери есть?!».
Павла слегка покачнувшись, села на кровати. И, пытаясь унять моментально начавшееся головокружение, стала натягивать галифе. В который уже раз жизнь к ней постепенно возвращалась. И эта жизнь не терпела каких-либо послаблений для своего регулярно страдающего тела…
/Черновой вариант продолжения от 24.12.2012года/
***
Аэродром был новый с едва укатанной полосой и армейскими палатками между двух небольших холмов. Эта площадка была специально удалена от Тамцаг-Булака десятка на три километров, чтобы уменьшить количество зрителей. А рассмотреть на ней можно было много всякого. Теперь, когда секретная полуреактивная техника вынужденно покинула свою авиабазу и на время стала бездомной, командование решило ввести специализацию и расширить планы испытаний. Командированный в Монголию Петровский предыдущим вечером уже получил благодарность начальства за отличное командование авиаподразделениями, прикрывшими северный плацдарм, и неожиданному новому назначению сопротивляться не стал. И хотя опыта руководства такой авиачастью у полковника не было, отказа тут быть не могло. Ни Горелкин, ни другие пилоты при всем желании не могли его заменить до завершения специальной операции НКВД, поэтому Петровский как коммунист просто очередной раз подставил свое плечо. Вот поэтому подчиненному полковнику «огрызку особого авиаполка» вместе с присоединенной к нему эскадрильей перехватчиков И-153, теперь предстояло продолжать испытания секретной техники отдельно от полка. Ну, а помимо испытаний, была у командования надежда, навсегда отвадить японских разведчиков от главного аэроузла советско-монгольской авиации.
Полковник оглядел выстроенный личный состав. Рядом с пилотами майора Грицевца, стояли семь пилотов особого авиаполка. Восьмым был он сам. Два десятка достаточно опытных истребителей. Правда, трое из них еще недавно были испытателями НИИ ВВС, но и у них уже был боевой опыт. Наверное, меньше всего современного боевого опыта было у самого полковника. Но у него был свой долгий опыт командования боевой частью ВВС и опыт боев на КВЖД. Так что, среди пилотов «зелени» не было, и состав группы оказался практически однородным. Недостатки знаний и опыта у одних взаимно компенсировались наличием таковых у других. Петровский вгляделся в лица отданных под его командование воздушных бойцов и почувствовал их нетерпение. У троих из подчиненных Грицевца на груди уже красовались ордена. Да и собственная звезда Героя на гимнастерке майора, казалось, должна была делать его в глазах сослуживцев полубогом. Между тем на лице комэска застыло выражение спокойного внимания. «Звездить» он и не думал.
«Да-а. Хорошие ребята мне нынче достались. Кабы не лучшие из лучших в ВВС. Гм. Вроде не особо зазнаются, вон, как галчата своей мамке в рот глядят. Значит, послужим с ними. Ничего, что орденоносцы, сработаемся…»
— Товарищи. Ваша часть уже имеет большой опыт боев в мае и июне. Да и сбитых у вас побольше, чем у нас будет. Многие из вас даже награждены орденами. Для нас большая честь служить вместе с такими бойцами. А служба у нас с вами теперь будет непростая. Сейчас мы вам расскажем о новой авиатехнике, которую вы пока еще не видели и в бою не использовали. Если честно, вчера вечером я и сам впервые опробовал это новейшее сверхсекретное оружие, хотя знал про него уже весной. Техника новая и для надежного освоения придется нам тщательно изучить тот опыт эксплуатации, который уже накоплен, и для начала я познакомлю вас с нашим главным инструктором.
— Капитан Супрун,
— Я.
— Выйти из строя.
— Есть!
— Вот, товарищи, прошу любить и жаловать. Капитан Супрун знает об этой технике не понаслышке. Мало того, что он испытывал образцы таких самолетов еще в июне под Москвой. У него на личном счету, помимо пары китайских трофеев, уже имеются два сбитых здесь в Монголии вражеских самолета-разведчика. Причем сбитых с помощью этой самой техники. Нам есть чему поучиться друг у друга. Вчера и сегодня капитан обучал меня запуску на самолете нового оборудования, предназначенного для высотного и скоростного перехвата. И вот теперь и у меня тоже за спиной имеются два небольших полета на мотореактивном истребителе И-14РУ. Этого, конечно же, еще слишком мало. И хотя сам я месяц назад видел работу еще самых первых таких ускорителей, все же самостоятельно запускать их в первый раз мне было немного страшновато. Но ведь мы с вами, товарищи, советские летчики. Мы не имеем права давать волю своему страху. Вот поэтому с сегодняшнего дня мы все начинаем учиться летать с реактивными моторами на крыльях. Кроме всего прочего, будем учиться держать в воздухе радиосвязь, и между собой, и с воздушными наводчиками. Вот в этом я сам смогу многим помочь, спасибо моему новому опыту. Начлетом нашей особой группы назначается капитан Супрун. Он и будет отвечать за освоение нашей группой новой техники и новых приемов воздушного боя.
