вам на помощь ждут помощи от вас. Там, вверху, вас ждут. Грядут перемены. Сюда летит много больших домов. Вижу опасность для всех нас! — постепенно повышая голос, вдруг воскликнула девушка и, вздрогнув, пришла в себя.
Кассандра и Ева заботливо накинули ей на плечи что-то из одежды, и Кассандра погладила девушку по спине, успокаивая. Варм и Шестиног нахмурились и принялись прочёсывать у себя в затылке.
— Одни загадки. Снова одни загадки. Ну что она хотела сказать!? Я ничего не понимаю! — возмущенно воскликнул Варм.
— Что происходит? Что это было? Она что, ясновидящая? — наконец-то смог задать интересующие его вопросы Виктор.
Шестиног вздохнул и проговорил:
— Моя дочь может видеть будущее. Она предсказала нам, что на севере кто-то ждёт нашей помощи. Это были вы. Но не успели мы вам ещё помочь, как кто-то снова ждёт от нас помощи, теперь на востоке.
— А я знаю, кто! — крикнул Алекс. — Всё проще простого! «Прилетевшие с неба нам на помощь и ждущие теперь помощи от нас» — это наши ребята с корабля, вляпавшиеся в ту же вязкую лужу, что и мы! «Сюда летит много больших домов» — это, думаю, транспортники с переселенцами. Вот только почему так скоро? А вот про опасность для всех нас я затрудняюсь ответить, — интерпретировал предсказание биолог. — И для кого это «для всех нас»? — добавил он тише и бросил быстрый взгляд на Виктора.
— Давай не будем забегать вперёд. Всё узнаем в своё время, — предложил бортмеханик. — Скоро рассвет? — обратился он к Варму. — Хотелось бы побыстрее вернуться к болоту. Там ребята, наверное, места себе не находят! Хуже всего — неизвестность! Я это всегда знал.
Глава 33
Чернильную темноту космоса пронизывала длинная цепочка светящихся объектов. Они были огромны и имели сильно вытянутую форму, а их корпуса усеивали многочисленные выступы антенн и локаторов. Пять транспортников величественно летели в направлении третьей планеты от Солнца. Позади пламенело огненное светило, заставлявшее новенькие, ещё не тронутые окалиной корпуса сиять подобно пяти гигантским светлякам.
Капитан флагманского судна, тридцативосьмилетний закаленный в многочисленных космических экспедициях мужчина, стоял у переднего обзорника и наблюдал за медленно приближающейся прародиной человечества.
Земля искрилась всевозможными оттенками голубого, жёлтого и зелёного. Зелёного было меньше всего, но по меркам прожившего всю жизнь под стеклопропиленовым куполом человека это было целое море зелени.
В Центральном куполе, где проходила часть его жизни в промежутках между экспедициями на ближайшие астероиды, всё кругом было сделано из стеклопропилена, пластика и пластигласса.
Небольшие кусочки зелени радовали глаз только в специальных теплицах по выращиванию натуральной клетчатки. Это были культуры, в своё время распространённые на Земле и вывезенные во время Большого Исхода. С тех пор они претерпели значительные изменения, появилось множество новых сортов, некоторые из них даже отдаленно не напоминали исходный генетический материал.
В одной из таких теплиц всю жизнь проработала его мать, именно от нее он узнал о таинственной и прекрасной планете — Земля. По рассказам матери, в свою очередь услышанным от ее матери, которой посчастливилось прожить на Земле целых двадцать прекрасных лет, на этой планете не было никаких куполов, лишь бесконечный простор вширь и ввысь. Простор и море зелени, которая росла сама по себе, не требуя за собой особого трепетного ухода. Чистая вода, падающая с неба, а не подвергающаяся раз за разом тонкой очистке и распрыскиваемая строго по часам из специальных отверстий в потолке теплицы. И много-много солнечного света, изливающего ласковое тепло, а не жесткое излучение, от которого приходится прятаться под несколькими видами солнечных фильтров и искусственно сгенерированных магнитных полей.
На планете, ставшей временным пристанищем человечеству, отсутствовали радиационные поля Ван Алена, которые защищали Землю на девяносто пять процентов от космического излучения. Поэтому вся жизнь на планете-мачехе была борьбой за выживание и постоянным ожиданием того момента, когда Земля затянет раны, нанесенные человеком, и опять станет прежней, гостеприимной, доброй матерью.
Всё это проносилось перед мысленным взором у капитана, когда в рубку
