по дороге в Москву посетить Харьковский паровозостроительный завод? - изложил свою просьбу Максим. - Я туда еще в январе прошлого года отправил чертежи танкового дизеля, а результатов все нет. Я несколько раз интересовался ходом работ, но никаких вразумительных ответов так и не получил. Хочу поинтересоваться, что именно у них не получается, может смогу найти ответы в своем ноутбуке?
- Хорошо, - подумав, согласился Киров. - Я оформлю вам командировку, но только на один день. Вы нужны мне в Москве.
- Что-то случилось? - насторожился Максим.
- А кто обещал товарищу Халепскому помочь с развитием автобронетанковых сил? Не вы, случайно? - усмехнулся Киров. - Климент Ефремович уже не раз интересовался, когда вы вернетесь.
- Да, я помню, - улыбнулся Максим. - Собственно, поэтому-то я и хочу съездить на завод. Без хорошего дизеля вся работа над новой бронетехникой сильно усложнится.
- Понимаю вас, - согласился Киров. - Но все равно, больше одного дня я вам дать не могу. Слышали, что в Испании происходит? Нам могут понадобиться ваши консультации.
- Понял вас, - подтвердил Максим. - Что ж, один день, так один день. Уложусь как-нибудь.
- Тогда всего доброго! - попрощался Киров и повесил трубку.
Так, собственно, в свой первый после отпуска рабочий день Максим и оказался в Харькове. Нужно было видеть глаза проводника, когда вместо одного молодого человека и двух красивых девушек, хорошо одетых и явно возвращавшихся с отдыха, из купе вышли трое сотрудников НКВД.
Отметившись в местном управлении НКВД, Максим получил доставленный из Москвы курьером пакет, содержавший командировочное удостоверение и выписку из его личного дела, подтверждавшую его допуск к секретной информации. Затем Белов и его спутницы оставили свои вещи в общежитии для сотрудников и отправились на завод. Туда, должно быть, уже позвонили из НКВД, так как на проходной Максима встретил сотрудник и проводил к начальнику режимно-секретного отдела. Тот, в свою очередь внимательно ознакомился с выпиской, проверил спецметки в удостоверении Максима и сопроводил его до корпуса дизельного отдела завода.
Встретив такое содействие со стороны местных органов НКВД, Максим ожидал, что и общение с главным конструктором дизеля Константином Федоровичем Челпаном пройдет так же гладко. Однако, надеждам его не суждено было сбыться. Челпан, конечно, вел себя крайне вежливо, поил Максима чаем с печеньем, но говорить о проблемах в разработке дизельного двигателя наотрез отказывался, утверждая, что командировочное удостоверение, выписанное наркомом внутренних дел Кировым, должно быть обязательно завизировано еще и наркомом тяжелой промышленности товарищем Орджоникидзе.
Это был, разумеется, бред. Максим, имевший и статус личного порученца Кирова, и допуск к секретной информации, имел полное право требовать отчета о работе над двигателем, но Челпан упорно стоял на своем. И, что было еще хуже, начальник режимного отдела, хоть и не принимал участия в разговоре, явно находился на стороне Челпана. Словом, на заводе творилось что-то не то, но проводить расследование, находясь на чужой территории и имея в качестве силовой поддержки всего двух сотрудниц с пистолетами, Максим не рискнул. Да и не его это было дело. Подготовки следователя Белов не имел.
- Что ж, понимаю, - покивал Максим, всем своим видом пытаясь изобразить искренность. - Я доложу товарищу Кирову о возникшем недопонимании. Думаю, его не затруднит согласовать этот вопрос с товарищем Орджоникидзе.
- Вот и хорошо, - слегка занервничав, произнес Челпан. - А когда согласуете все допуски - приезжайте к нам снова!
- Боюсь, у меня не будет времени на повторный визит, - покачал головой Максим. - Да и законы вежливости требуют оказать вам ответное гостеприимство и пригласить вас к себе, - указав взглядом на чашки, улыбнулся Белов.
- К себе - это куда? - настороженно поинтересовался Константин Федорович.
- В Москву, на площадь Дзержинского, - все также улыбаясь, ответил Белов и повернулся к начальнику режимного отдела. - Вы не проводите меня до проходной?
10 августа 1936 года. 16:05.
Скорый поезд «Таврия». Где-то между Харьковом и Брянском.
Однако, на непонятном поведении сотрудников завода харьковские приключения Максима и его подруг не закончились. На следующий день, когда вся троица погрузилась в поезд, Грета поместила свой чемодан на столик и принялась внимательно изучать лежавшие в нем вещи.
- Думаешь, в нашем багаже кто-то рылся? - немного насмешливо спросил Максим. - Я, конечно, понимаю, что здоровая бдительность и тяжелая паранойя суть синонимы, но, по-моему, это перебор!
- И, тем не менее, в наших вещах кто-то рылся, - твердо произнесла Шнайдер.
- Уверена? - подался вперед Максим, с которого разом слетел весь шутливый настрой.
- Абсолютно. Я всегда складываю нижние сорочки особым образом, как мать в детстве приучила, - слегка скривившись при упоминании матери, ответила Шнайдер. - Бретельки при этом оказываются внутри. А сейчас у той сорочки, что находится на самом дне чемодана, они снаружи. Видимо кто-то хотел заглянуть под газету, которую я постелила на дно, задел сорочку, а правильно сложить ее обратно не смог. Сам посмотри!
Максим встал с полки и заглянул в чемодан. Все было так, как описала Грета: все ее сорочки были сложены аккуратными квадратиками и только у нижней бретельки торчали наружу и были обернуты вокруг сложенной сорочки.
- Беру свои слова назад, ты умница! - приобняв девушку за плечи, Максим быстро чмокнул ее в щеку.
