Ознакомительная версия.
«Святый боже, святый–крепкий, святый боже, святый–крепкий…»
Сегодня, однако, приключился конфуз — благовест отбивают уже третий раз, а служба всё не началась.
Царь задерживается. Клир в соборе давно парится в облачении, стынут на ветру часовые на бастионах, стрелки ползут к полудню, скоро уже рявкнет пушка со стены Нарышкина бастиона. Вот она точно не будет никого ждать — как ни ждала ни единого раза, за те пятнадцать лет, что полуденный выстрел дают со стены Петропавловки. Раньше, с самого 1865–го года, когда обычай этот только был заведён в столице Империи, стреляли со двора Адмиралтейства.
Царь всё не едет.
Бам–м, Бамм–м, бамм–м — малый благовест. Только ему во всей империи и дозволено торопить самодержца…
«Святый боже, святый–крепкий…»
Первый день марта. Ветер над Невой…
* * *
«…гранатомётчики пойдут по Петровской набережной, в сторону моста. Их двое; Олегыч только что подал сигнал, что они уже на месте. Главный удар должны наносить именно они — сначала пропустят царский кортеж на площадь и уже тогда, метров со ста, из двух «Мух»…»
Каретников боролся с искушением достать из кармана небольшой, но мощный немецкий бинокль и рассмотреть парочку террористов. Кажется, вон они — Впереди шествует важный барин в котелке — рука за спиной, во второй небрежно несёт трость. За ним второй, в неказистом тулупчике — то ли лакей, то ли рассыльный из лавочки, навьючен как мул…
Корф должен быть где–то там, но его пока не видно. Позывной — «Первый». Барон подошёл к задаче творчески — он одет в форму, причём расхристан сверх разумной меры — шинель распахнута, пуговицы оборваны, сюртук расстёгнут чуть не до пупа — господин офицер после попойки. Или в процессе — если предположить, что попойка началась вчера. Или позавчера. Господин офицер вышел проветриться и солидный денщик со «скобелевской» бородой бережно поддерживает их высокородие», чтобы, не приведи Господь, в Неву не свалились. Прохожие недоумённо озирают парочку — что–то рано начал загул господин офицер, полудня еще нет, — и спешно уступают дорогу защитнику престол–отечества…
Вторая группа — за Троице—Петровским собором, на Большой Дворянской[85]. Ждут сигнала. Их задача — выехать на площадь со стороны Конной улицы[86] и встретить царя пулями. Никаких револьверов с отравленными пулями, как привыкли господа народовольцы — в небольших частных санках, обычных для зимних частных выездов в столице, спрятан ПКМ. Кинжальный огонь — в упор, с шестидесяти метров…. Каретников поёжился. А ведь в экипаже и супруга царя и два сына — Георгий и Ники, наследник — будущий царь Николай Второй. Каша. Кровавая.
Впрочем, если планы террористов сбудутся — царская чета и старшие сыновья Александра умрут не от пуль. Две реактивные противотанковые гранаты в лёгкий деревянный возок…
Группу на возке должен брать Никонов. Позывной — «Третий». Он решил обойтись без переодеваний, как Корф — да и верно, ни к чему это. Над городом плывёт благовест, перед собором полно народу — кто обратит внимание на офицера и его спутников? Возок сейчас должен ждать у тротуара, и, получив сигнал, медленно тронуться в сторону Троицкой площади.
Еще три группы ждут поближе к возможному месту событий. Это люди Вершинина — каких трудов стоило уговорить его не ставить в известность начальство, не подвергать риску продуманную операцию, взять террористов из будущего всех и сразу…
Последний боевик — вон он, метрах в ста, на мосту. Стоит и с независимым видом рассматривает панораму Петропавловской крепости. Наблюдатель — именно по его сигналу тронется с места возок, а гранатомётчики остановятся и примутся распаковывать громоздкие бумажные свёртки. Две зелёные трубы…. А, впрочем, мало ли какие причуды могут быть у приличного вида господина? Сигнал прозвучит не раньше, чем царский экипаж поравняется с наблюдателем. До съезда с моста — ещё почти двести метров, это примерно минута. Чтобы привести в рабочее состояние противотанковый гранатомёт РПГ-18 (известный широкой публике как «Муха) нужно открыть заднюю крышку, раздвинуть трубы до упора, потом повернуть предохранительную стойку вниз до упора и отпустить. Ерунда — даже для неопытного стрелка секунд двадцать, не больше. У террористов куча времени.
Но сейчас царский кортеж только–только выезжает на Дворцовую площадь. До Троицкого моста — мимо Зимнего дворца, дворца Великого князя Владимира Александровича, Мраморного, — не меньше десяти минут всем участникам будущей драмы мёрзнуть на сквозном ветру, под заливистый благовест столичных соборов.
Вон они! Даже с такого расстояния, через всю Неву, виден массивный ящик царского экипажа. В документах историков написано — «четырёхместные сани», но на самом деле это карета, поставленная на полозья — квадратная, чёрная, по вместительности не уступающая иной маршрутке. Неудивительно — негоже венценосной семье тесниться в узком ящике или мёрзнуть на февральском ветру при переезде через бесконечный Троицкий мост.
Каретников покосился вправо — наблюдатель тоже подошёл к парапету и поднёс руку к лицу. Бинокль? Да, наверное…
Сам доктор — «Второй». Тоже наблюдатель. По сути — коллега того, на мосту. Правда, у Каретникова есть ещё одна функция. Мало ли что случится при захвате — вот карманы доктора и набиты перевязочными пакетами, ампулами с противошоковым, жгутами… поначалу он даже собрал это хозяйство в небольшой саквояж. Потом посмотрел на свою ношу и принялся перекладывать всё это добро в карманы — уж очень походил саквояж на ручную кладь бомбиста.
А вся серьёзная «медицина», заветный пластиковый ящик «скорой помощи» сейчас у Ольги. Девушка ждёт в небольшом возке, дальше, по Петровской набережной — примерно напротив домика Петра. У неё — тоже рация, позывной «Четвертый». Хочется верить, что её багаж сегодня не понадобится.
Три щелчка в гарнитуре. Потом, после перерыва — два и ещё два.
Олегыч бдит. Камеры работают. Виктор, пленный бригадовец, честно зарабатывает если не прощение, то жизнь. Порядок.
У съезда с моста, с Петербургской стороны, возле полосатой будки караульного прячется от ветра Яша. «Пятый». Главный герой их кустарного коллектива. В кармане у молодого человека, кроме «бульдога», ещё и светошумовая «Заря». Последняя линия обороны, на крайний случай: если захватить террористов вовремя не получится, Яша должен по сигналу взорвать её. Низкочатотный грохот и слепящая вспышка в миллионы свечей наверняка заставит казаков конвоя остановить царский экипаж. Не идиоты же они, в самом деле, чтобы везти своих августейших подопечных навстречу опасности?
Ознакомительная версия.
