— Кто же это балуется подобным оружием? — Я с интересом вертел в руках шар, диаметром немного меньше кулака, толщиной стенки в два миллиметра примерно. Увесистый.
— Церковники, сир, — ответил за Филиппа Микал. — Им запрещено проливать кровь. Да и не предназначен этот шар для того, чтобы убивать. Оглушить — да. Взять в плен.
— Взять в плен, — повторил я эхом. — Зачем это Пауку? Я и так был у него в замке.
Никто на это ничего не ответил.
— А теперь мне надо немного отдохнуть, — высказал я пожелание, отложив свинцовый шарик в сторону.
Действительно после процедур резко клонило в сон, хотя затылок слегка задергало после вмешательства. Но тупо так, не острой болью.
Окружающие разом поклонились и разошлись. Только Микал приготовил мне изголовье насколько можно удобней и снял с меня сапоги.
Сон — лучшее лекарство, как говорила моя мудрая бабушка. Остается надеяться только на витальные силы растущего организма.
Военный совет собрался после ужина, как только прибыл сержант со своей группой разведки и похлебал горячего.
Нашлась даже карта, нарисованная на оленьей коже, вполне себе неплохая работа, даже с некоторой попыткой масштаба. Красивая карта, типа современных туристических: схематично все и красиво, с наядами и китами на месте морей, башнями на месте городов, парусами на реках, до которых мест они судоходны. И врет небось эта карта по семь загибов на версту, так же как современные туристические схемы. Но основные дороги, броды и мосты показаны. По крайней мере, в направлениях не запутаешься. И то хлеб.
В совете принимал участие весь командный состав: я, дон Саншо, сержант, шевалье д'Айю и сьер Вото. Мой паж и паж Саншо — невзрачный паренек лет десяти, изображали обслугу: обносили господ советников вином. Хорошим вином, а не той дрянью, что мне вчера Микал подсунул в виде недоделанного глинтвейна.
Дон Саншо, как старший по возрасту из инфантов, взял обязанности председателя на себя.
— Мон сьеры, мы сидим вот тут, — ткнул он пальцем в карту, — в самой середине этого леса. И до визита лекаря ни одна душа про нас не знала.
— Я говорил — его надо повесить за то, что он руки не моет, — подал я голос.
Все засмеялись как хорошей шутке. А когда отсмеялись, Саншо продолжил:
— Не знали. Теперь будут знать. И искать. Отсюда нужно уходить. Прямо завтра с утра, а то может быть поздно.
— Надо прорываться на север, к нашему кораблю, — предложил сьер Вото, кивнув страусячьим пером.
— Где он нас ждет? — поинтересовался я.
— В Руане, в Нормандии. Дюк[66] Нормандский сейчас в контрах с отцом. И людям Паука там не развернуться, — пояснил рыцарь.
— До Нормандии надо еще дотопать, — подал голос сержант.
Что удивительно, рыцари к нему прислушались, но одновременно посмотрели на меня; как на его сюзерена, наверное.
— Продолжай, — подбодрил я старого служаку.
— Это идти на север в земли дюка Орлеанского, который лишь вассален Пауку, а на деле суверенный сеньор. Можно пройти, если переправимся через реку Шер севернее Тура. Но дальше, думаю, что в вашей земле, государь — в Этампе и Немуре, которые принадлежат вам, как конту[67] де Фуа, и вашей матушке, нас уже будут ждать люди Паука, которые возьмут этот ваш лен[68] под опеку Луи. И как ни соблазнительно там запастись продовольствием, поменять коней на свежих и ваших людей взять в провожатые, но придется ваши земли обходить через Шартр. А это уже домен[69] его величества Луи Одиннадцатого. Даже если пройдем дальше, то придется просачиваться мимо Лютеца…
— Теперь они его называют Париж, — подал голос паж Иниго де Лопес.
— Да хоть лошадиной задницей! — повысил на него голос сержант, затыкая непрошеного комментатора. — Дорога петляет через Монфор и Эвре — это все равно Лютец обходить по большой дуге. Либо по Сене сплавляться через весь город, что чревато опознанием и арестом. Предстоит тяжелый марш — чуть больше сотни лиг. — Тут он самодельным циркулем из щепочек показал маршрут. — Десять дней минимум, если все пройдет гладко. А у нас на руках лежачий раненый. Сильно не поскачешь. Клади все полмесяца. Найдут и перехватят. Еще и через реку Шер переправляться — это, во-первых, идти обратно, время тратить, а во-вторых, мосты для нас закрыты. Думаю, даже броды закроют. Они тоже первое что подумают — что мы будем прорываться к своему кораблю или в комте[70] Этамп, где можем найти подкрепление.
— Не перехватят, — хвастливо заявил шевалье д'Айю. — Людей столько Паук не найдет, чтобы все перекрыть. Максимум что будет в заслоне — копье. К тому же у нас одна дорога — у него сорок.
— Дорог сорок, зато мостов и бродов единицы, — перебил его дон Саншо, сверкнув единственным глазом. — Как насчет того, чтобы переправляться вплавь? В доспехах. Нет желающих? Странно. На дворе тепло. Другие предложения есть?
— Если нас ищут на севере, то надо идти на юг и кораблем подняться вверх по Луаре до Клермон-Феррана. Там через перевал перейти у Пюи де Санси и сплавиться уже по реке Дордони до Бордо, — подал голос сьер Вото. — А оттуда уже и до дома рукой подать.
— Там нас на берегу Луары уже ищут жандармы[71] Луи, — сообщил сержант. — Нас чуть не переняли, да сир вовремя надоумил заранее гербовые котты снять и наемниками прикинуться, что с контракта домой идут в Гасконь.
— Жандармы — это серьезно, — заметил шевалье, задумчиво взяв себя кулаком за подбородок. — Сколько жандармов было в Плесси-ле-Тур?
— Двадцать, — ответил дон Саншо, — не считая кнехтов при них. И в самом Туре вполне может стоять целая ордонансная рота. Может, даже не одна. Потому как эта двадцатка сменялась на скоттских[72] гвардейцев, пока мы там гостили. — Саншо со злостью сплюнул себе под ноги, припомнив гостеприимство Паука.
— Если в городе рота жандармов, — заметил сержант, — то это сотня копий, в каждом — сам жандарм, три конных лучника или арбалетчика, кутюлье[73], пеший пикинер, оруженосец и паж. Возможно еще и валет[74]. Итого восемь сотен воинов, не считая поднятого ополчения в городах. Даже десяток городских аркебузиров[75] на мосту, прикрытых пикинерами, — это нам не преодолеть. Так что хватит им людей все дороги перекрыть. На север и на юг нам дорога заказана. Восток прикрыт рекой Шер. Остается только запад. К тому же граница Анжу неподалеку, а уже там власть неаполитанского ре[76].
— Мог бы Феб сражаться — прорвались бы, — согласно кивнул ему дон Саншо. — А так… Только и можем как мыши между метлами проскочить разбойными тропами.
