class="p1">Ещё, зная о том, что у него нескоро появится достаточное количество лошадей, Эйрих занимался бегом на своих двоих. Пока что он бегал просто так, чтобы развить выносливость — в будущем нужно будет достать тяжёлую броню, чтобы в бою было легко бегать хоть часами. Но это в будущем, а сейчас утяжеление будет, скорее, вредно, чем полезно.
— А зачем тебе твёрдая рука? — продолжила опрос любопытная Эрелиева.
— Чтобы лук не дрожал, — ответил Эйрих, нашедший возможность хоть немного отвлечься от тяжёлой нагрузки.
Когда говоришь и думаешь о чём-то ещё, ломящая боль в руке немного отступает.
— А-а-а, понятно, — протянула Эрелиева. — Можешь научить меня стрелять из лука?
— Ох... Зачем тебе? — с натугой в голосе спросил Эйрих.
— Хочу стрелять из лука, — просто ответила сестра. — Ты ведь хочешь убивать зайцев из лука? Зайцы вку-у-усные...
— Что я... получу взамен? — спросил Эйрих, выпучив глаза.
— У меня ничего нет... — развела руками Эрелиева. — А! Придумала! Я буду давать тебе каждого третьего зайца, которого поймаю!
Куропаток она отдавать ни за что не захочет, потому что очень любит бульон, приготавливаемый Тиудигото. Хотелось бы выставить условием каждую третью куропатку, но уже давно ясно, что Эрелиева на такое никогда не пойдёт. Иногда казалось, что она без раздумий обменяет самого Эйриха на годовой запас дичи...
— Это хорошо, — кивнул Эйрих. — Завтра, как принесёшь мне зайца, приступим к упражнениям.
Практически бесплатный заяц — это всегда хорошо. Нужно больше мяса.
Валамир и Видимир полностью сфокусировались на силках, с каждым днём уходя всё дальше от дома, а вот Эрелиева, благодаря своей внимательности, ставит свои силки ближе к дому, но получает добычи больше, чем два брата вместе взятых. Эйрих подозревал, что она поняла что-то важное об охоте с силками, но делиться открытием не спешит, используя его для своей личной пользы.
Зевта, их отец, был очень доволен тем, что его дети увлеклись охотой и дома теперь чаще появляется мясо. Сам он как-то говорил, что вождь собирается учинить большую охоту, обещая щедрую добычу дружине. Только вот о точных сроках никто не знает и ждать китайского Цагаан Сара (1) не стоит, потому что желудок хочет еды каждый день, а не только в канун большой охоты...
Вопросов о том, что за ерундой мается Эйрих, никто из домашних не задавал. Его уже и так считали странным, поэтому нынешние действия укладывались в его общую «странность». Надо ему «играться с камнями»? Пусть играется. Благо, с едой острой проблемы нет и свободного времени стало больше.
Иногда опуская обессиленную руку, Эйрих продержался в противостоянии с камнем целых десять минут. Рука будет болеть следующие несколько дней, но в этом ребёнке упорства на десяток взрослых, поэтому тренировки будут продолжаться.
Рано ещё отрабатывать стрельбу по мишеням — он дал себе три месяца на то, чтобы «поставить руку» и отточить навык постановки стрелы. Эйрих чувствовал, что знания помогут быстро повысить свою меткость и выполнить указ вождя гораздо раньше, чем тот мог рассчитывать.
Придётся тратить время на сестру, в успех которой Эйрих не особо верил, но...
«Дополнительный заяц стоит усилий», — подумал он.
/3 сентября 401 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония/
Эйрих, как всегда, с утра пораньше, упражнялся. Сейчас он тягал камни, следуя примеру опытных борцов, коих всегда держал в своём стойбище — если было надо кому-то сломать хребет или развлечь себя ожесточённым борцовским поединком.
Это ведь был один из его самых любимых способов казни неугодных. Когда кто-то зарывался, вёл себя недостойно, но являлся благородных кровей, которые, как известно, нельзя проливать, идеальным решением были борцы. Просто приказываешь своей ханской волей устроить поединок, а опытный борец всё сделает сам. Удобно, развлекательно, а ещё и, в каком-то смысле, честно. Кто виноват в том, что приговорённый наглец оказался слишком слаб? Чингисхан?
В борьбе он разбирался, так как был большим любителем посмотреть на особо знаковые поединки настоящих легенд борьбы...
И было бы греховно пренебрегать такими знаниями в личном развитии. Поэтому сейчас он держал спину прямо и поднимал самый лёгкий камень, чтобы разогнать кровь.
— Не видели Дикинея? — подошла к дому некая женщина, одетая бедно. — Ты... Эйрих, да? Ты не видел моего мужа?
— Не видел, — ответил Эйрих. — А что, он пропал?
Сидевшие у ограды Видимир и Валамир напряглись и сбледнули с лица.
— Уже который день не видел никто... — обеспокоенно пожаловалась женщина. — Где твои родители?
— Отец в бражном доме, мать внутри, — ответил Эйрих.
Женщина вошла в дом, а Эйрих продолжил тягать камень, как ни в чём не бывало.
— Это кто такая? — спросил Валамир.
— Видимо, жена дяди Дикинея, — вздохнул Эйрих.
— Это тётя Ильда, — сообщил Видимир. — Я бывал у них пару раз... Гизел, сын дяди Дикинея — мой друг.
— Да-да, — хмыкнул Эйрих. — Теперь, думаю, дружба не заладится. Если растреплешь, что видел — тебе конец. Понял меня?
— Понял, — ответил Видимир, опустив голову.
— Это и тебя касается, Валамир, — посмотрел на другого брата Эйрих.
Старательно потягав камни, Эйрих дал себе час отдыха, после чего вновь приступил к изнурительному натяжению тренировочного лука. Нужной силы ещё нет, но она обязательно придёт, со временем.
В полдень вернулась Эрелиева, довольно улыбающаяся и держащая за плечом тушку жирной куропатки. Сейчас самый сезон — опадают плоды с кустов и у дичи полно пищи, что способствует накоплению жира. Осень — это самый благодарный сезон для лесных жителей. А зима — это самый суровый сезон, склонный отнимать жизни.
И Эйриху до сих пор было непонятно, как они будут жить зимой. Запасов нет, а он знал, что оседлые народы делают запасы, скота нет, ничего нет. Они будто живут одним днём...
Раньше всё как-то разрешалось - охота не прекращалась ни на день, но теперь, когда стало ясно, что добычи перестало хватать даже волкам, уверенности в успешном преодолении зимнего периода не было даже у Эйриха, который имел хоть какой-то план.
— Удачная охота, — похвалил сестру Валамир.
— Да, удач... — заговорил Видимир.
Видимо, эти двое рассчитывают на свою долю, в счёт доброго отношения.
— Не спугните удачу, бестолочи, — пресёк происходящее Эйрих. — Чем клянчить еду у сестры, лучше бы сами тщательнее ставили силки.
Эрелиева, с видом
