лечить, дорого, – сказал он, – но если и лечить, то только в Швейцарии! Если есть деньги».
Деньги у Михаила Нехемьевича были. А у Егора Степановича не было. Атташе в деньгах не купаются. Зарабатывают меньше тракториста. Правда, в валюте. И потому валюту экономят пуще глаза, а уж о зубах и говорить нечего. Остаться без глаза тяжело, а без зуба терпимо. Вернётся в Москву, мост поставит. Золотой. Всё дешевле, чем лечить зуб – здесь.
– К делу, Михаил Владленович, к делу – попросил атташе. – Мне сегодня же следует вернуться.
– Экономия на гостинице, понимаю. К делу, так к делу.
– Вот письмо, – Никонов протянул мне бумагу. Ага, Спорткомитет. Некоторым образом, косвенно, мое начальство. Стипендию платит, командировочные, и вообще…
Бумагу протянул, а не конверт. Ну да, передано по факсимильному аппарату, по факсу, как говорят знатоки. Дорогая вещь, но посольство – не колхозная контора. Имеет. Может.
Мне предлагалось – от лица товарища Миколчука – срочно посетить дружескую Ливию, прочитать там лекцию о шахматных достижениях Советского Союза и дать сеанс одновременной игры для местных шахматистов и советских специалистов.
– Хорошая идея, – ответил я. – Сразу после турнира и махну.
– После турнира?
– Конечно. Или вы думаете, что шахматист, лидирующий в турнире, на котором отбираются претенденты на звание чемпиона мира, вдруг может турнир бросить ради сеанса одновременной игры? Такому шахматисту место в психиатрической лечебнице. В Швейцарии, говорят, хорошие лечебницы, сам Лев Николаевич здесь лечился.
– Граф? – блеснул эрудицией атташе.
– Князь, – в ответ блеснул эрудицией я.
– Ну, хорошо. Но только сразу после турнира. На самолет – и в Триполи.
– Есть прямой рейс?
– Есть! – ответил атташе с гордостью, будто этот рейс – его личная заслуга. – Из Цюриха!
– Чудесно.
– Тогда мы бронируем два билета.
– Почему два?
– С вами полетит товарищ Фролов.
– Тоже давать сеанс одновременной игры?
– Вас это не должно беспокоить. Он же не за ваш счет летит.
– Да и не беспокоит, нет. Пусть летит. Но бронируйте уж четыре билета.
– Четыре?
– Моей команде. Ольге Стельбовой, Надежде Бочаровой и Антону Кудряшову. Ну, и мне. Итого четыре.
– У меня нет на это указаний.
– Ладно, нет, так нет. Сам забронирую. За свой счет, да.
– Но мы не сможем… вы не сможете получить для них визу.
– Это почему же? Позвоню командору, и решим вопрос, только и всего.
– Командору?
– Муаммару Каддафи.
– Вы можете вот так запросто говорить с Каддафи? – недоверчиво сказал Никонов.
– Не только могу, но и говорю. Вчера он мне звонил. Поздравлял с тем, что я вышел на первое место. Пожелал так держать. Он мой болельщик, Муаммар. И командор Ордена Капитанов Ливийской Революции. А завтра я ему позвоню. Самое обыкновенное дело. Так что виза мне не нужна, если честно. Просто для порядка сказал. Чтобы посольство могло в план себе поставить. Но не можете, значит, не можете.
– Я должен проконсультироваться.
– Разумеется, Егор Степанович, разумеется.
И атташе пошёл на автобус. Экономия валюты.
А мы, я, Лиса и Пантера, отправились на пристань. Покататься по озеру. Погода хорошая, солнышко светит, птички летают, рыбки плещутся, отчего бы и не покататься. Утром два часа позанимались с месье Жаном, сейчас вот поговорил с атташе посольства. Сделал дело – и гуляй, не задерживайся.
Катаемся на пароходике. Небольшом, но симпатичном. Озеро не слишком большое, не Байкал. Но и не маленькое. Отсюда, с воды, и Биль, и остальные городки кажутся пряничными. Вот придёт великан с гор, и откусит!
Но великан не приходит.
Пароходик настоящий, с паровой машиной. Её можно посмотреть. Работает, как часы. Швейцарское качество!
Добрались до острова Святого Петра. Собственно, это полуостров, но пусть. Погуляли. Посидели в ресторане. Попели немножко:
Summertime and the livin’ is easy,
Fish are jumpin’, and the cotton is high.
Oh your daddy’s rich, and your ma is good lookin’,
So hush, little baby, don’ yo’ cry
Получилось неплохо. Ну, мы же две недели репетировали.
– Готовьтесь, дамы. В Союз будем возвращаться через Ливию, – сказал я.
– А мы готовы, – ответила Ольга.
– Давно готовы, – согласилась Надежда.
Разумеется, готовы. Сразу после моего возвращения из Ливии дамы начали выдумывать и шить одежду на восточный мотив – хоть Ливия и к юго-западу от Чернозёмска, а всё равно восток. Одежда арабских женщин должна прикрывать тело практически полностью, это первое, и не быть облегающей, это второе. Для первого обоснование есть: интенсивное круглогодичное солнечное излучение способно вызвать рак кожи, потому следует прикрываться. Наши предки это понимали, дворянки и мещанки девятнадцатого века носили платья с длинными рукавами, использовали перчатки, шляпки и, в солнечные дни – зонтики. Хоть и не мусульманки, а самые что ни на есть православные жёны.
Второе – тоже неплохо, одежда в обтяжку уже к октябрю станет Лисе и Пантере не вполне удобной.
И дамы постарались сделать одежду на ливийский манер, но красивой. Рисовали, кроили, шили, мерили, опять шили. И получилось, что получилось. Вот только повода надеть не находилось. А известно, что критерий истины – опыт, практика. Гарантий, что прямо после турнира махнём в Триполи, не было, но шансы я расценивал высоко. Оказалось, не зря. И не зря наряды занимают дефицитное место в чемоданах.
Но всегда есть возможность улучшить хорошее. Японский путь – шаг за шагом от хорошего к отличному. И потому дамы, используя швейцарские материалы, желают что-то подправить. Им виднее.
А я прошел к себе. Мне тоже нужно кое-что подправить. В заметке для «Фольксштимме». Пишу, да. Отсюда до Вены почта идет один день. Вечером брошу в ящик, завтра утром получат. Хорошо устроились буржуи. Но я не завидую.
У нас, у советских – разделение труда. Таль пишет в «Известия» и в рижскую прессу. Смыслов – в «Труд», Петросян – в «Советский Спорт» и шахматную газету «64». Лиса – в «Комсомолку» и «Морнинг Стар», Пантера – в «Правду» и «Дейли Уорлд», Антон – в чернозёмский «Молодой Коммунар». А я – в «Советскую Культуру», «Фольксштимме» и «Канадиан Трибьюн». Пропаганда советских шахмат в мировом масштабе.
Положим, не только и не столько шахмат. Просто чтобы читатели в Австрии, Великобритании, Канаде, Соединенных Штатах Америки и прочих швециях знали, что вот живёт такой Михаил Чижик. Привыкали к этому. Тиражи коммунистической прессы невелики, но помимо коммунистов её будут читать и шахматисты, а их, шахматистов, много. Особенно любителей, играющих слабо, но игрою интересующихся. Для них, любителей, я и разбираю партии простым и доступным способом. Чтобы понимали и применяли полученные знания за доской.
